Фильму петербургского режиссера Александра Рогожкина «Особенности национальной охоты» исполнилось 20 лет. Он вошел в «золотую коллекцию» «Ленфильма» и не сходит с телеэкранов, как и последовавшие за ним картины про прочие особенности российской жизни. Как снималось первое российское народное кино? Как сложилась судьба актеров? Об этом «МК» узнал из первых рук — от артистов, сыгравших в «Особенностях...» незабываемые роли.
Сергей Русскин: «Я чуть не утонул на топляке, в костюме и с удочкой в руках»
В Петербурге живет и работает актер из «Особенностей национальной охоты» — Сергей Русскин, заслуженный артист России, ведущий актер Театра комедии имени Н.П.Акимова. Недавно он отметил свое 60-летие. Александр Рогожкин дал его персонажу простое имя — Серега.
— Говорят, вы не любите вспоминать комедии про «национальные особенности»?
— Верно говорят. Этот фильм связан с огромными физическими и психологическими страданиями. А все, что было больно когда-то, человеку вспоминать не хочется. Я там натерпелся! Во время съемок чуть не утонул на топляке, в костюме и с удочкой в руках. Наглотался воды. Меня спасло желание сыграть роль. Едва не умер от переохлаждения в следующей комедии — «Особенности национальной рыбалки». Мне пришлось пить много шипучих таблеток от простуды, когда делали несколько дублей, а они понижают температуру. А когда мы стали знаменитыми, очень тяжело было чувствовать, что нас не пускают на вершину славы. И друзей стало меньше. Кевин Спейси в свое время сказал: «Чем выше ты на вершине славы, тем меньше вокруг тебя друзей». Абсолютно с этим согласен. В двух фильмах — «Особенности национальной охоты в зимний период» и «Особенности национальной подледной ловли, или Отрыв по полной» — я уже не участвовал. Причина? Многие хотели занять мое место.
— Правда, что во время съемок Рогожкин запретил актерам читать газеты и смотреть телевизор?
— Да, он хотел, чтобы мы убежали от цивилизации на полтора-два месяца, чтобы почувствовали, зачем, собственно, русский человек едет на охоту — чтобы уйти от суеты мира, приблизить себя к природе и в этой отстраненности вдруг осознать себя частицей Вселенной.
— Писали, что вы внешне похожи на Эдуарда Лимонова и поэтому грызете в кадре лимон…
— Да, Серега — прототип Лимонова, чему я рад, потому что этот человек мне очень нравится как общественный деятель и писатель. Я посмотрел хорошую картину Александра Велединского «Русское», она снята по мотивам ранних, автобиографических рассказов Лимонова. На съемочной площадке Рогожкин увидел меня в темных очках и бейсболке и заметил сходство с писателем. А чтобы это сходство увеличить, дал мне жевать лимон на баркасе. А уже в следующем фильме, «Особенности национальной рыбалки», Рогожкин назвал моего персонажа конкретно — Сергей Олегович Савенко. Это, кстати, настоящая фамилия Лимонова. И становится понятно, кто мой персонаж — беллетрист, писатель эротических романов. Когда мы снимали первый фильм, на вопрос, чем занимается Серега, режиссер ответил мне туманно: «У него есть какой-то частный бизнес».
— В чем, по-вашему, секрет популярности этих комедий на протяжении 20 лет?
— Эти фильмы о неподражаемых и несгибаемых русских, о том, что никто не в силах изменить русскую душу (еще лучше сказать — ментальность), о выживании нашего человека в любых условиях.
Семен Стругачев: «Охоту ненавижу. Не могу убивать животных. Рыбачить люблю»
Мы разговариваем с Семеном Стругачевым, сыгравшим в фильме Александра Рогожкина Леву Соловейчика. К тому времени он был известным театральным актером, но фактически только начинал свою кинокарьеру. Можно сказать, что наутро после премьеры он проснулся знаменитым.
— Семен Михайлович, какие у вас воспоминания о том фильме?
— Самые светлые! Если бы вернуться на 20 лет назад… Я бы очень хотел еще раз оказаться в той ситуации, пожить в том «пионерском» лагере для трудновоспитуемых детей. Мы снимали осенью, когда ребят там не было. Вспомнить бы костры, ночные посиделки, бани и съемки по 20 часов в сутки… У нас была замечательная компания! Рогожкин почувствовал, что ребятки одной группы крови. Я был совсем другой, такой худенький, что даже становится жалко себя, как увижу на экране: мало кормили меня, что ли?
