Вот уже месяц российская система образования живет по новому закону об образовании, принятому Государственной думой, одобренному Советом Федерации и подписанному президентом страны в конце прошлого года. Благодаря этому документу теперь можно безнаказанно ликвидировать и реорганизовывать школы, коммерциализировать образование на всех его ступенях, расформировывать коррекционные учебные заведения. Одним словом, государство устало нести чемодан без ручки — оно де-факто перестало заботиться об образовании так, как это было раньше. «Итоги» разбирались, как живут наши школы и детские садики по новому закону.
Охотнорядские мечтатели
Ученики одной из московских школ и их родители пребывают в шоке — их замечательная английская спецшкола больше таковой не является. Многие рвались сюда — тут учили двум, а желающих и трем иностранным языкам. Теперь школа стала самой обычной — общеобразовательной. Так велит новый закон. Языкам тут пока учат. Более того, многие специалисты считают прежнее деление школ на «углубленки», гимназии и лицеи анахронизмом.
«Раньше по уставу мы тоже работали как школа с углубленным изучением иностранного языка, — говорит директор школы № 1298 Ольга Ярославская. — Но ведь не все дети могут и хотят учить английский! Мы не отбираем детей по конкурсу, а принимаем всех. Возник конфликт: что делать с теми, кто не имеет склонности к иностранному, но интересуется, например, математикой? Раньше я не могла составить программу для них, а теперь могу — учебное заведение получило свободу в организации учебного процесса. Я имею право одновременно открыть классы с углубленным изучением иностранного языка, общеобразовательные, гимназические, профильные. Любые — в зависимости от того, каковы запросы родителей». Неплохо звучит. Обнадеживают и другие плюсы закона, которые перечисляют специалисты: дошкольное образование сделали одним из уровней общего образования. Теперь система его финансирования станет аналогична школьной. В самом деле, неплохо, если из садика ребенок попадает в систему, которая ведет его до получения аттестата. Более того, впервые законом закреплена модель сетевого взаимодействия образовательных учреждений. Это новшество объясняет ректор Московского городского педагогического университета, экс-заместитель министра образования и науки РФ Игорь Реморенко: «Приведу пример: мальчик из отдаленной сельской школы может дистанционно изучать физику в сильном специализированном лицее в другом регионе страны. И сдать там соответствующие экзамены. После чего ему в аттестате зачтут данный предмет. Это повышает возможности ученика получить широкие и качественные знания по нужному ему предмету». Фантастическая возможность, согласится продвинутый родитель. Но и это еще не все.
Появилась возможность объединять программы разного уровня в разных учреждениях. Раньше вуз не мог у себя открыть детский садик, чтобы преподаватели и студенты водили туда своих детей. Теперь это возможно. Очень важно, по словам ректора, и то, что по закону негосударственные вузы наконец-то получили возможность, имея соответствующую лицензию и аккредитацию, претендовать на бюджетное финансирование. Уже в этом году 2105 бюджетных мест было отдано негосударственным вузам. «Нынешний закон об образовании объединил два ранее действовавших закона — «Об образовании» и «О высшем и послевузовском профессиональном образовании», которые по-разному трактовали одинаковые понятия, например «воспитание». И из-за этого было много проблем, более трехсот судебных исков фиксировалось ежегодно именно из-за законодательных неопределенностей, — говорит Реморенко. — Все государственные гарантии перекочевали из прошлого документа в новый, в том числе принципы общедоступности и бесплатности образования, гарантии реализации прав в сфере образования, право выбора образовательной организации, обучения на родном языке, гарантии качества образования».
И тут впору зааплодировать новому закону. Что и сделали депутаты Госдумы, захлопав тех, кто говорил: не будьте идеалистами, в каждой строчке тут кроется засада. На каждую из них немедленно требуется десяток подзаконных актов, иначе образование как система просто рухнет. Закон написан так, будто исполнять его будут на другой планете.
Прорыв в никуда
Трактовать и исполнять ту или иную статью нового закона, говорят критики, можно как угодно. Элементарный пример: экстернат. Теперь столь устаревшей формы обучения нет, а есть прогрессивная — семейное образование. Деньги, которые государство выделяет на обязательное образование каждого ребенка, могут получать родители. И нанимать на них преподавателей. Но кто проконтролирует, как они потратят эти средства? К тому же школа, к которой по идее нужно прикрепить ребенка, должна проводить рубежный контроль знаний ребенка. Кто и сколько будет платить за это, неизвестно. Такая же ситуация с учебниками и учебными материалами. Их отныне должны выдавать всем учащимся бесплатно. Но по какой программе должны заниматься учащиеся, какое издательство напечатает для них нужную литературу, на данный момент не регламентировано.
Это отдельные недоработки, а есть и глобальные проблемы. «Конституция гарантирует бесплатность образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях либо на предприятиях, — говорит депутат Государственный думы, первый зампредседателя комитета по образованию Олег Смолин. — Но в законе понятие «учреждение» исчезло и заменено на «организацию». При этом в организациях Конституция уже ничего никому не гарантирует. Видимо, не случайно профильный комитет и думское большинство провалили поправки, которыми мы требовали вернуть понятие государственных и муниципальных образовательных учреждений в закон».
