Не оставляя тени

Но, пожалуй, хватит праведного гнева. Вы, я уверен, сможете привести ещё много подобных примеров, когда вскипающая изнутри злоба готова захлестнуть все остатки здравого смысла, какой уже видится именно в этом самом гневе. Кажется, что нет ничего справедливее и нужнее сейчас, чем вот эти кипящие эмоции во имя всего святого, во имя добра и счастья на Земле. Очевидный, мерзкий и подлый враг должен быть повергнут, порван и стёрт. И только тогда я смогу расслабиться, но пока...

В этот момент самым упоительным чувством становится очевидность границы между добром и злом. Вот по эту сторону, здесь, тут, очень ясно и чисто — мощное чувство «Я!», а по ту сторону — жалкое и ничтожное, но воинственное «не-я», чуждое, плохое, срамное, отвратительное. Как в первой части «Мадагаскара» — здесь кайфовая сторона, а там — отстойная. Граница проведена отчётливо, уверенно и навсегда. Граница — это место, где потенциально возможны или с некоторой степенью постоянства ведутся боевые действия между «мной» и «теми». Здесь идёт война, это линия фронта. Всякий раз, когда разум проводит границу между истинным и ложным, на границе возникает очаг напряжённости. Все наши границы должны быть постоянно на замке, и мы тратим довольно много усилий, чтобы сохранить их нерушимость и целостность.

Чтобы знать врага в лицо, границы нас учат проводить с детства. Для того, кто не умеет этого делать вовсе, мир становится непредсказуем и опасен. Поэтому нам важно знать, где своё, а где чужое, что можно, и что нельзя, где «умница!», а где «ай-яй!» Самую первую свою границу мы проводим во младенчестве и эта граница часто остаётся самой незыблемой вплоть до нашей смерти. Эту границу психологи называют «первичной», она проходит по нашей коже. Первичную границу необходимо оберегать со всей строгостью. Всякий раз, когда поверхность кожи подвергается воздействию извне, боль становится сигналом к немедленной активизации всех внутренних ресурсов. Граница эта первична потому, что обозначает наш организм. Всё внутри — это самый настоящий «я», всё, что снаружи — «не-я». Там, снаружи может быть что-то моим, но очевидно, что это всё равно не я. Фрейд оставил после себя очень остроумные галлюцинации на эту тему. Якобы ребёнок, осознав первичную границу и стремясь её хранить всеми доступными ему силёнками, очень беспокоится, наблюдая, как нечто, что было раньше внутри «я», выходит наружу. Ему кажется, что вместе с экскрементами он теряет нечто драгоценное, личное, важное. И якобы те взрослые люди, которые неадекватно относятся к деньгам и неспособны их тратить без сожаления, имеют фиксацию на этом этапе. Отсюда же поговорка «грязные деньги» и т.п.

Но как бы там ни было на самом деле (теории Фрейда весьма аргументированно критикуют) первичная граница ощутима каждым человеком очень явно и отчётливо. Есть кожа, и всё, что внутри — это я. Я — человек, у меня есть руки, ноги, туловище, голова. Но... простите... У кого это «у меня»? Правильно ли я понимаю, что если тело есть " у меня«, то я себя считаю не вполне телом? Кто, собственно я такой, если это тело — моё? И вот перед нами следующая граница, которую проводит пытливый ум уже «внутри» тела. Мой разум — это настоящий «я», а тело — это будто бы такая «лошадка», на которой я езжу. У второй границы нет таких чётких очертаний, но она наличествует со всей определённостью. «Я мыслю — значит я существую», — утверждал Рене Декарт и за спиной у него стоял Капитан Очевидность.

Какие же боевые действия ведутся на этой границе? Тело упрямо, непослушно, грубо и воняет. Оно постоянно и противоречиво хочет жрать, спать, гулять, лежать, (censored). Говорят, некоторые особо продвинутые духовные люди укрощают тело замысловатыми аскезами, они его бьют, не дают ему есть, носят тяжести и терпят самые разнообразные лишения. Вроде бы от этого они становятся чем-то как-то крепче духом. Но мы по своему опыту знаем, что с телом шутки плохи. Если попытаться указать телу его истинное место, то наша «лошадка» начинает «лягаться и бить копытом», т.е. просто болеть. А это не самое приятное времяпровождение, когда что-то болит. Поэтому со своим телом мы привыкли договариваться, этот соперник очень силён. Если, например, женщина своим разумом хочет, чтобы её «лошадка» не была такой жирной коровой, а была стройной ланью, то переговоры с телом начинают занимать весь её разум. От мастерства этой коммуникации начинает зависеть очень многое. Искренне ненавидя своё утреннее отражение в зеркале, женщина старается украсить средство передвижения своего разума, что, как кажется, в итоге нравится им обоим — и телу и разуму женщины.

