Ничто не проходит бесследно
Около двух недель назад я получил послание.
Письмо тронуло меня. Аж глаза увлажнились. Даю его в сокращении
Здравствуйте, Владимир Владимирович!
Меня зовут Роман Попов. Я - собкор "Комсомольской правды" в Санкт-Петербурге, сейчас мне 24 года. А когда-то, семь лет назад, я поступал на журфак Московского университета, и в приемной комиссии, где принимали документы от иногородних, сидели Вы. Вы смотрели наши публикации, а потом беседовали с абитуриентами. Каково же было мое удивление, когда на дверях журфака я увидел список из 20 человек с предложением зайти в определенную аудиторию. Помню, с Леной Фортуной (она сейчас тоже работает в "КП") случилась истерика: "Мы написали на "двойки" творческие сочинения!" А я ее утешал: да нет, Ленка, этого не может быть - ты же у нас отличница!
А это Вы, Владимир Владимирович, отобрали самых-самых, на Ваш взгляд, кого хотели видеть в своих учениках. Вы возили нас по Москве, по разным редакциям. Я был с вами на "Эхо Москвы"... Были разговоры в общаге, на факультете... Вы сказали нам: "Если вы поступите на журфак и станете моими учениками, и сделаете все, как я скажу, вы станете хорошими журналистами и останетесь в Москве!" Аж дух захватывало от этих обещаний...
А потом ПРОВАЛ, ОБЛОМ, по сочинению - "тройка". Я понял, что выбыл из игры и расклеился. А вы, приехав к нам в ДАС, "взяли меня за грудки": "Ах ты такой-сякой! Чего приехал в Москву и расклеился? Почему сдался? Почему к немецкому не готовишься? Чего в свой Воронеж поступать не стал?.." В общем, сдал я немецкий на "пятерку" и поступил на заочное. Там лямку и тянул.
Но главное, Владимир Владимирович, у меня дома хранится Ваша книжка с надписью:"Роману Попову! Я верю в Ваш успех!" Не знаю, с чего вы взяли, что во мне, действительно, есть способности.
Прочитав в том году, свои заметки,с которыми я поступал на журфак, мне стало дурно.
Но факт остается фактом: мне 24, я собкор лучшей газеты страны во втором по величине городе России, лауреат президентской премии в области печатных СМИ (меня с Лациссом Кремле чествовали!), сейчас вот выиграл какой-то конкурс в "Журналисте".
Когда я поступал на журфак, я мечтал работать собкором какой-нибудь центральной газеты в Курске. А в идеале - в "Комсомолке". Но все случилось на удивление быстро и лучше: я собкор, в КП", в ПИТЕРЕ и мне только 24!!!!!!!!!!!!
И вот сейчас я говорю Вам "Спасибо!", Владимир Владимирович, за то, что научили верить в себя! Бороться! Воевать! Не унывать! Вы же первый, кто дал мне понять, что что-то из меня получится. Если не расклеюсь...
Поэтому я вспоминал вас всегда с благодарностью и симпатией.
А тут наткнулся на Ваш сайт в сети.
В общем, я решился написать. Не знаю, будет ли Вам интересно со мной общение. Но мне с Вами будет точно интересно.
С уважением,
Роман ПОПОВ.
PS: В прошлую пятницу Вы были у нас, в "Комсомолке". Я относил заявку в бюро пропусков на Вас. Вы, по-моему, собирались к Мамонтову...
Мой комментарий:
Все так и не так.
Действительно я отбирал среди абитуриентов будущих участников семинара. Я считал, считаю, буду так считать, что журналистика - это творчество. И что главное при приеме на наш факультет должен быть творческий конкурс.
Я не помнил абитуриента Владимира Попова. Я помнил Михаила Юрьевича Рыбьянова, Сергея Викторовича Парамонова, я помнил Голкина, Фортуну, Лысова... Они все вместе поступили. И занимались в моем семинаре. А Романа Владимировича Попова я забыл.
Забыл!
Потом, (после обмена посланиями с Р.В.) вспомнил.
Но...
Чем меня тронуло письмо. Человек-то запомнил. Значит, я правильно все сделал тогда. Правильно, что остановился на его работах. Правильно, что познакомился, поговорил, обнадежил. И он это запомнил.
Я и думаю сейчас, как же важно в нашем повседневном общении не забывать об этом. Подбодрить, поддержать, помочь.
Роман Владимирович Попов действительно отлично работает в "КП". Я часто читал его материалы. Все-таки он собкорр в городе особом. В моем родном городе, где прошли 24 года моей жизни.
