Нищета заставила заслуженную учительницу воровать продукты в супермаркете

Надежда: «С точки зрения морали и совести до сегодняшнего дня я не могла себя упрекнуть ни в чем...»

 

 

 

История, о которой пойдет речь, случилась с моей героиней уже в солидном возрасте — на подходе к рубежу в 60 лет. Она позвонила и назначила мне встречу на Белорусском вокзале, потому что так ей ближе добираться из другого региона. Еще она очень просила не называть ее имени, как, впрочем, и ту информацию, по которой ее могут вычислить. И да, после всего услышанного мне пришлось об этом «забыть». Ее личные данные действительно не имеют абсолютно никакого значения. Назову условно нашу героиню Надеждой. Уверена, на ее месте может оказаться каждый. Никто ведь не представляет себе, на что будет способен, если наконец-то поймет, что у него нет другого выхода.

— Долгий опыт моей жизни научил меня главному: все неприятное на твоем пути — это возможность чему-нибудь научиться. Еще год назад я и помыслить не могла, что решусь на ТАКОЕ. Моя любимая героиня Трейси из фильма «Если наступит завтра» стала жертвой обстоятельств. Она смогла собрать в кулак железную волю, интеллект, артистичность и победила. Она связалась с криминальным миром, чтобы восстановить справедливость.

Меня же всегда считали принципиальной, слишком прямолинейной и бескомпромиссной. С начальством в школе я никогда не панибратствовала, не подлизывалась, не выцыганивала поощрения, премии. Считала это унизительным. Просто честно выполняла работу, — говорит Надежда. — Я не участвовала в подтасовках результатов ЕГЭ. Когда просили поработать сверхурочно «за просто так», соглашалась: оставалась после занятий подтянуть отстающих учеников.

Наш труд сложно оценить, играет огромную роль человеческий фактор. У тебя или душа болит за ребенка, что он не понял, не усвоил, либо ты все делаешь формально. Каждый ведь рождается со скрытыми способностями. Педагог должен разбудить таланты в ребенке. Я, понимаете, еще той советской закалки, когда работаешь «за идею», на результат. Если твои ученики достигли вершин, ты безмерно счастлив. Мне всегда казалось, что это кто-то оценит из руководства, поощрит, предложит повышение в зарплате. Слишком поздно я поняла, наивная дура, дожившая до седых волос, что, когда ты что-то недополучаешь, это надо просто брать самой. Брать то, что тебе положено, что недодали.

С точки зрения морали и совести до сегодняшнего дня я не могла себя упрекнуть ни в чем. Я до сих не нашла ответа на свой вопрос: почему у меня, всецело отдававшей себя работе, служению детям, сейчас нет возможности купить дорогие лекарства, получить качественное лечение? У меня букет болезней. Про отдых даже на крымском курорте я вообще молчу. К своим 60 годам я не смогла ничего скопить. Значит, все это время я жила неправильно? Что-то делала не так?

Эти сомнения посетили меня, когда жизнь преподнесла урок.

Жестокий урок

Несколько лет назад во время весеннего пала травы у Надежды загорелся дачный домик.

— Щитовая постройка вспыхнула как спичка и превратилась в головешки за 15 минут, но для нашей семьи она была домом. Участок со строениями достался мне от родителей. И это, пожалуй, самое ценное, что у нас есть. Из-за пламени от нашего строения случилось возгорание бани на соседнем участке. Начались суды, мы их проиграли. У нас не было денег на хорошего адвоката, поэтому не удалось использовать факт нарушения соседями строительных нормативов. Их баня стояла на 40 см ближе, чем положено, к общему забору, и на матерых юристов соседи не поскупились. Обстоятельства сложились так, что нас обязали к выплате миллионной компенсации. Но и свой дом надо было восстанавливать. Вот с этого все и началось.

Из-за судебных разбирательств муж слег, потерял работу. Сегодня он инвалид, скоро разменяет восьмой десяток лет. Я взвалила на себя нагрузку по обеспечению семьи. При моем стаже получаю оклад 35 тысяч рублей, есть еще маленькая пенсия по выслуге лет. Я набрала себе всевозможных нагрузок, дополнительных часов. Трудилась на износ: уходила из дома в шесть, возвращалась в 22 часа, до часу-двух ночи проверяла тетради, а в 5.20 уже звонил будильник. Работая в таком режиме, мне удалось догнать свой заработок до 57 тысяч.