Еще одна неувязка связана с зарплатами педагогов. «Вроде бы по закону зарплата педагогических работников муниципальных общеобразовательных организаций не может быть ниже уровня средней заработной платы в субъекте РФ, на территории которого расположена данная общеобразовательная организация, — продолжает депутат. — Но это положение относится только к школьным учителям и не касается воспитателей детских садов, педагогов дополнительного образования, преподавателей начального и среднего профессионального образования. Кроме того, закон приравнивает зарплату педагогов к средней по региону, но не уточняет, что она должна выплачиваться за одну ставку». Между тем средняя аудиторная нагрузка российского учителя составляет 26 часов в неделю, то есть полторы ставки. В законе нет ни слова и о том, что педагогические работники продолжат, как было раньше, получать выплаты на учебно-методическую литературу, доктора и кандидаты наук — надбавки за ученые степени, доценты и профессора — надбавки за ученые звания. Правда, эти деньги обещают включить в оклады, однако ни гарантий, ни механизмов начисления этих денег в документе нет.
В законе об образовании вообще много лукавства, считает Олег Смолин: «Вроде бы в нем сохранены принципы общедоступности и бесплатности обучения в рамках образовательных стандартов. Однако предполагается, что в старшей школе ученики должны будут обязательно выбрать либо гуманитарный, либо технический профиль. А потому каждый, кто захочет дать своему ребенку полноценный набор учебных предметов в современном объеме, должен будет за это платить».
Еще одно «завоевание» нового закона — положение о расширении роли и прав родителей в образовательном процессе. Речь идет о выборе ими учебных предметов для своих детей, участии в управлении образовательной организацией. «Ничего нового о правах родителей в законе нет. А как они участвуют в управлении, мы знаем на примере Москвы: если директор не умеет «убедить» управляющий совет в необходимости слияния школ и детских садов в гигантские холдинги, его снимают, назначают нового — и так до тех пор, пока родители не сдаются», — утверждает Смолин.
Цена вопроса
Не выдерживает критики и статья закона о том, что отныне государство будет выделять деньги на образование в детских садах, а за присмотр и уход придется платить родителям. По прежнему закону плата за присмотр и уход за детьми в системе дошкольного образования не должна была превышать 20 процентов, а для родителей с тремя детьми — 10 процентов от реальных затрат учреждения. Новый закон не запрещает повышать родительские взносы хоть в пять, хоть в десять раз, а компенсации родителям будут примерно те же 20 процентов. Власти, конечно, уверяют нас, что никакого повышения платы за детсады не произойдет. Это, вероятнее всего, правда, но только на ближайшие месяцы: деньги в бюджет текущего года заложены. Однако может быть и так, что в скором времени бесплатное и доступное дошкольное образование большинству окажется не по карману. И тогда проблема очередей в детские сады может решиться сама собой.
Одним из последствий закона об образовании может стать и сокращение количества студентов, обучающихся за счет бюджета. «Нам предлагают отказаться от действующего положения, согласно которому в России на 10 тысяч населения должно приходиться не менее 170 бюджетных студентов. И заменить его новым: 800 студентов на 10 тысяч молодых людей в возрасте от 17 до 30 лет. Казалось бы, цифра больше! — говорит Олег Смолин. — Однако расчеты показывают: к 2020 году при таком подходе число бюджетных студентов в стране сократится не менее чем на 700 тысяч. В расчете на 10 тысяч населения это примерно 125 студентов. Напомню: в отечественных институтах и без того бесплатно учатся менее 40 процентов молодых людей, тогда как во Франции — более 80 процентов, а в Германии — более 90. Про Советский Союз, где все студенты учились бесплатно, нечего и говорить».
Не забыли законодатели и про финансовое положение студентов. В новом законе минимально допустимый размер стипендий не устанавливается, а потому каждому хорошо успевающему студенту стипендия не гарантируется. «Стипендиальный фонд будут делить администрация и студенческое самоуправление по известному принципу: вот вам на всех три рубля — и ни в чем себе не отказывайте! Часть студентов лишится стипендий наверняка», — утверждает депутат.
Из закона также исключены льготы для детей-сирот при поступлении в вузы. «Как известно, успешно социализируются лишь 10 процентов выпускников детских домов, — утверждает Олег Смолин. — Остальные попадают под влияние криминала, становятся его жертвами или людьми без определенного места жительства. Ясно, что ситуация станет еще хуже». Неизвестно, к каким последствиям приведет исчезновение из системы образования специальных (коррекционных) образовательных учреждений для лиц с ограниченными возможностями здоровья. Такой вид образовательных учреждений в документе не прописан. Намерения законодателей понятны — они хотели, чтобы дети с проблемами по здоровью учились вместе со всеми и чувствовали себя полноценными членами общества. Но это в идеале. В реале почти все учебные заведения не готовы к обучению таких детей. Там нет ни пандусов, ни лифтов, ни специальных туалетов, ни учебного оборудования. Закрытие детских садов и школ для детей с инвалидностью приведет к тому, что ребята вообще перестанут их посещать.
Современная образовательная среда зависит от двух составляющих: содержания образования, то есть чему учим, и модели образования, то есть как учим. Новый закон об образовании четко не определяет ни первую, ни вторую. Чтобы закон повернулся лицом к человеку, требуется немедленно принимать десятки, а то и сотни подзаконных актов. Правда, чиновники отчего-то не торопятся — чем туманнее формулировки, тем проще их трактовать в свою пользу. Такое промедление необходимо бюрократии. Но нужно ли оно обществу?
Мария Соловьева