У нас завязалась переписка. Я стал уговаривать Романа Владимировича вести дневник. Кажется уговорил. И я получил разрешение на публикацию на сервере его записей.
Я и студентам говорю, чтобы они вели дневник. И такие дневники, которые может прочесть любой человек. Ничего секретного, ничего интимного... Это запись о проведенном дне. Это помогает осознать прожитый день, это помогает самовоспитываться, это развивает нас... (На эту тему могу говорить очень долгоъ
Я предлагаю Вам познакомиться с этим записями. И я надеюсь, открыть рубрику "Дневник Попова Р.В.". Или проще - Роман (документальный) Попова Р.В.
Наша жизнь - это же всегда самый увлекательный роман.
Как там поется в одной из популярных песен:
"А жизнь она всегда прекрасна
И не стареет никогда,
И не проходят в ней напрасно ни день ни ночь, ни все года...."
И еще есть одна причина, почему я решил публиковать дневник на сервере. А вдруг кто-то тоже решит вести свой дневник. Это было бы замечательно.
Вот такое, длинное, скучное предисловие получилось у меня. Но мне показалось, что оно поможет правильнее понять, воспринять, почувствовать эти записи из дневника молодого человека.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
Я ПЫТАЛСЯ ВЕСТИ ДНЕВНИК...
08 февраля 1999
Был у писателя Виктора Конецкого. Конецкий сказал, что я должен вести дневник. Сколько раз я слышал это "должен"? Сколько раз я пытался начать? Ни черта не получалось. А, между тем (и тут Конецкий прав) за последние три года случилось много интересного - и встречи с правнуком Достоевского, и с президентом Ельциным, и с тем же Конецким.
"А вдруг ты напишешь книгу?" - сказал мне Виктор Викторович. В это мало верится... Кишка тонка. Но кто знает? Может, получится. "Надо" - так надо. Конецкому моя жизнь кажется интересной. Мне, впрочем, тоже. Может, он и прав...
Конецкий показал свою книгу и письмо в защиту Солженицына, которое он написал в "196- каком-то" году, и которое Солженицын опубликовал в Англии без ведома Виктора Викторовича.
"Представляешь, заходим мы с капитаном и с политруком в магазин. Видим собрание сочинений Солженицына. Я беру первый том, читаю оглавление и нахожу там свое письмо. А за мной стоят политрук и капитан и тоже через плечо это читают. У меня все оборвалось: письмо предназначалось для внутреннего пользования ЦК, а не для печати. Я, ведь, тоже был членом партии. Ну все, думаю, в первом же порту меня отправят домой. ... Но не отправили. И капитан, и политрук оказались порядочными людьми."
Письмо я прочитал. Потрясающе! Я бы так не смог. Это смело. Это поступок. Это Конецкий! Писатель протестовал против цензуры в СССР и защищал опального Солженицына. Кстати, он рассказал мне, как читал в загранплавании запрещенные цензурой книжки и выбрасывал их за борт. А одну ветром на палубу занесло - и ее нашел боцман. Боцман был недалеким человеком и отнес книжку капитану: "Вот, кто-то посеял..."
Мы обсудили и последние статьи в "КП" против Солженицына. Кто-то из Парижа дал собкору интервью о том, что его вся эмиграция не любила.
"Это от зависти, - сказал Конецкий. - Солженицын - очень богат. Они славе завидуют и деньгам, а сами стали неудачниками."
Я признался, что хотел бы взять два больших интервью - у Горбачева и Солженицына.
"Александр Исаевич тебя не примет. А если примет, то задаст пару вопросов по истории и выгонет... Но ты к интервью с ним готовься! Переписку мою почитай с Солженицыным... Вдруг повезет? Чем черт не шутит?"
Еще Конецкий рассказал про Володина - "удивительно простой человек, страдающий от повышенного внимания." "Много пьет." "Принес жене сына от чужой женщины, и та его выходила. Жена у Володина - святая. Но сейчас при смерти."
***
10 февраля 1999
Прочитал статью Гали Сапожниковой "Прокаженный город". Речь шла о женщине, которой неправльно поставили дигноз и которая умерла, а журналисты прославили ее на весь Нижний Новгород, как "прокаженную". Я еще раз подумал об ответственности, которая лежит на мне за каждое слово и каждый факт, напечатанные в "Комсомолке".
Сегодня написал записку на редколлегию и возмутился по поводу "уродства", которое учинила редакция над снимком читателя, вызвавшего на поединок в рукопашном бою лидера фашистов Баркашова. Читатель проявил гражданскую позицию и благородство, а наши превратили все стеб, пририсовав ему одежду узника концлагеря. Читатель, меж тем, на самом деле родился в фашистском лагере и провел там девять месяцев...