Средняя и старшая дочери получали стипендии, но сами понимаете, что из всех этих денег нужно было помимо затрат на питание выделить часть на погашение долга. Пенсия мужа уходит на оплату «коммуналки», за все лекарства плачу я. Он обычный пенсионер, а в прошлом — инженер. Сами знаете, какая у таких пенсия. Это были мучения, когда я оформляла ему инвалидность. Полноценным работником он уже никогда не станет и чем быстрее загнется, как я поняла, тем лучше будет для государства.

Мы впятером научились питаться на 12–15 тысяч в месяц. Остальное откладывали. Экономили на всем. Однажды я увидела, как старушка в магазине украдкой ела творожный сырок с полки. Тогда я жутко расстроилась, представив себя на ее месте. Иногда, чтобы не хотелось есть, я покупала дешевую вяленую рыбу, съедала ее целиком с хлебом. Полдня пила и голода не испытывала. Пока однажды не загремела в стационар — моя сердечно-сосудистая система дала серьезный сбой. Я лежала на больничной койке и думала, когда и в чем допустила ошибку. Почему моя семья оказалась за чертой бедности, если я и муж добросовестно выполняли каждый свою работу?

Мои ученики поступают в МГУ, Бауманку, Плехановку. Они приходят ко мне домой в День учителя, на день рождения и делятся успехами за моим столом на кухне. Вот это показатель моей работы. Но почему–то соседка этажом выше, которая трудится косметологом в салоне красоты, может позволить себе дорогой санаторий и надежную машину, а мы не можем. Она подрабатывает на гриме актеров, пашет, как и я, по 12–15 часов сутки, но получает на порядок больше.

Почему социально значимая работа в нашей стране — учителя, врача, инженера — не оплачивается в размере депутатской зарплаты?! Я все думала, что дождусь когда-то законного благополучия, как профессионал в своем деле. Разве не это главное в работе? Сколько отдал — столько и получил. Оказалось, нет. Участвовать в ежедневных шоу, снимать сериалы, петь, обслуживать «фабрику грез», лепить рекламу, принимать несуразные законы, оказывается, много важнее, чем воспитывать детские души, лечить людей, создавать передовую технику для страны, развивать технологии производства. Наверное, я выбрала не ту профессию, хотя очень люблю ее.

Вкус жизни

В тот день, когда выписывалась из больницы, я вдруг поняла, что окружающая меня действительность не изменится никогда. Это было открытие, я перестала мечтать. Возможно, кто-то подумает, что я не в себе. Как можно мечтать в 60? А я скажу: можно мечтать и надеяться на лучшую жизнь. Всегда воображала, как в старости вдвоем с мужем буду путешествовать…

Я брела по улице после выписки, понимая, что не понимаю, как жить дальше. Случайно нашла в кармане пальто в кошельке 600 рублей, обрадовалась, решила зайти в магазин и шикануть назло обстоятельствам — устроить вечером домочадцам фруктовый ужин по случаю моего возвращения.

В супермаркете возле дома знакомый сотрудник зала Амир белозубо поздоровался и почему-то спросил, все ли у меня в порядке. Наверное, у меня был жалкий вид, но я вдруг обрадовалась знакомому лицу. Очень хорошо помню тот день. Набрала всего по чуть-чуть, корзинку в зале не взяла. Поэтому что-то держала в руках, что-то уместила в дамской сумочке, где лежал больничный. Так захотелось оливкового масла, французского сыра, и я позволила себе взять маленький кусочек и бутылочку в 200 мл. Просто так, чтобы понять вкус. Настроение поднялось.

В очереди в кассу встретила знакомую. Разговорились, вышли на улицу, и только дома я обнаружила, что от похода в магазин у меня еще и сдача приличная осталась. Стала проверять, оказалось, что сыр и оливковое масло я просто забыла вытащить из сумочки в кассе, то есть заплатила только за фрукты. Первым порывом было вернуться в магазин и отдать деньги. Но в тот же момент я ощутила, как по всему организму разливается какое-то сладкое, непривычное, не испытанное ранее чувство удовлетворения. Как будто получила подарок. Как будто кто-то там наверху, следящий за справедливостью, сам положил французский сыр и оливковое масло в мою сумочку. Я посмотрела в зеркало и увидела на лице блаженную улыбку. Это день врезался мне в память, я помню его в деталях. Ведь именно с него все и началось.

Вся жизнь — икра?

Надежда смотрела на меня в упор, чтобы выяснить, понимаю я ее или осуждаю. Я понимала. И она продолжила.

