Нотная безграмотность

Практически всех отечественных музыкантов — от первокурсников до корифеев — можно сегодня назвать пиратами. Поскольку каждый из них рано или поздно подходит к ксероксу с нотами в руках.

Без чего невозможно виртуозное и слаженное оркестровое звучание? Обязательных компонентов в этом деле изрядно. И не только тех, что относятся к сфере духа. Понятное дело, без мастерства и особого чувства локтя каждого из исполнителей, без таланта и харизмы дирижёра подлинно «симфонического» концерта не отыграешь. Равно как и без качественных инструментов, которые имеют уже отношение в равной степени и к творческой, и к «материально-технической» составляющей грандиозного целого. Последняя часть на первый взгляд несравненно менее важна, нежели область высокого искусства. Но возьмём, к примеру, те же пюпитры: музыкантам пришлось бы без них весьма нелегко. А ещё затруднительнее — если не сказать больше — без того, что на пюпитры кладётся. Ноты. Куда ж мы без них? (Под «мы» я подразумеваю всех, кто хотя бы пять лет своей жизни потратил на музыкальную школу и успел осознать, что без отпечатанных нот можно разучить в большинстве случаев лишь музыкальные вещички а-ля бессмертный «Собачий вальс».)

Казалось бы — сущая мелочь, пустяк по сравнению с качественной скрипкой и временем, необходимыми для овладения подлинным мастерством. Листы бумаги, типографские значки… С древесиной у нас в стране проблем вроде бы не наблюдается. Типографий хватает. Но «мелочь» эта при всём при том уже представляет собой определённую проблему, которая, если не будет кардинальным образом решена, грозит самым неблагоприятным образом сказаться на будущем всей российской исполнительской школы с её многовековым славным прошлым.

Теперь небольшой исторический экскурс, необходимый для всестороннего изучения вопроса. Неудивительно, что нотопечатание появляется практически сразу после изобретения книгопечатания. Ведь потребность человечества в нотах не уступала потребностям в книгах. Однако технических сложностей в самом процессе нотопечатания было немало. В одной из первых печатных церковных книг — «Латинском псалтыре», изданном в 1457 году, текст церковных напевов набирался печатным способом, а для нот, которые предполагалось вписывать от руки, оставлялось пустое место. Позднее стали печататься нотные линейки, куда ноты по-прежнему вписывались от руки. Отлитые нотные литеры (без линеек) впервые появляются в венецианской «Краткой грамматике» 1480 года издания. А спустя 18 лет венецианец Оттавиано Петруччи изобретает способ нотопечатания с набора металлических подвижных литер, при двукратной печати: вначале — нотные линейки, затем ноты (этот способ долгое время считался самым красивым по своему шрифту и самым точным по соединению нот и линеек).

В Россию нотопечатание пришло чуть ли не с двухсотлетним опозданием. Только в 1652 году Фёдором Ивановым в Москве были отлиты первые «знамённые» (безлинейные) нотные шрифты, но печатание с них не производилось. Начало же нотопечатания в нашей стране положил знаменитый «органных дел» мастер Симон Матвеевич Гутовский из московской Оружейной палаты, напечатавший в 1679 году ноты с гравированных медных досок. Его дело продолжил инспектор Московской синодальной типографии Степан Иванович Бышковский, разработавший способ наборного воспроизведения безлинейных нот, отличавшийся большим совершенством. И впоследствии мы не без успеха продолжили ликвидировать наше отставание, да так, что к середине ХХ столетия советская «индустрия» нотопечатания была одна из самых мощных в мире.

А теперь вернёмся к дню сегодняшнему (а точнее, к веку XXI). Студенты российских консерваторий и иных музыкальных вузов, столпившиеся возле ксерокса с единственным «древним» экземпляром нот, взятых в библиотеке, — зрелище отнюдь не редкое. Это хорошо ещё, когда экземпляр необходимой партитуры в библиотеке имеется… Судя по тому, что у нас не одно поколение музыкантов выращено (и продолжает расти) на нотных ксерокопиях, а при выездах за границу струнники и духовики (даже именитые и самые что ни на есть заслуженные и народные) первым делом спешат не куда-нибудь, а в специализированные нотные магазины, то что-то не ладно в нашем музыкальном королевстве.