У мужчин всё тоже самое. Когда мы по неосторожности приучаем тело к сигаретам, оно начинает, при желании разума позаботиться о здоровье своего жеребца, выписывать витиеватые выкрутасы, чтобы получить ещё одну, только одну затяжку. Примеров может быть множество. Спортзалы, аптеки, магазины с едой и одеждой — всё это форпосты на границе разума и тела.

Мне нравятся начальные кадры из фильма Марка Захарова «Барон Мюнгаузен», где Олег Янковский в образе барона говорит после выразительной паузы: «Но это... ещё не всё!» Действительно, внутри своего разума мы проводим новую границу. Тут наше повествование вплотную подходит к тем фразам с обилием восклицательных знаков, которые приведены в начале статьи. Среди того вороха мыслей, проносящихся внутри нашего разума, мы выделяем те, которые нам нравятся, и которые мы радостно считаем своими и те, которые нам совсем не нравятся и тогда возникает мучительная проблема, решить которую наш разум совершенно не хочет. Ему настолько невыносимо наличие этих мыслей, что он готов в буквальном смысле вытеснить их наружу, как можно дальше, убрать долой с глаз! Запретить! Наказать! Презирать! Неспособность разума, точнее отрицание своей неспособности, иметь дело с теми аспектами психики, которые он считает для себя низкими, плохими, мерзкими и подлыми, такую неспособность разум выражает резким всплеском негативных эмоций. И этим эмоциям срочно нужна цель. Внешняя цель. Не я. Гадкий «другой!»

По меткому наречению Карла Густава Юнга, те аспекты психики, которые нас устраивают, психологи традиционно называют «маской», а те, которые оказываются за бортом — «тенью». Мы носим маски и не оглядываемся на свои тени. Именно благостную, светлую, красивую маску мы, наконец, считаем тем самым окончательным и бесповоротным «я». Вот — самая последняя граница. Чем иллюзорнее и нематериальнее граница, тем ожесточённее идёт борьба за её целостность. Святость войн с тенями не идёт ни в какое сравнение с войнами с телом или с окружающей действительностью. Да какой там действительностью?! Мы подчас не имеем о действительном положении вещей никакого представления, настолько весь окружающий нас мир заполнен нашими собственными тенями. Кажется, что мир соткан из теней, из ненависти, из жадности. Вокруг нас — одни уроды, обманщики и ворьё! Как тут можно жить единственному нормальному человеку, когда буквально каждый норовит наслать порчу, откусить кусок моего пирога, сделать моё существование невыносимым?!

Такое распространение внутреннего мира на внешний называется проекцией. Разговаривая с ненавидимым человеком, мы по сути вовсе не видим и не слышим его, мы общаемся со своим зеркалом, с самим собой. Если где-то в глубине души у нас затаилась, например, трусость, то мы склонны не замечать это за собой, но отчётливо видеть в других. Надменно указывая на сучки в глазах своих близких, мы по многу лет носим в себе брёвна, совершенно их не замечая. Часто осмысленный взгляд на собственную тень вызывает шок — кажется, что этого не может быть, кто угодно мог поступать таким образом, но не я.

Когда мир соткан из теней, жить в нём становится очень тяжело. Нескончаемые войны с ветряными мельницами терпят крах, но даже если они достигают своего триумфального успеха, враг выползает из укромных щелей нашего собственного сознания и нападает изподтишка. Невозможность победить своих собственных драконов истощает все силы. Можно стиснуть зубы, нарастить панцирь, залатать раны и ринуться в бой снова. Но с той стороны подозрительно симметрично надвигается враг со стиснутыми зубами, залатанными ранами и новым панцирем. Маразм таких баталий с возрастом крепчает и вот они идут, ветераны призрачных войн, волоча за собой свои оборонительные сооружения.

Иногда... не всегда, но иногда такое чудо действительно бывает... люди начинают с подозрением смотреть на проведённые ими же самими границы. И именно тогда начинается самое интересное! Я не стану рассказывать о том, сколько смелости и отваги нужно для того, чтобы посмотреть в глаза «ужасной» правде о себе. Потому что как только сомнения о действительной такой уж необходимости всех этих пограничных конфликтов приходят в наш разум, ты останавливаешь свой бег, а призраки из прошлого быстро догоняют тебя и встают за спиной, обжигая драконьим дыханием. Невозможно обернуться. Потому что страшно посмотреть в глаза дракону. Но только те, кто осмеливался это сделать, знают, что за спиной оказывается маленькая девочка или мальчик. Это ты сам, твой внутренний ребёнок, пытающийся догнать взрослого себя, чтобы взрослый, такой большой и сильный, пожалел и разрешил больше не нести это несправедливое бремя, которое когда-то и кем-то было положено на маленькие плечи... И когда ты находишь нужные слова, твой «непримиримый враг» становится твоим лучшим другом. А потом уже нет никого по разным сторонам границы. И границы никакой нет. Есть только ты один, целостный, мудрый и сильный, сумевший отказаться от борьбы с самим собой.