— А потом была поездка на дачу. Муж, когда еще передвигался, сколотил с родственником временный сарайчик, чтобы прятаться от непогоды. Пришел электрик Василич ставить счетчик. Грустил вместе с нами по старому дому. «Я тебе, Надежда, вот что подскажу: ты на ночь клади в щиток неодимовый магнит, чтобы счетчик не крутился, — заявил вдруг Василич. — А рано утром вынимай, шоб не засекли. Экономно будет». — «Это на что ж ты меня толкаешь? На воровство?!» — спросила я его, а он ответил: «Да разве это воровство? Это экономия. Там наверху миллиардами в свой карман «экономят», а ты — копейками. Разница большая, да и польза стране от тебя больше, чем от высокого чиновника. Забыла разве, что богатым в России становится тот, кто ворует у государства быстрее, чем оно у него». И в этот момент я почему-то опять вспомнила про сыр и масло из супермаркета.

На следующий день после школы я пошла в магазин уже с непонятным мне до конца чувством азарта. Еще утром заранее, удивляясь своим тайным намерениям, я прихватила свой старый женский ридикюль объемом побольше. Мой «улов» в тот день был посерьезнее: экзотические фрукты, сыр пармезан и банка с кальмарами. В сумочке еще осталось много места.

С этой поры понеслось. Я стала испытывать внутри какую-то особую приподнятость от походов в магазин. Подсчитывала условно, сколько я экономлю, радовалась и однажды позволила себе купить книгу о Третьяковской галерее с великолепными иллюстрациями. Вам, наверное, не понять, какие чувства я испытывала, но это непередаваемо. Иногда мне казалось, что я актриса, играющая роль гангстера.

Я тщательно подбирала одежду, чтобы быть незаметной. Я примерила на себя новый психологический образ и приняла его. Это была женщина, перехитрившая обстоятельства. Она была смелая и дерзкая, артистичная и гибкая, бесстрашная авантюристка, как Трейси. Это стало моим вторым «я», которого со временем я даже стала побаиваться.

Я с достоинством бросала в сумку дорогие продукты, а та, другая во мне, учительница, говорила: боже, что ты творишь! Но та, бесшабашная, отвечала: ес, я сделала всех! Внутри меня на уровне подсознания шел какой-то процесс. Все время пытаюсь его объяснить. Я практически не испытывала угрызений совести, по крайней мере за первые полгода «новой жизни». Выходя из школы, я меняла очки, надевала под пальто спортивную куртку с карманами на молнии. Поначалу немного опасалась, что меня схватят за руку, и даже удивлялась, что остаюсь незамеченной, выношу продукты на приличные суммы. Но потом поняла, что мастером можно быть не только в учительском деле. От всего этого, вы не поверите, я испытывала кайф. Хорошо, что есть на свете малогабаритные деликатесы, ведь раздутая сумка может вызвать вопросы со всеми вытекающими последствиями.

фото: Геннадий Черкасов

 

Кто-то подумает, что у меня «поехала крыша» на почве переутомления и стрессов. Не думаю. Я кайфовала от того, что утром приходила в школу, и все шло по старому сценарию, но я была уже другая. У меня была вторая жизнь. Я вижу на своих уроках горящие глаза детей, я им интересна как педагог и человек, знаю, что ученики меня любят. Я рассказываю им о Льве Толстом, который учил любить то, что у тебя есть, и не желать другого. Конечно, ребятам и в голову не может прийти мысль, ЧЕМ я занимаюсь в магазинах. Но кое-кто из моих подопечных, уверена, меня бы оценил. Например, Серый из 11‑го «Б», Сталкер с Гарри Поттером из 9‑го «А». Они б сказали восхищенно: «Надежда Петровна, ну вы даете!» — прям представляю эту картину. Это мои любимые хулиганы — очень способные мальчишки, только лентяи отъявленные по моему предмету. Умудряются платы электрические собирать на моих уроках, но я их заставила полюбить гуманитарные науки.

Мои дочки и муж со временем заметили перемены в питании. На их вопросы я отшучивалась: мол, зауважали, зарплату прибавили. Но однажды я заметила на себе пристальный, тревожный взгляд мужа. Я думаю, он о чем-то догадывается, но ничего не спрашивает. Только тяжело вздыхает и опускает глаза, когда я возвращаюсь с работы.

На Новый год мы впервые ели икру и великолепную осетрину — это были мои труды в течение предновогодней декабрьской недели. Даже на рынке появилась возможность прихватить охапки свежей зелени, за которой ломился народ. В суматохе, сами понимаете, такая неразбериха. А мне — раздолье: в сумочке оказывались розмарин, руккола, охапки петрушки, укропа и зеленого лука. Я гордилась собой.