— Называя вещи своими именами, надо сказать, что сегодня ноты в масштабах России печатаются ничтожным тиражом, — говорит музыкант и продюсер Екатерина Соколова. — Правда, какие-то небольшие сдвиги в самое последнее время видны: появляются издательства, которые издают ноты, например, издательский дом «Классика 21 век». Но всё равно спрос категорически не соответствует предложению. Поэтому нам приходится либо ксерокопировать ноты, взятые из библиотек, либо друг у друга, или покупать их за границей. Что уж говорить, если даже в Московской консерватории имеющиеся ноты — либо совсем ветхие, либо в единственном экземпляре. И то ксерокопировать их давали не очень охотно. Помню, как в студенческие годы сама сидела в библиотеке и обводила гелевой ручкой нотки, чтобы их увидеть во время игры, потому что на ксерокопиях, сделанных со старых нот, сами значки плохо пропечатывались и их было еле видно.

А в иных случаях и ксерокопировать-то просто нечего, так как многие музыкальные сочинения просто-напросто никогда не издавались в России.

— Мне вот только сегодня для мужа (виолончелиста и лауреата Дениса Шаповалова. — В.В.) прислали по электронной почте ноты, которых у нас в стране нет, — продолжает Екатерина. — Притом что постоянно воспроизводятся одни и те же куда как заигранные музыкальные произведения. Например, очень популярен у издателей «Детский альбом» Чайковского, вот уж точно не являющийся дефицитом. А его по какой-то причине всё продолжают печатать.

Конечно же, большинству исполнителей не очень-то хочется составлять свой репертуар из произведений, тысячу раз переигранных другими, да и имени себе на «Детском альбоме» сегодня — увы! — не сделаешь. Согласитесь, исполнение нового или хорошо забытого старого — того, что не успело плотно «врезаться» в меломанские уши, воспринимается публикой (а также агентами, импрессарио, представителями фирм звукозаписи — словом, всеми теми, без кого невозможно успешное продвижение в музыкальном мире) куда живее и с бо,льшим интересом, чем, к примеру, трижды гениальная «Лунная соната».

— Часто концерты строятся только на оригинальной программе, — подтверждает Екатерина. — Очень многие исполнители сегодня только на этом делают свою карьеру. Получается, что наши музыканты — заложники ситуации: у кого-то ноты есть, а у кого-то их нет. Отсюда возникают дополнительные нюансы в нравах. Сейчас многие предпочитают не делиться нотами со своими коллегами, то есть не дают их ксерокопировать. И, в общем-то, их можно понять: когда ты эти ноты покупаешь за свои деньги (несмотря на то, что заграницей ноты не очень дорогие), то уже волей-неволей по-другому смотришь на просьбу отксерокопировать. Кстати — немаловажная вещь: на всех европейских нотах стоит знак, запрещающий копирование. И когда ты там подходишь с нотами к ксероксу, на тебя косо смотрят, потому что, делая ксерокопию, ты нарушаешь авторские права — ситуация ровно такая же, как с пиратскими дисками. Помню, с каким недоверием на меня посмотрели в библиотеке в Германии, когда я попросила отксерокопировать ноты, которые у нас в России не достать. И только благодаря вмешательству друга, германского музыканта, мне их отксерокопировали, и я стала обладательницей эксклюзива. Мы бы, конечно, покупали нужные нам ноты в России, но у нас их нет. А нужда в нотах такая же, как в учебниках.

Почему же издательства не спешат заполнить «нотный» вакуум на печатном рынке, утолив тем самым нотный голод, ведь музыкантам (коих у нас в стране всё ещё немало) этот раздел полиграфической продукции необходим как воздух?

Один из опрошенных на сей предмет издателей сообщил (на условиях анонимности), что причина сложившейся ситуации кроется в элементарном отсутствии выгоды:

— Музыканты могут говорить что угодно, но при этом покупать ноты они не будут. На сегодняшний же день им куда дешевле их ксерокопировать. Получается так: положим, отпечатал я тираж. Один купил — а всё остальные у него отксерокопировали. И что мне прикажете со всеми остальными экземплярами делать? Да и такая вещь, как электронные библиотеки, тоже бьют по карманам.

