«Чики» Эдуарда Оганесяна — одно из главных событий этого лета, не слишком богатого на премьеры. Но появись «Чики» на два года раньше или годом позже, они вызвали бы не меньший резонанс. Кажется, впервые в массовом кино современная нестоличная Россия и ее проблемы показаны так откровенно и чувственно, без фальшивого оптимизма «доброго кино» и без вульгарного пессимизма социальных драм, с живым вторым и третьим планом, вниманием к деталям и отличным чувством юмора: не случайно в «Чиках» впервые в одном кадре встретились Ирина Горбачева и Антон Лапенко, прославившиеся своими скетч-проектами в Instagram
Сериал «Чики» начинается как брутальный современный хоррор из тех, что снимали лет десять назад во Франции: в кузове камаза-морозилки вместе со свиными тушами заперты три женщины, за рулем — пьяный водитель, за окном — кукурузное поле, по которому машина несется в водочном очумении. Трио в клетке — дорожные секс-работницы. Страшно и тяжко быть женщиной легкого поведения, но Света (Ирина Носова), Марина (Алена Михайлова) и Люда (Варвара Шмыкова) сдаваться на милость злоумышленнику не собираются. Выбравшись наружу, они, конечно, тут же отплатят своему обидчику. Эти барышни, может, и жертвы, но готовы сделать все, чтобы перестать ими быть.
Стихийным лидером трех мушкетерок становится Жанна (Ирина Горбачева) — имя для женщины-воина идеальное,— старая подруга Светы, Марины и Люды, их коллега по придорожной забегаловке «Колизей», возле которой останавливаются дальнобойщики, чтобы развлечься. Когда-то Жанна познакомилась по интернету с суженым и рванула со своим маленьким сыном из солнечной станицы в Москву — строить любовь. Отношения закончились, и вот Жанна возвращается — победительно, на красном мини-купере, с прицепленной к зеркалу заднего вида куколкой Кармен в красном платье. Сначала она вызволит товарок из отделения полиции, начальником которого служит артист Антон Лапенко (по сюжету брат одной из девушек), затем расскажет о планах на дальнейшую жизнь: здесь, в кабардино-балкарском предгорье, где цветут подсолнухи, колосятся бороды и золотятся маковки церквей, она хочет открыть фитнес-центр с солярием и сауной.
Кармен из новеллы Мериме и оперы Бизе, конечно, упоминается в «Чиках» неспроста. Это хороший ключ к восприятию чувственной, дикой, зажатой в оковы патриархальных устоев, совсем не идиллической жизни, показанной в «Чиках». Как насилие, желание и их навязчивая неутолимость двигают сюжет «Кармен», так и расхристанная чувственность обеспечивает эмоциональную достоверность многосерийного фильма Эдуарда Оганесяна. Кто захочет, конечно, увидит в сериале легендарные перестроечные «чернуху и порнуху» (большой сноровки тут не нужно — с такой открытостью всем ветрам последний раз у нас снимали, пожалуй, действительно только в эпоху «кооперативного» кино). Трудно даже представить, какой бы поднялся вой, если бы «Чик» заказал и показал не платный нишевый стрим-сервис, а большой федеральный канал. «Чики» как будто не для всех, а для тех, кто давно сидит на контенте HBO, засмотрел до дыр «Девчонок» Лины Данем, кто не обижается на шутовской сарказм «Великой» на Hulu, кто не чурается героинь Фиби Уоллер-Бридж («Дрянь»). Но этих «не всех» год от года, по счастью, становится все больше.
«Чики» — это по гамбургскому счету авторское кино, поставленное одним человеком и написанное тремя (соавторы Оганесяна — Настя Кузнецова и Антон Коломеец). Сериал впитывает в себя все то, над чем в нулевых трудились авторы «кинотавровского» пула, пытавшиеся ухватить за хвост повседневность и перенести на экран неуютную российскую реальность, провинциальную, пугающую — и вместе с тем знакомую и родную. Но при этой декларативной верности пенатам и традициям он счастливо отбрасывает ту заунывную интонацию, которая свойственна социальным авторским высказываниям о России. Легко было бы представить себе тот же сюжет, интерпретированный в духе совершенной безнадеги: бывшая секс-работница, мать-одиночка возвращается в родной город, где нет ни работы, ни будущего, но зато есть душный сутенер Валера (прекрасное попадание в роль Виталия Кищенко) и его племянник-насильник, есть дом, заложенный ради кредита на новое дело, косые взгляды соседей, школа, в которую никак не отдать ребенка, и прочие реалии повседневной жизни.
В «Чиках» вся эта провинциальная хтонь не то чтобы увидена сквозь розовые очки, но тон взят в духе зарубежных «Бесстыжих». Да, нищие, но все же не безнадежные, да, униженные, но все же не сложившие руки, да, никому не нужные, но все-таки не унывающие. Стоит примериться к такому взгляду на мир — и окажется, что русская православная церковь не какой-то забронзовевший от самолюбования левиафан, а вполне реальная институция, в которой многое зависит от конкретных людей на конкретных местах (один из симпатичных героев — молодой батюшка в «найках»). Окажется, что можно говорить о подростковой сексуальности, не делая при этом квадратные глаза. Окажется, что можно договариваться с родителями, властителями и даже гонителями и говорить «нет» там, где это возможно, надеясь, что твоя автономия день за днем будет расширяться. И главное в этом мире — не позволять себе плыть по течению.
Такой благостный эффект дает в первую очередь картинка: для «чернухи» в «Чиках» слишком много солнца, много зелени, много блеска. Оганесяну и его соавторам нравится работать с деталями, героями второго и третьего плана, выписывать какие-то секундные ситуации, пугать и веселить. Это кино щедро сделано. Перед зрителем разворачивается немного балканская, суетливо-праздничная Россия, которую мы в игровом кино особо и не видели-то никогда. В документальном — да, там был хотя бы Александр Расторгуев со своим «Диким, диким пляжем», который панорамировал черноморский курорт с сахарной ватой, верблюдами, арбузами, грязью, алкоголем и совсем непростыми простыми людьми. А в телевизор такая Россия заглядывала разве что в «Реальных пацанах» ТНТ.
Что это за страна? Да мы в ней так или иначе живем. Она не особенно стесняется своего нищебродства и своей гиперэмоциональности (здесь все на нервах), не любит говорить про свои внутренние конфликты, жаждет успеха и реванша. В ней есть какой-то и не выбиваемый ничем внутренний оптимизм, и желание жить свою жизнь по-своему. Это родина не только Достоевского, но еще и Островского, Лескова, Шукшина. Страна странных людей, очарованных странников, лучей света в темном царстве
Ирина Горбачева