В школе я давно перестала обедать. Зачем тратить деньги. Я приспособилась после уроков перекусывать в супермаркете. Там были огромные прилавки самообслуживания с рыбной, сырной, колбасной нарезкой, полуфабрикатами. Я клала их в корзинку, кружила по залу в разных отделах, надрывала пленку и незаметно поедала. Официально покупала там только дешевые овощи. Я выходила оттуда сытая и довольная, как Карлсон, съевший банку варенья. Есть не хотелось до самого вечера.

«Меня поймали через полгода»

— ...Меня поймали через полгода. В этом была полностью моя вина, а не особая бдительность сотрудников. Просто я расслабилась в тот день и, наверное, немного оборзела в поведении, потеряла бдительность. Это был огромный магазин в незнакомом мне месте, я не учла этот момент. С тех пор я стала тщательней изучать деятельность разных гипермаркетов, готовиться. Стала интересоваться принципом установки камер, работой службы охраны магазинов. В день, когда меня заметили, я нарушила главный свой принцип — мониторить путь отхода от кассы.

Расплачиваясь за покупки, я не заметила, что на выходе меня уже ждут. Когда получила чек и направилась к дверям, все сразу поняла, как Плейшнер, обнаруживший провал: «Вы ничего не забыли оплатить?» — задал мне в упор вопрос человек в черном. Он был похож на Рамзана Кадырова, только без бороды. «Наверное, забыла», — спокойно сказала я, испуга совсем не было. Я будто смотрела на себя со стороны. Меня повели в подсобку, окружили. Там были сотрудники зала и службы безопасности. Я подумала, что сейчас меня поколотят, но они попросили выложить из сумочки в тележку всю «добычу». С вытаскиванием каждого предмета они прицокивали и говорили: самое лучшее взяла, губа не дура. Я не спорила с ними, кивала головой, а мысленно хотела уже поскорее выбраться на улицу, пока не вызвали полицию, которой меня пугали.

Потом повели на кассу и содрали с меня за все эти товары трехкратную цену. На этот случай у меня была припасена кредитная карта. Я ее заранее оформила и активировала, если случится нештатная ситуация. И она случилась. Я всегда стараюсь просчитывать обстановку в деталях.

Уже сегодня я могу написать пособие об эффективности походов в магазин, как выжить за счет своей смекалки и ловкости. У меня есть свои секреты и наработки. Когда захожу в супермаркет, сразу оцениваю обстановку, смотрю, какие глаза у охраны — сонные или внимательные. Если это незнакомый продуктовый, всегда проверяю, есть ли на выходе рамка на штрихкод. Если есть, можно прихватить только немаркированный товар, который на развес. На кассах тоже бывают рамки, но, как правило, они отключены. В потоке посетителей, конечно, действовать проще. Но и в полупустом зале есть свои плюсы: охрана вялая.

Просрочку — людям!

Свой магазин я знаю вдоль и поперек. За все эти годы я там оставила немалые деньги, покупая товары. И вот я подумала: если бы мне, как постоянному покупателю, предлагали бы там с утра горячий кофе просто так, за то, что я хожу именно к ним, у меня бы рука не поднялась что-то взять. Потому что человеческое отношение я ценю высоко. Но получается наоборот. Покупателей в магазинах уже трясет от лживых ценников, когда цена продукта на полке существенно ниже той, что пробивают на кассе. А все эти истории с фиктивными позициями в чеках, когда тебе пробивают то, что ты не покупал…

Была свидетелем ситуации, когда на выходе из магазина разразился скандал. Кассир, пользуясь тем, что человек закупил большой объем товаров, незаметно скинула себе вниз пачку масла и креветки. Да тут все полки разнесешь от вопиющей наглости сотрудника. Мне врезалось в память, как однажды, еще до моих кардинальных перемен личности, я зашла во фруктовый отдел, а навстречу мне Амир, работник зала, с полной тележкой, набитой подпортившимися фруктами. Они потеряли качество, потому что долго лежали — их не купили из-за высокой цены. Я спросила Амира: можно я немного возьму на переработку — пирожков испеку. А он говорит: «Нельзя, у нас инструкция — только на выброс!». Вы представьте, продукты, вполне себе хорошие, — и на выброс. Каково мне все это было пережить! Да на них неделю большой семье питаться можно.

