Несколько дней назад Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков РФ (ФСКН) сделала заявление о готовности пойти навстречу зоозащитникам, «инициировав корректировку законов о применении наркотиков в частной ветеринарии».
Проблемы с кетамином начались в конце 2003 года, когда только что созданная силовая структура ФСКН вместо борьбы с наркомафией неожиданно для всех начала репрессии против ветврачей, объявив вне закона единственный официально разрешенный Минсельхозом препарат для наркоза животных. Автор первого в России учебника «Ветеринарная анестезиология» Андрей Нечаев считает кетамин одним из немногих анестетиков, который можно вводить не только внутривенно, но и внутримышечно.
Пошли «кетаминовые» процессы, которые вызвали бурный протест общественности. Вышедшее в сентябре 2004 года правительственное постановление легализовало использование кетамина, но на таких условиях, которые оказались невыполнимыми для 95% ветврачей России. По самым скромным подсчетам, оборудование помещения для хранения кетамина обойдется примерно в 300 тысяч рублей. Мало кто способен позволить себе такую роскошь.
— Постановление предписывало работать с кетамином только юридическим лицам, а в России 75% ветврачей — частнопрактикующие, особенно в небольших городах и селах, — говорит Ирина Новожилова, президент Центра защиты прав животных «Вита». — Кроме того, ветклиника должна быть оснащена сейфами, сигнализацией и охраной. В результате проблема оказалась «замороженной». За 8 лет только единицы смогли получить лицензии, а остальные продолжили работу с кетамином на свой страх и риск, находясь под постоянной угрозой быть осужденным, что и случилось в этом году с Александром Шпаком. Это уже становится практикой. Ветврача Константина Садоведова как бы пригласили к больной кошке, Александра Дуку — к больной собаке, а Ольге Танаевой и вовсе позвонила «подруга» с просьбой срочно помочь с кетамином для экстренного хирургического вмешательства, а вместо подруги в дом зашли наркополицейские! Так же «вежливо» они посетили владимирскую клинику на ул. Сакко и Ванцетти, где врачи приготовились сделать тяжелобольному ротвейлеру серьезную операцию, ввели укол кетамина и... Больная собака, которую неделю готовили к операции, осталась без помощи и умерла на следующий день в муках.
С тех пор как кетамин попал под запрет, по данным зоозащитников, состоялось порядка трех десятков процессов по делу ветврачей. Наверное, ловить ветеринаров на живца проще и безопасней, чем реальных сбытчиков наркотиков.
Одним из первых был случай ветврача Константина Садоведова, которого вызвали на дом для стерилизации кошки. Только доктор успел зафиксировать животное и набрать в шприц кетамин для анестезии, как в кухню зашел мужчина и сообщил, что проводится оперативный эксперимент. Садоведову предъявили обвинение в сбыте наркотического препарата, который, по выражению его адвоката, происходил путем введения инъекции кошке. Странно, что мурка-наркоманка не была допрошена в суде в качестве свидетеля или соучастника.
Часть дел пришлось прекратить, по некоторым суды назначили условные сроки, а молодого питерского ветеринара Александра Шпака решили покарать по полной программе.
Доктору устроили изощренную провокацию. Несколько месяцев за врачом велось постоянное наблюдение: оперативники прослушивали его телефон, следили за его передвижениями по городу, проверяли работу, общение с окружающими, но ничего противозаконного не нашли. Тогда к нему подослали «ветеринара» в штатском.
«Коллега из Перми», а на самом деле оперативник Денис Махонин, познакомился с Александром на профессиональном мероприятии, вкрался в доверие и вскоре начал упрашивать доктора продать ему кетамин: тяжело заболела любимая собака. Шпак не смог отказать. Через три месяца последовала новая просьба: «Помогите кетамином. Собака страдает!» Ветврач опять пошел навстречу «коллеге». В момент «сделки» Шпака задержали. Суд назначил ему наказание — восемь с половиной лет лишения свободы в колонии строгого режима. За убийство человека дают меньше...
По Москве и Санкт-Петербургу прокатилась волна митингов и пикетов в защиту айболита. В поддержку врача с открытым письмом выступили известные деятели науки и культуры. Но кассационная инстанция сократила срок всего на полгода.
По иронии судьбы, Махонин теперь уже бывший опер. В ФСКН он уже не работает. Его судят по ряду статей УК РФ, связанных с превышением должностных полномочий, незаконным оборотом оружия и наркотиков, фальсификацией доказательств. Правда, на судьбе доктора Шпака все это никак не отразилось...
Ветеринарные врачи оказались между Сциллой и Харибдой. Если использовать кетамин, можно угодить за решетку. Но оперировать с помощью «аналогов», то есть без наркоза, тоже нельзя, потому как попадаешь под статью «Жестокое обращение с животными». Остаются два варианта: приобрести нелегальный кетамин или отказать в операции. К слову, многие клиники так и поступают, ограничиваясь прививками, стрижкой когтей и всем, что не очень больно.
