С 1 января нового, 2018 года Россия вступила в Десятилетие детства. Впереди не только масштабные планы, но и масса нерешенных проблем. Среди наиболее актуальных тем - инклюзивное образование и обучение детей с ограниченными возможностями. Чиновники, по традиции, рассуждают о них "в общем и целом", мы же хотим рассказать о частностях - реальных примерах действующих петербургских школ.
ОВЗ и ГБСКОУ
В российском образовании сложилась довольно странная ситуация. Как известно, согласно новому стандарту образования ребенка с ОВЗ (на бюрократическом языке - с "ограниченными возможностями здоровья") должна принять любая школа, которую выберут родители. И "ОВЗ" - это не только ребята в инвалидных креслах, но и аутисты, дети с задержкой развития, особенностями психики или легкой формой детского церебрального паралича. Их-то и должны обучать "инклюзивно" - то есть в обычных классах. Однако на практике так происходит далеко не всегда.
- Директора действительно не имеют права отказывать в обучении ребенку с ОВЗ. Однако если он не успевает за сверстниками в классе, собирается комиссия, которая может рекомендовать перевести ребенка в коррекционную школу, - рассказывает учредитель и директор частной школы "Лидер" Лариса Петрова. - Либо назначить ученику персонального тьютора.
Тьютора (или по-русски наставника), естественно, придется искать в своем коллективе. Но учителя и так зачастую работают на нескольких ставках - притом что значительная часть времени тратится на заполнение бесчисленных бумаг. Вот и выходит, что неуспевающих учеников порой легче определить в заведение с непроизносимой аббревиатурой ГБСКОУ - Государственное бюджетное специальное (коррекционное) образовательное учреждение.
В Петербурге насчитывается около 90 коррекционных школ. В самом названии нет ничего зловещего, хотя некоторые родители боятся их как огня. Однако есть школы, которые могут служить наглядной рекламой прогрессивного подхода к коррекционному образованию.
Положительная "Динамика"
Что может быть безрадостнее, чем специальное учебное заведение для детей с тяжелыми нарушениями опорно-двигательного аппарата? Так примерно думал и я, когда ехал в центр "Динамика" на Курляндской улице. Обстановка там действительно непростая - пока пытался добраться от раздевалки до кабинета руководителя психологической службы Татьяны Ветвицкой, меня оглушали визги, крики и хохот (в спортзале играли в баскетбол), в меня врезались бешено мчащиеся младшеклассники (сначала врезался Коля, а потом в Колю врезался Петя), кто-то бежал и ехал на танцы - приходилось вжиматься в стенку. А по кругу с последнего на первый этаж вился наклонный пандус, похожий на гоночную трассу.
- Конечно, устраивать гонки нельзя. Здесь можно ехать только в сопровождении взрослых. Хотя попытки были, - замечает Татьяна Ветвицкая.
Школа была основана 25 лет назад по инициативе "снизу". Родители детей с ДЦП поняли, что в городе для них нет условий, да и вообще их мало кто может обучить. Тогда начали обивать пороги и в итоге добились своего.
- Конечно, были попытки включить ребят в программы инклюзивного образования, но это оказалось невозможно, - рассказывает Татьяна Ветвицкая. - Все-таки нашим детям нужны специальные лифты, пандусы, коляски, оборудование, педагоги со спецподготовкой и психологи. В городе всего три таких школы. Но мы, помимо прочего, являемся экспериментальной площадкой для введения новых методик.
Отдельная гордость школы - "внеклассная работа". Местная сборная по игре бочче (смесь петанка с керлингом: две команды стараются забросить свои шары как можно ближе к главному белому шару, выбив подальше все "снаряды" соперника - паралимпийский вид спорта) завоевала Кубок России, а ансамбль "Динамика" - единственный в городе танцевальный коллектив колясочников, где выступают дети с ДЦП. Сегодня они колесят по всей стране и каждую осень и весну привозят множество призов.
- Раньше был такой дремучий стереотип, что ДЦП - заразная болезнь. Слава богу, сейчас так уже не думают. Это просто дети, у них такие же детские увлечения и мечты, - говорит хореограф ансамбля Светлана Кукушкина. - Конечно, есть определенные нарушения - особенно в эмоциональном плане. Им действительно непросто воспринимать музыку и выражать свои чувства. Например, часто спрашивают, почему наши ребята не улыбаются. На самом деле они улыбаются, просто это не все видят. А мы замечаем.
В школе порядка 250 учеников из семей самого разного достатка. На уроки и с уроков их везут специальные автобусы. "Внучка буквально бежит в школу. У нас есть машина, мы можем ее подвозить в восемь утра. Но она сама готова вставать на час раньше, чтобы ехать вместе со всеми на автобусе", - рассказывает бабушка одной из учениц.
Те, кто посередине
Понятно, что лишь немногие школы в России могут позволить себе такую материальную базу на волне всеобщей оптимизации. Здесь даже есть свой физиокабинет и здравпункт с неврологом, стоматологом и ортопедом.
Другой вопрос - как быть детям, оказавшимся "посередине" - тем, кому не угнаться за сверстниками в обычной школе, но и в специальной делать нечего. Варианты есть, хотя их немного. Например, частные школы. Правда, обучение в них платное, но цены самые разные - от 30 до 300 тысяч рублей в месяц.
- Инклюзивное образование требует индивидуального подхода. А с тридцатью учениками на уроке это непросто. Тут необходим "малокомплектный формат" - всего несколько ребят в классе. Кроме того, дети с особенностями развития быстрее устают - им нужен более свободный режим, особые условия при сдаче экзаменов. В обычной школе им было бы очень трудно, - замечает Лариса Петрова.
Есть здесь и социальный аспект. Там, где все "не такие, как все", где ты на виду и нельзя стать частью толпы, приходится учиться общению и пониманию. Поэтому никого не удивляет, когда в том же "Лидере" все мальчики класса дружно помогают девочке-инвалиду и никто не издевается над ребятами с ДЦП (которые потом поступают в СПбГУ и Университет Герцена) или мальчиком с гидроцефалией, у которого беда с математикой, зато феноменальная память.
P.S.
К сожалению, частные школы далеко не каждому по карману, а перспектива перевода в "коррекционку" порой так пугает родителей, что они стараются скрывать диагнозы собственных детей. Больше всего почему-то боятся аутизма. Остается надеяться, что реализация программ по инклюзивному образованию, о которых не так давно говорила спикер Госдумы Валентина Матвиенко, не сведется лишь к повсеместной установке пандусов и формальным декларациям.
Алексей Васильев