Вспоминаю первый съемочный день. Это был кадр «Ну вы, блин, даете!». В бане. Купались с голыми задницами. Сейчас даже стыдно: надо же, на всю жизнь запомнят меня в таком виде, крупным планом! Я наигрывал, как сивый мерин! Как будто в театре. Думаю: это же комедия, надо делать смешно. Рогожкин не стал меня учить, как надо делать, просто остановил съемку и сказал: «Давайте перенесем на завтра». На следующий день проявили кадр, показали мне, и я ужаснулся: конечно, так нельзя в кино играть — крупным мазком. Поблагодарил Сашу, мы пересняли мои инсинуации, и впредь я контролировал себя, чтобы не распоясываться. Еще вспоминаю, как бежал по мосточку и очень сильно разбил ногу, но не остановился, ведь каждый метр пленки — на вес золота. Нырнул — вынырнул, такая боль, кровь течет. Все потом удивлялись: «Ты терпел все это время?!»
— Ваши коллеги рассказывают, что вам на съемках досталось: и тонуть пришлось, и медведь чуть не цапнул.
— Страх у меня в кадре с медведем настоящий, я ничего не играл. Медвежонок был маленький, но сниматься с ним было небезопасно. Его решили усыпить. Целую бутылку коньяка с медом выжрал, но не спит ни фига! Привезли ветеринара, тот ему укол всадил, усыпил наконец. Время шло. Рогожкину нужен был закат. По-моему, он специально тянул, чтобы медведь проснулся. Уже все нафотографировались с ним, спящим, с разных сторон, а Леву надо было на закате снять. Я говорю: «Саша, смотри, он просыпается. Это же зверюга, я боюсь. Вызови ветеринара». — «А он уже уехал за сто километров. Да ладно, это же медвежонок, ерунда. И солнце уходит…» Приготовили на всякий случай муляж, чучело, медвежью шкуру.
Идет съемка. Я поднимаю на руки мишку, он как зарычит. Я чуть не обкакался от страха! И дунул из кадра (а я не должен был из кадра выходить). Бегу по тайге, ору, все маты, какие знал, рассказал. Думаю, что он за мной гонится. А он пробежал метров десять и снова уснул. Все хохочут!
Медведь этот жил у меня под домиком, а я там сушил рыбу (ловил постоянно и сушил). А его мало кормили, чтобы подчинялся командам на съемках. Так он сидел на цепи и жрал мою рыбу. Умудрялся изловчиться и лапой рыбку срывать.
— Как оценили фильм настоящие охотники?
— Говорили нам: «Вы просто попали в десятку! Чаще всего на охоте именно так все и происходит».
— Этот фильм принес всем — Булдакову, Бычкову, Русскину, Хаапасало, вам — известность. Наутро вы проснулись знаменитыми. Я помню, как вы в театре играли пьесы Мольера, Фейхтвангера, а по залу разносилось: «Лева Соловейчик!»
— Это же счастье для актера — узнаваемость, популярность. Но и большая ответственность: тебя ассоциируют только с этим фильмом. Уже дети тех, первых зрителей приходят на спектакли, и все по новой: «Лева! «Особенности…» Взрослые-то стесняются что-то сказать, а молодежь — они же открытые, подходят прямо на улице и в магазине, говорят: «Ой, это вы? Господи! Почти не изменились, только чуть больше стали». Да, не изменился! Страшная жирная свинья! Стою недавно в аэропорту в очереди на посадку, слышу за спиной: «Смотри-смотри, это же он! А личико-то у него откормленное!»
— Недавно летела на кинофестиваль вместе с Виктором Бычковым (егерь Кузьмич). В московском аэропорту его узнавали зрители разных национальностей, просили автограф, фотографировались.
— Я отдыхал в Крыму. Народу там много. Выбрал себе место неухоженное, зато море там потрясающее, можно хорошо отдохнуть. И слышу: «Это же он!» — «Не может быть, чтобы он сюда приехал! Но если он сюда приехал, значит, это место хорошее, будем сюда приезжать». Вот вам и реклама. С просьбой сфотографироваться подходят прямо на пляже группами и в одиночку, а ты раздетый…
— А как вы относитесь к охоте и рыбалке?
— Охоту ненавижу. Не могу убивать животных. Рыбачить люблю. Уезжаю за 160 километров от дома на замечательное озеро, ловлю лещей. Или к моему другу — у него форелевое хозяйство.
— Произносите ли в жизни во время застолий тосты, ставшие легендарными — «Ну, за...»?
— А как же! Они уже в крови, что называется. Встречаемся, и: «Ну… за встречу!» Вся страна знает эти тосты. Поколения новые выросли и с молоком матери впитали. Снять бы продолжение — «Особенности национальной охоты. Двадцать лет спустя», историю про то, как дети поехали на охоту и встретились там с родителями, нашими героями. Изменилось ли что-то? Как мы охотились и как они сейчас? Хорошенькая тема, а? Если бы Рогожкин захотел!