— Еще 30 мая XX Московский международный ветеринарный конгресс принял резолюцию. Мы обратились к министру сельского хозяйства РФ Н.Федорову с просьбой решить вопрос с анестетиками, но ответ получили только сейчас. По большому счету, это отписка, — считает Сергей Середа, президент Ассоциации практикующих ветеринарных врачей. — С момента заведения первых уголовных дел против ветеринарных врачей, использующих кетамин, ничего не изменилось. Аналоги кетамина, которые нам предлагают использовать, никак не решают ту проблему, которая существует. Во-первых, эти препараты нельзя применять для лошадей, экзотических животных. Они не подходят ни слонам, ни коровам, ни свиньям. Во-вторых, предложенные ФСКН аналоги не обладают достаточным обезболивающим эффектом, а это значит, что животное будет терпеть во время операции сильную боль.
Но тот же кетамин, по словам моего собеседника, — это прошлый век. Российские ветврачи имеют сегодня катастрофически маленький спектр препаратов для борьбы с болью. А индивидуальный подбор наркоза в зависимости от показаний и противопоказаний позволит избежать риска развития серьезных осложнений вплоть до гибели животного во время наркоза. Врачу выбирать, каким медикаментом пользоваться. Да, это нужно контролировать, но контроль должен быть разумный.
— А послеоперационное обезболивание? — возмущается Сергей Середа. — Кроме анальгина и нестероидных противовоспалительных средств ветеринарные врачи не могут использовать ничего! У нас нет возможности помочь нашим пациентам избавиться от чудовищной боли!
Во всем мире ветеринарная медицина пользуется морфиноподобными веществами. А в России четвероногие пациенты вынуждены страдать. По нашему пути пошли Украина и Беларусь. Правда, когда украинский кабмин запретил кетамин, по стране прокатилась волна забастовок ветеринарных врачей, и санкции пришлось снять.
Сергей Середа только что вернулся из эстонского университета. Там вообще нет этих проблем. Морфий — пожалуйста, кетамин — пожалуйста. Ни бронированных стен, ни дежурной кнопки. В лучшем случае анестетики хранятся в сейфе. Врач на себя берет ответственность, что он будет применять такие-то препараты для своих целей. Если он их продает, то имеет реальные шансы сесть в тюрьму.
— И в Америке, и в Европе, в частности в Германии и в Чехии, весь набор медикаментов, в том числе и тех, которые запрещены у нас в России, находится в маленьких боксах, в двух шагах от операционной. Как правило, это ящик без замков, напоминающий почтовый, — рассказывает Александр Воронцов, главный врач крупного ветеринарного центра. — Например, в Штатах для анестезии одновременно используют морфин и кетамин. Животное под таким наркозом чувствует себя комфортно и во время операции, и после нее. Российские ветврачи выходят из положения кто как может.
Естественно, растут цены на операции, и увеличивается опасность проведения общей анестезии. А несчастные владельцы, чьи животные погибают на операционном столе от болевого шока, подают иски в суд. Операции на почках, печени, суставах, как правило, длительные. Животные просто не выдерживают боли, которая не прекращается несколько часов подряд. Боль не только приносит страдания, она отнимает силы и ухудшает шансы на выздоровление. А кетамин хорошо переносится, его можно использовать для ослабленных и старых животных как при длительных, так и при кратковременных вмешательствах. Помните, как Путин перед камерами надевал ошейник тигру? Так вот, хищник находился под действием кетамина.
— Представители наркоконтроля не являются специалистами в области анестезии, — говорит Сергей Середа. — Меня удивили данные, которые они приводят: в некоторых регионах 30–40 процентов наркоманов применяют кетамин. Откуда эти цифры? По данным ВОЗ, таких людей меньше одного процента. Получается, что ФСКН хочет контролировать ситуацию, а Минсельхоз вообще устранился. Интересно, как в вузах учат студентов — будущих ветеринарных врачей? Их должны готовить к работе с адекватным наркозом, тем же кетамином, но вузы не имеют соответствующей лицензии.
Пока в нашей стране животные вне закона, с ними обращаются как с мусором. Это происходит на уровне государства. Для усыпления — дитилин. Если кто не знает, это курареподобный препарат.
— С эвтаназией у нас вообще ужасная ситуация, — говорит Сергей Середа. — Россия — единственная страна в мире, где позволено массовое убийство животных. Государство официально разрешает применять курареподобный препарат дитилин. У нас вспышка африканской чумы свиней. По правилам, надо применять бескровный метод усыпления. Так вот единственным препаратом сегодня является дитилин. Который причиняет животным чудовищные страдания. В цивилизованном мире для гуманной эвтаназии животных используются барбитураты.
Читаю заключение ректора Московской государственной академии ветеринарной медицины и биотехнологии имени Скрябина академика Ф.Василевича: «При передозировании курареподобных препаратов вызывается расслабление всех мышц, включая межреберные и диафрагму, что полностью выключает дыхание. Животное задыхается и погибает от удушья при полном сохранении сознания и болевой реакции. Это может быть квалифицировано как жестокое обращение с животными и должно быть запрещено».
Но стоит только набрать в поисковике «эвтаназия животных», как откроется масса «заманчивых» предложений. Конторы работают нон-стоп — 24 часа в сутки. За солидное вознаграждение они обещают помочь вашему любимцу «расстаться с жизнью максимально быстро и безболезненно». Нас уверяют, что «это — единственное, чем мы можем отблагодарить своих животных за любовь, радость и преданность, которые они дарили нам на протяжении всей своей жизни».
Как говорится, без комментариев.
материал: Елена Светлова