А еще встретился с актером Виктором Сухороковым. Очень прикольный мужик.
Абсолютно доволен жизнью и благодарит Бога за то, что тот дал ему больше, чем он желал. Это почти как у меня получается. Я тоже доволен судьбой...
***
12 февраля 1999
Редакция принесла извинения в качестве реакции на записку...
***
Если сочтете нужным, давайте дневник, цитируйте, комментируйте... В конце концов я пишу его только для Вас. Хотя... Вот прочитал сам про Конецкого - и выпал в осадок... Я же забывать все начал...
Я Вам верю. Вы меня дисциплинируете. Как Вы говорите, цитируя Юрия Сорокина? "Не послать ответ на письмо - это как не пожать протянутую руку?"
Я Вам пишу, отвечаю, вырезаю кусочки из писем...
Читал Ваше обновление на сайте, обзор почты. Вы правы, не печатая оскорбления и нецензурную лексику. В конце концов, мат - это не свобода слова. Можно все сказать без него. Кто не хочет - до свидания! Ваше право, как автора сайта. Меня не за мат, а просто из чувства мести вышвыривали с чатов. И ничего, никто не заступился. А я сам кричать об этом не стал...
***
20 августа 1999
Сегодня наткнутся на сайт Владимира Владимировича Шахиджаняна в Интернете. Написал ему письмо. Он к моей радости откликнулся.
***
22 августа 1999
Сегодня умер Александр Демьяненко - Шурик, который снимался с Юрием Никулиным в бессмертных комедиях Гайдая... Светин кричал: "Ему надо было делать операцию, а врачи давали таблетки!..."
***
23 августа 1999
Я не хочу писать больше. Хочу лучше. Кстати, знаете, какая история с Шуриком? Шурик умер в воскресенье утром. Сегодня, в понедельник я отправил материал, а в 17 часов послал записку: "Вот видите, актер вчера утром умер, а до сих пор даже телевидение ни слова не сказало..." После чего мне позвонил редактор отдела культуры: "Рома! Может, он не умер? Если он не умер, мы тебя завтра уволим!" А я ответил: "Игорь Николаевич! Лучше бы вы меня УВОЛИЛИ, но он был бы ЖИВ! Увы, он умер..." Вот. Дежурная бригада с криком "Ур-р-ра" побежала доделывать номер!" Это о цинизме нашей профессии.
***
25 августа 1999
Я в запарке. Сейчас вот про кино разворот готовлю в "толстушку". А надо еще брать интервью у Эдуарда Хиля. Прямо, не журналист, а какой-то станок...
Самое страшное - что качество текстов падает. И о дневнике не может быть и речи... Правый глаз - -9, из-за компьютера не вылезаю, не успеваю все в номер писать...
Устал безумно. А завтра рано вставать. И 1500 строк надо сдать до пятницы. ... Хиль был так любезен! Так много рассказывал и так интересно! (Мы ходили с бывшим однокурсником, который сейчас на нижегородском радио. И Хиль все время смотрел на меня. В глаза.) Он так разошелся, что жене пришлось силой нас прервать через два часа!
***
28 августа 1999
Мне хочется статью написать о старооскольской газете "Поиск истины".
Единственная оппозиционная газета, которую создала женщина - Маргарита Николаевна Григорьева. Ей угрожали, она до сих пор возит на салазках тираж, работает за гроши. У газеты тираж - 1 000 экземпляров. Но ее читают все руководители и боятся, как огня. Мне казалось, что такие люди вымерли после 1991 года...
... История с Хилем имела ужасное продолжение. Прощаясь, я ему сказал, что надо интервью заверить. Он удивился и заметил, что никто так не делал. На это я ему сообщил, что есть вообще-то Закон о СМИ, и каждый порядочный журналист интервью заверять ДОЛЖЕН. Полтора суток я работал, и позавчера вечером ему текст показал. Он там поправил, сям... А потом я возьми и ляпни:
"Вообще-то текст очень большой... Контора в Москве сокращать будет." И тогда он предложил его уменьшить самостоятельно. И уменьшил...
Вчера я пришел к Хилю в 16 часов, они с женой просто ПЕРЕПИСАЛИ все ответы в стиле журнала "Советская эстрада" - сухо и скупо, и сказали: "Или так, или не печатайте совсем!" Времени воевать с ними не было - надо было текст сдавать. К тому же они были милы, провозились со мной двое суток. Два абзаца я у них отвоевал с распечаткой в руках, на большее - времени не было. В 17 часов отдиктовал текст. Кажется, поставили... Но осадок мерзкопакостный...