Стиранию границы между маской и тенью посвящено множество книг и исследований. Дедушка Фрейд, собственно именно этим и занимался, вечная ему наша благодарность и память за то, что термин «бессознательное» вошёл в привычный обиход. Фрейд, конечно, кроме всего несомненно ценного, натворил делов, придав бессознательному деструктивные черты, населив его своими собственными драконами. Современные психологи больше не считают бессознательное источником наших проблем и несчастий. Сегодня в бессознательном живут совершенно другие персонажи, искренне желающие блага для личности в целом, но имеющие не самые корректные средства для достижения такого блага. Не всё, чему мы учились в детстве, чему нас из самых добрых побуждений научили наши близки люди, приносит нам пользу. Признать это, приоткрыть забрало, посмотреть на вещи открыто, осветить лучом своего сознания потайные уголки нашего опыта, чтобы найти и спасти оттуда заложников своего прошлого — вот достойная задача для взрослого человека. Награда велика. Целостный разум это очень мощный и направленный инструмент, в поле зрения которого сразу же попадает следующая граница.

Да, я говорю о том, что наше тело недостойно того отношения, которое мы к нему столь часто проявляем. Пора прекратить войну и на этом фронте. Точно так же, как существуют школы, специализирующиеся на стирание границы «маска/тень», есть у людей накопленный опыт и по стиранию границы «разум/тело». Что получится в этом случае? Мне очень нравится метафора, о которой я впервые узнал в книгах Кена Уилбера. Когда разум находит средства примирения с телом, когда исчезает и эта граница, то возникает то, что Кен назвал «кентавром». Когда моё тело и мой разум едины, тогда возникает свобода в движениях, жизнь превращается в танец, красота которого удивительно непостижима. Все движения становятся органичными и спонтанными, внутреннее чувство интуиции остро и недвусмысленно становится ежедневным помощником. Кентавр быстр и лёгок, он воистину владеет собой.

Есть версия, что стирание границы между разумом и телом... это не конец истории примирения человека с миром. Обретя целостность разума и кентаврическую самость, человек обращает своё внимание на иллюзорность «первичной» границы. Но эта область настолько тонка и запутана, что мы вряд ли сможем описать её в рамках этой статьи. Кроме того, есть версия, что там есть ещё пара границ, которые не вполне осознаются нами в обыденной жизни. Повторюсь — это предмет отдельного разговора.

Завершая этот текст, хочется вернуться к фразам, написанным в начале статьи. Неадекватный гнев и обвиняющая позиция — это признаки наличия теневого влияния. Сможете ли вы установить мир внутри себя? Хватит ли у вас смелости, разгневавшись на другого человека, обратить свой взор внутрь себя, поискать и найти там в точности такое же поведение, отрицание которого и стало для вас поводом гневаться? Отважитесь ли вы преодолеть собственное уверенное отрицание наличия у вас такого поведения? Независимо от ответа на эти вопросы, знайте — то, что скрыто от ваших глаз, не хочет вам ничего другого, кроме самой счастливой жизни, которой вы только можете себе представить. Это — ваш внутренний клад, ваше сокровище, которое не только хочет вам добра, но и обладает силой и энергией, равной по интенсивности вашему гневу, только уже с положительным знаком. Каждый раз, когда вы гневаетесь, т.е. сталкиваетесь с теневой реакцией, вы обнаруживаете дорогу к тому, чтобы найти и спасти часть самого себя, которая, возможно не верно понимая свою задачу и используя не самые корректные способы, силится помочь вам. Отказываясь идти по этой дороге, вы оставляете своего внутреннего ребёнка в беде. Внутри вас нет ничего и никого «плохого». Воюя сами с собой, вы только усиливаете противоборство внутренних драконов, ждущих всего лишь принятия и одной вашей команды, чтобы перестать воевать с вами и встать на вашу сторону.

Есть простая и очень мощная практика освобождения и принятия теневых аспектов своей личности. Первое — можно признать и принять наличие тени. Второе — можно понять свою тень, поговорив с ней и успокоив её, выразив ей свою веру в её доброе намерение по отношению к вам. И третье — можно стать своею тенью, чтобы впустить в себя её мощь, опыт и силу, стерев светом своего сознания границу между вами. Тогда радость наполнит вас, и люди, которых вы раньше за что-то ненавидели, станут вашими друзьями, вы сможете понять, насколько они интересны и скольким многим полезным вещам можно у них научиться.

Когда-нибудь стирание границ внутри каждого человека сотрёт границы между всеми людьми. Это будет совсем другой мир, мир без войны, мир, о котором рано пока думать.

Начать нужно с себя.

Ваш Анатолий Николаевич Баляев