Ещё одна головная боль издательств — неразбериха с авторскими правами. Одно дело, когда печатаются сочинения уже умершего классика, другое — когда ныне живущего композитора. Денису Шаповалову недавно композитор из Риги прислал концерт для виолончели с оркестром, который ещё никто не исполнял. Однако самому автору права на его же сочинение в данном случае не принадлежат. Чтобы сыграть этот концерт, необходимо связываться с издательством. Издательство, естественно, требует денег.

— Нотный самиздат есть только в России, — констатирует Екатерина Соколова. — И самые серьёзные композиторы тоже вынуждены этим заниматься.

Выходит, всё у нас и в этом вопросе развивается по известной схеме. «Разруха» не в издательствах, а в головах?.. И мы снова обречены на какой-то особый, «свой собственный» путь в дальнейшем развитии нотопечатания?

— Проблемы, связанные с нотопечатанием, существуют во всём мире. Нотоиздательство — это дорогое удовольствие, — полагает музыкальный ведущий канала ТВ Центр Любовь Кононова. — Студенты музыкальных вузов печатными нотами как таковыми, по сути, не пользуются, они делают ксерокопии и по ним учатся, причём не только в России, но и в США. Когда учились мы, то ноты покупали. Сейчас время смутное. Нотопечатание — дело невыгодное, а если говорить о нём как об одной из составных частей классического искусства, то ещё и маловостребованное. Сегодня музыка потеряла свою элитарность. Она везде. И относятся к ней как к приятному шуму. Очень мало кто относится к музыке как к средству рассказать о глубинах бытия. Для этого надо думать.

А думать сегодня некогда. Да и, если говорить откровенно, симфоническая литература никогда много не печаталась. Изобилия здесь как не было, так и нет. Востребованы ноты очень узким кругом, который становится всё меньше. Я вынуждена работать с партитурами и знаю, где их достать, например, в Госоркестре и в Доме музыки — мне делают ксерокопии. Но ведь опять же не все могут прийти туда и сказать: дайте мне ноты отксерокопировать. К слову сказать, ксерокс — это тоже недешёвое удовольствие, поэтому всё больше музыкантов обращаются к Интернету, где можно скачать всё что угодно, любые ноты.

Удивительно ли, что российских издательств, занимающихся нотопечатанием, осталось совсем немного. И сравнительно молодые издательства не поражают тиражами. Например, если ознакомиться с каталогом вышеупомянутого Издательского дома «Классика 21 век», то становится очевидно, что ноты у него далеко не на первом месте. Гораздо большее внимание здесь уделено музыкальной литературе.

А как обстоят дела с издательствами-«ветеранами»?

— Нашему издательству уже 51 год, его основал сам Дмитрий Дмитриевич Шостакович, — рассказывает генеральный директор издательства «Композитор» Владимир Магдалиц. — Да, если сравнивать с прошлыми годами, то тиражи нотных изданий у нас уменьшились. Когда-то у нас в издательстве работали 300 человек, сейчас 65 (но всё равно, я считаю, что и это немало). Раньше никто не думал, как распространять ноты, сейчас — всё зависит от потребителя, он выбирает. В год мы выпускаем 100 сборников нот минимально. Причём печатаем как сочинения Тихона Хренникова, Арама Хачатуряна, так и произведения современных студентов, которые написали что-то заметное. Единственный выход, который я вижу, из сложившейся у нас в стране проблемы нехватки нот — государственная поддержка, государственные дотации. Когда будут деньги — тогда мы упадём дождём на всю Россию, выпустим всё что угодно и в любом количестве.

Вот и выходит, что и в этом вопросе без вмешательства государства нам, по крайней мере в ближайшее время, никак не обойтись. Если, конечно, мы не хотим, чтобы нынешнее поколение российских музыкантов то и дело ощущало себя или в не слишком комфортном образе «просителей», или в не очень-то благовидной роли «отказчиков». Чтобы не воспринимались они своими зарубежными коллегами в качестве «пиратов». Чтобы, наконец, не занимали своё время бесконечными поисками — в онлайне, в зарубежных вояжах… Ведь его человеку, всерьёз занимающемуся музыкой, можно и должно потратить с куда большей пользой. Например, для разучивания гамм.

Вера ВЕЛИЧКО