Теперь я понимаю, почему никто интервью у Хиля не заверяет... Но странное дело - не обиделся, просто считаю, что у каждого - свои "тараканы"....
А коллега, 40-летний, увидев мою распечатку беседы с Хилем, удивился: "Ты все так тщательно расшифровываешь?" Я ответы всегда пересказываю. И тут настал черед удивляться мне...
... Вчера с Зиной Лобановой ходил на закрытый показ фильма Германа "Хрусталев, машину!" Герман настоял на своем - "новых русских" и чиновников в зале не было. Только - интеллигенция. Герман был в рубашечке и простеньких брючках, по-домашнему. Попросил всех не уходить, как это сделали зрители в Канне, а "потерпеть 1 час 20 минут" и следить за судьбой главного действующего персонажа. Еще сказал, что наконец-то удалось напечатать русские копии, благодаря человеку, который деньги дал. Имя этого человека не назвал. Вот бы найти этого "нового русского"! Мы о нем написали, но в двух словах... А сам он скрывается...
Фильм потрясающий. Тебе дали "пищу" на тарелочке, ты ее жуешь, а потом глотаешь. Лучше смотреть вдвоем, чтобы потом помочь понять друг другу. Мы с Зиной второй день обсуждаем. И это с условием того, что я в первые "час двадцать минут", как и предрекал Герман, ничего не понял... Классно работает камера. Она снимает из неожиданных мест и все время двигается. За ней интересно следить.
Единственное - очень натурально передана сцена изнасилования Генерала зеками. Я отвернулся - уж слишком подробно....
... Я бы рад не торопиться. Но жизнь такая динамичная, такая интересная, что не успеваешь себе сказать: "Стоп, парень! Выезжай на природу! Просто насладись тишиной леса!" Разве в отпуске - у папы, и мамы...
***
29 августа 1999
В свое время я спорил с бабушкой, но потом видел через два года, что она была права, и принимал ее сторону полностью... Поэтому все усилия Шаха (так, шутя, мы его звали на абитуре) по написанию мне писем не пройдут даром. Он - преподаватель Московского университета, журфака МГУ. Его профессия - поучать. К тому же мне интересно.
***
29 августа 1999
Я стараюсь делать качественно то, что зависит от меня. Про Собчака писать не стал, когда к власти пришел Владимир Сунгоркин, хотя за это я мог запросто вылететь из "КП". По крайней мере, все так говорят. (При Симонове Вощанов очень критиковал Собчака, а когда пришел Сунгоркин - все поменялось.) Я посчитал это проституцией. О чем и сказал. Все тогда удивились. Мальчик, 20 лет, а уже вякает. Зато потом все вдруг зауважали.
Я не продажный. Я не хочу врать своим читателям даже про "Стиморол" и унитазы. Мне имя дороже. И спать я хочу спокойно. Я сделаю рекламу бесплатно, если увижу, что отличный товар. А за деньги - увольте. Все зависит от человека. Есть продажные журналисты. А есть честные. Как и в любой другой профессии...
... А Сунгоркина я уважаю. Все-таки не уволил. А наоборот - предложил поехать в командировку в Америку.
***
30 августа 1999
Редколлегия похвалила мое интервью с Эдуардом Хилем. Как сказала "свежая голова", в тексте много ранее неизвестных деталей.
***
31 августа 1999
Утро началось со звонков. Оно всегда так начинается. Потом занимался не понятно чем: звонил, согласовывал, договаривался, обрабатывал электронную почту, решал чужие проблемы. Ничего интересного.
... А вечером убила трагедия в Москве. Опять слезы, опять горе. Я молился, чтобы все выжили. Сразу стал звонить в Москву - друзьям и знакомым... Но их та-а-а-ак много!..
Помню трагедию на "Сенной", когда рухнул козырек у входа на станцию. Мы носились два дня по больницам. А потом поехали в морг. Хоронили семерых.
Жуткий запах. Я впервые был в морге. Я хочу, чтобы меня кремировали, а не тушили в гробу... И чтобы сразу, быстро...
... В редакции сказали, что если буду делать операцию на глаза, то, возможно, ее оплатят. В этом месяце я опубликовал 5 тысяч строк! Это рекорд за все время моей работы в "Комсомолке"!
***
31 августа 1999
Сегодня звонил Хилю, сказал, что вышло интервью, что его хвалили на редколлегии. Пообещал газету завести. Жена Хиля просто была в восторге. Мы с ней обменялись любезностями...
Как здорово быть милым и добрым! И отзывчивым!