Когда я услышала цифры Росстата, что у нас 20 млн людей нищенствуют, а в это время десятки тысяч тонн санкционных продуктов бульдозерами уничтожают, долго прийти в себя не могла. Сколько человек можно сделать счастливыми и сытыми!

В верхах господствует варварский, издевательский подход к этому вопросу. Почему не раздать голодным, которых у нас полстраны?! Мне однажды посоветовали караулить просрочку на заднем дворе супермаркета. Пришла я ко времени, а там уже толпа бабулек и потертых мужичков стоит — все ждут, когда к мусорным бакам тележки с просроченными продуктами вывезут. Вывезли, и что тут началось! Я увидела страшнейшее унижение человеческого достоинства: кто-то сразу запрыгнул в контейнер с рюкзаком, чтобы самое лучшее урвать. Люди стали друг друга отталкивать, пихаться, хватать за волосы в борьбе за лучший кусок сомнительного качества. Сотрудники магазина снимали эту сцену на телефон и забавлялись. Но ведь это они виноваты, что держали высокие цены и еда пропала.

Я не взяла ничего: во-первых, не досталось, во-вторых, получила стресс и задумалась о роли человека в государстве. Почему он так плохо живет? Правительство, видать, давно усвоило, что деньги легче всего отобрать у бедных. Конечно, средств у них немного, зато бедных миллионы. Почему наше работающее население должно обслуживать прежде всего сферу топливно-энергетического комплекса?! Посмотрите платежки за свет и тепло — на них уходит ползарплаты. Все подорожания продуктов объясняют высокими ценами на бензин.

Настанет время, оно не за горами, и меня отправят на заслуженный отдых. Как мы будем жить? Я стану нагрузкой на бюджет государства, как мой муж сейчас. Мне придется до конца своих дней есть украдкой сырки и булочки в магазинах, как той бабушке, пока не прибьют, или стоять с протянутой рукой у метро. И мой диплом, грамоты, благодарности даже в туалете не пригодятся, потому что они жесткие в отличие от туалетной бумаги. Вы знаете, я способна на благородные поступки в стиле Деточкина. Если удается сорвать лишний куш в гипермаркете в виде хороших сыров, я иду на станцию. Там обычно сидят знакомые мне старушки: кто с грибочками и солениями, кто с носками. Я дарю им эти куски сыра или шоколадки, и они счастливы. Лучше я буду делать счастливыми их, чем поднимать благосостояние магазина.

Я выяснила, что владельцы некоторых сетевых супермаркетов — это прямые родственники сидящих в правительстве чиновников. Поэтому, прибирая с полок товар в свою сумку, я испытываю двойное наслаждение. Наверное, это смешно и грустно одновременно и когда-нибудь закончится, но я не буду об этом жалеть. Сколько у нас сидящих высокопоставленных в прошлом чиновников, которых осудили, но они ничего не вернули в казну. И не вернут! А когда они выйдут, то заживут припеваючи — о своем запасе они позаботились заранее. А мы так и останемся государству обузой, от которой нужно избавиться. И зачем мне такое государство?

Сейчас я стала хозяйкой своей жизни, это мой личный выбор. Иногда я спрашиваю себя, правильно ли я поступаю. Какова степень моей вины в том, что я делаю, или в чем виновата та голодная старушка, ворующая сырок. Могут ли эти поступки быть соизмеримы с теми преступлениями чиновников, которые пилят бюджет и половину кладут себе в карман?! Здесь есть две большие разницы: одни воруют, чтобы жить в роскоши, другие — ищут способы, чтобы выживать. Это две разные экономики.

Когда наступит завтра?

Мы провели в разговорах с Надеждой целый рабочий день, и на прощание я спросила: «Почему вы решили мне все это рассказать?». И она ответила:

— Я прекрасно понимаю, что воровать — это преступление, но много воровать — уже бизнес, а грабить народ — политика. Если б мне сказали, какой я стану сегодня, я упала бы в обморок. Но я думаю, что мои переживания по поводу нового образа жизни испытывает половина населения нашей страны. В моем рассказе люди увидят себя. Возможно, моя история поможет кому-то лучше разобраться в себе, и человек найдет другой, лучший способ выживания, чем мой. Я хочу, чтобы мою историю узнали главные лица государства. Я знаю, они читают вашу газету. Я хочу, чтобы они сделали выводы и приняли меры.

