Николь Кидман смело перевоплощается в роли, которую этот фильм не заслуживает.
Эрин — угрюмый, пропитанный спиртом и чёрт его знает ещё чем детектив полиции Лос-Анджелеса с, как это часто бывает, ноющими ранами прошлого. Когда-то она вместе с напарником/любовником (Себастьян Стэн) внедрилась в преступную банду, ведомую жутким харизматиком Сайласом (Тоби Кеббелл, когда тебя уже научатся использовать как надо?). Всё пошло не так, операция провалилась, преступник ушёл — и вот спустя много лет он появляется в городе вновь. Эрин намеревается завершить дело, отомстить за потерянную любовь и сломанную жизнь.
Каждый год появляется два-три фильма, которым до релиза массово прогнозируют всевозможные награды и номинации. А после выхода вдруг оказывается, что никому они, в общем, не сдались, и аккурат к наградному сезону про них благополучно забывают. Вот, помните, был такой фильм, «Рождение нации» (не Гриффита, разумеется, а Нейта Паркера)? Или «Стёртый мальчик»? «Разрушение»? «Охотники за сокровищами»? «Вдовы» в конце концов? Вот и я не помню. А они есть.
«Время возмездия» — кино примерно из той же обоймы. Не успел у фильма выйти первый трейлер, как вокруг уже вовсю трубили о гениальной трансформации Николь Кидман, которую обязаны — ну просто обязаны — отметить золотой статуэткой. В статике всё выглядело правдоподобно: неузнаваемая актриса в сложном гриме играет роль, что находится далеко вне её привычных рамок. Легко увидеть здесь кричащую аналогию с Шарлиз Терон в «Монстре» или, чуть проще, с Хилари Суонк в «Парни не плачут». Вот только на деле Кидман — пластически и в плане зрительского отклика — оказалась ближе к Джонни Деппу из «Чёрной мессы».
То есть перевоплощение её и правда впечатляет — тяжёлая вялая походка, хриплый голос нуарного детектива, глаза, в которых, кажется, вся грусть мира. Но сам материал за перформансом откровенно не успевает, а грим — вместо того чтобы трансформацию дополнять — её только портит. Лицо Кидман здесь похоже на не слишком качественную силиконовую маску с этой неестественно маленькой прорезью для глаз и странными накладными щёками. И как бы ни старалась Николь, воспринимать героиню всерьёз получается не всегда, а в паре сцен и вовсе возникает что-то вроде эффекта «зловещей долины» — при том что все актёры абсолютно живые.
Персонаж, и без того довольно чрезмерный, становится совсем уж карикатурным — что ещё сильнее усугубляет его окружение. Которое, напротив, безжизненно, невыразительно, которое — если можно применить такое определение к пространству — «недоигрывает». Карин Кусама стилистически застряла где-то между солнечным неонуаром и типичным бесцветным «инди», так и не найдя ни опору в одном из них, ни адекватных полутонов. «Время возмездия» пытается провернуть нехитрый драматургический финт: мол, вы думали, что я жанровое кино про месть, а вот нет. На самом деле я — пронзительная история самобичевания и саморазрушения (оригинальное название фильма, «Разрушительница», это изящно подчёркивает).
Трюк вполне любопытный, и сюжетно Кусама строит его умело: бессовестно миксует время и пространство, а в финале вдруг заявляет, что прежний нарратив — не тот, чем кажется. Остановись «Время возмездия» прямо там, в бетонном канале реки Лос-Анджелес, ему многое можно было бы простить. Но фильм зачем-то начинает всё объяснять и пережёвывать, ломая собственные сценарные достижения. А в конце ещё и приходит к твисту, который все внутренние перипетии героини нивелирует до маленького грустного анекдота.
Ефим Гугнин