КОММЕНТАРИИ

Психолог Евгений АВЕРБУХ:

— Я бы не стал называть воровство в магазинах клептоманией, которая обусловлена нарушениями в психике. Здесь сложнее процесс. Клептоман действует под воздействием импульса, а большинство крадущих в магазинах разрабатывают четкий план. Они берут не то, что придется, а товары подороже. Причем, если такие люди попадаются, они не признают вину, начинают скандалить. На анонимных форумах они хвастаются добычей, подводят под свои действия философию «справедливости»: некое перераспределение общественных благ. Случай с нашей героиней — еще сложнее. По сути, в магазинах она ведет «партизанскую войну».

Женщина, обладающая, как я понял, высоким интеллектом и попавшая в трудную жизненную ситуацию, не нашла другого способа «выплыть». Я уверен, она и сейчас сомневается, что правильно поступает. Так на ее месте сомневался бы любой здравомыслящий человек. Но при этом она ежедневно сталкивается с несправедливостью окружающей жизни, и в этом ее можно понять. Все мы слышим с определенной регулярностью новости о хищениях государственных средств в огромных объемах. Сейчас опять в новостном топе информация о краже сотен миллионов при строительстве космодрома «Восточный». Такая информация воздействует на психику людей. Особенно восприимчивы те, кто находится на грани существования.

Я думаю, наша героиня прекрасно понимает, что за «бесплатный» сыр, перекочевавший с полки в ее сумку, расплачивается кто-то другой. Ведь, чтобы компенсировать убытки от краж, расходы на содержание систем наблюдения и охраны, ритейлеры поднимают цены на товары. Но и сам механизм работы большинства супермаркетов не совершенен, безалаберен. Почему хозяева тоннами гноят продукты, не снижая цены? Ведь можно было организовать собственные цеха по переработке еще годных, но «на грани» товаров.

«Партизанская» война нашей героини еще и против всей этой безответственности. Она начинается с походов в магазин, а заканчивается абсолютным неуважением к государству. Это уже глубокий психологический процесс. Он порождает у человека чувство незащищенности, ненужности. Человек в разных сферах жизни столкнулся с несправедливостью. Нашу героиню недооценили на работе, «опустили» в суде, который вынес бесчестное решение о выплате компенсации. Она встретила унижение, когда оформляла мужу инвалидность. Это накопилось. Вспомните, она еще и воспитывает детские души. На ней самой лежит огромная ответственность за то, ЧТО она вложит в детей на уроках. На самом деле очень горько читать ее историю. Но я полагаю, что наша героиня вложит в души своим ученикам главную истину, что моральные, нравственные ценности в человеке должны быть выше материальных. Как ни парадоксально это звучит на фоне реальной жизни этого учителя.

* * *

Руководитель службы безопасности одной из крупнейших сетей магазинов:

— Если я вам расскажу обо всех случаях воровства, которые я видела и о которых слышала, мы будем разговаривать с вами до утра. За воровство отвечает весь коллектив магазина. Покрывает убытки весь персонал. Некоторых покупателей, не чистых на руку, мои сотрудники примечают по монитору. Я их сразу посылаю в зал «пасти» клиента. Хотя во всех супермаркетах встречаются не проглядываемые углы, никто из покупателей о них не знает. Если у человека нет выхода, а жить-то как-то надо, нельзя сказать, что он однозначно плохой.

У нас ведь не только покупатели тащат. Продавцы уносят товары домой, кассиры воруют деньги из кассы, накапливают баллы на карты лояльности. Бывает и такое: приезжает поставщик, привозит коробки с мясом, выгружает, и, пока приемщик идет оформлять документы, поставщик закидывает часть коробок себе в машину обратно и уезжает... Я регулярно наблюдаю ужасные вещи: как моют нетоварную колбасу, мясо, упаковывают тухлятину в вакуум, натирают товары растительным маслом, чтобы блестели. Но ведь эти продукты покупают и детям! Почему не написать честно: товар — не кондиция, и выставить его по себестоимости? Нет, лучше переклеить срок годности. Так часто и делают: переклеивают даты на тортах, салатах. Мясо стухло — его в переработку. И вот оно уже спрятано в начинках румяных пирожков или котлетках в отделе кулинарии. Но кто-то ведь это купит и съест.

Поэтому я бы лично таким, как ваша героиня, посоветовала искать в магазине просрочку — обычно она лежит в самых дальних углах на полках. Если после оплаты таких продуктов на кассе пригласить представителей магазина и указать на просроченную дату, администрация обязана не только вернуть деньги, но и предоставить взамен любой свежий товар на потраченную сумму. В любом случае такая экономия будет законной и общественно полезной.

Светлана Петрушова

Источник