«Деньги надо любить и уважать.
Но любить их больше жизни, больше женщин –
это безумие и патология»
Игорь Чурдалёв, друг и учитель
О деньгах можно говорить бесконечно – как и о любви, свободе и рок-н-ролле. Однако на любом жизненном этапе нелишне провериться – что они означают для тебя сегодня и на что они могут тебя сподвигнуть.
Как мы помним из фольклора, без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек*. В этом смысле деньги – это такой очень специальный вид бумажки, влияющий как на твоё внутреннее самоощущение, так и на внешнюю значимость.
С внутренним чувством всё понятно. Конечно, весьма унизительно, когда ты вынужден поздним вечером бежать со всех ног, пытаясь успеть на последнее метро, вместо того чтобы спокойно и с комфортом доехать на такси. Печально, когда вместо дорогого и качественного приходится покупать дешёвое, некрасивое, невкусное, а порой и небезопасное. Нехорошо, неприятно.
А вслед за этим в голову неизбежно приходят вопросы экзистенциального звучания: а ради чего, собственно, прожиты все предшествующие годы, получены все образования и немереный профессиональный опыт, если в итоге ты сидишь на бобах, тогда как твои товарищи, на которых ты, что греха таить, вчера позволял себе посматривать сверху вниз, сегодня чувствуют себя ощутимо лучше?
На внешнем уровне деньги и обеспечиваемый ими уровень жизни – безусловный маркер социального положения и личных достижений. Можно сколько угодно отрицать очевидное, но престижность марки автомобиля и наличия часов стоимостью в полтора месячных заработка никто не отменял. То есть ты можешь над этим смеяться в голос, в то время как твои контрагенты между делом обязательно бросят взгляд и на то, и на другое и сделают собственные выводы. Тут, что называется, приходится соответствовать, ибо твои партнёры сегодня – это твои деньги завтра. Круг замкнулся.
Большое везение – когда ты работаешь в окружении близких, дружелюбно настроенных людей, которые знают тебя как облупленного, ценность твою – профессиональную и человеческую – под сомнение не ставят, и никому ничего доказывать не приходится. Это вершина психологического комфорта. Но так везёт далеко не всем и не всегда.
А в тривиальной ситуации приходится крутиться – в тех пределах, которые диктуют тебе культурный уровень, совесть и понимание человеческого достоинства. И здесь-то вполне уместно задаться вопросом из рекламы 90-х: «На что ты готов пойти ради Lays Max?»
Нам, прошедшим эти самые 90-е, время подарило не только кучу личностных деформаций и неврозов, но и ряд уникальных, почти интуитивных знаний, которые не всегда удаётся вербализовать. Ну да попробуем.
После социального передела 1991 года центр силы сменился радикально. Ушла со сцены коммунистическая власть, обладавшая пусть странными, пусть для многих неприемлемыми, но по-своему гуманными принципами. Ей на смену пришла власть коммерческая, зачастую – откровенно бандитская. Единственным богом которой был успех, исчисляемый в дензнаках, а основным инструментарием – сила и готовность переть до победного конца без всяких тормозов.
Памятен один случай. В 1993 году на меня, тогдашнего зав. отделом популярной региональной газеты, вышел авторитетный бизнесмен. Со всей присущей мне тогда (да и не только) журналистской хлёсткостью я оказался лучшим кандидатом для решения его проблемы. А проблема была понятнее некуда: бизнесмен положил глаз на одну из торговых точек, которую ему никак не хотел уступать собственник. И он решил пойти по пути чёрного пиара. Требовалась заметка, где в самых ярких красках была бы изложена вопиющая ситуация: как нерадивые коммерсанты кормят народ просроченными продуктами, как обсчитывают людей и в какой антисанитарной ситуации всё это действо разворачивается.
Времена, напомню, были лихие, вольные и голодные. Авторитет пригласил меня в один из самых дорогих городских ресторанов, предложил сделать заказ и под еду-питьё изложил свою потребность. В ресторане играла живая музыка и блистали стилизованные под барокко люстры. Когда я, доев горячее, осторожно поинтересовался, нельзя ли повторить, тот громким голосом подозвал официанта и провозгласил: «Ещё горячее для молодого человека!»
Вот она, тогдашняя реальная власть в фазе полной экзальтации.
Не буду врать, что я мучился моральными терзаниями или брал тайм-аут для размышлений. Я просто выкатил ему стоимость этой услуги – в сумме (внимание!) двадцати пяти тогдашних корреспондентских окладов. Заказчик повторил сумму, убеждаясь, что никто из нас не оговорился и не ослышался, и степенно резюмировал: «Годится. Сроки?»
…Статья под заголовком «Почём нынче крысы?», основанная на подлинных (!) письмах посетителей злополучной торговой точки, была в срок опубликована и даже отмечена на редколлегии. На полученные деньги (а рассчитался заказчик аккуратно, до копейки и в оговорённое время) я жил год после увольнения из газеты. И вынес из произошедшего уравнение, предполагаемое и ранее, но истинность которого я окончательно прозрел именно тогда: большие деньги неизбежно связаны как с неприятностью требуемого действия, так и с сомнительностью личности заказчика/владельца/начальника. Причём взаимосвязь эта находится в отношениях прямой пропорции.
Минули девяностые, наступила эпоха стабильности, одной из примет которой стало постепенное, очень осторожное сворачивание как экономической конкуренции, так и плюрализма мнений. Место бандитов в экономической, политической и общественной жизни технично отжала и заняла власть. Однако востребованные ею от журналистов, идеологов, пиарщиков результаты, равно как и предполагаемые приёмы их достижения, остались всё теми же.
Мой добрый приятель на определённом этапе жизни, создатель и лидер трагически недооценённой рок-группы «Хроноп» Вадим Демидов, как-то спел: «Те, с кем мы читали вместе Лао Цзы, // Сеют хлеб и варят сталь, // Укрепляют государственную вертикаль». Не пинайте ногами, но в этом смысле тому, кто сеет хлеб и варит сталь, жить легче. Тому же, кто работает со словом, да ещё и волей случая оказался причастен к обслуживанию той самой вертикали, ой как непросто. Всегда приходится совершать один и тот же нехитрый выбор: кем ты предпочитаешь быть – честным нищим или продажным, но внешне респектабельным человеком?
В попытке разрешить эту дилемму мой несчастный мозг выработал довольно шаткую формулу: «Работа – для денег». Мы работаем за деньги, да. Ни характер нашей работы, ни её цели и задачи не имеют к нашей внутренней сущности и вектору её развития ни малейшего отношения. Буквально по Эпикуру: когда мы есть – смерти нет, и наоборот. А собой мы можем быть в свободное время. Верить в то, что для нас свято, заниматься тем, что для нас важно, – тогда же. А в рабочие часы мы банально обмениваем собственные таланты, время и здоровье на презренные дензнаки, без которых, увы, в этом мире не прожить. Ибо деньги есть прямой эквивалент свободы. Ради которых иногда приходится себя этой свободы лишать.
По крайней мере, на внешнем уровне. По крайней мере, хочется так думать. Очень хочется.
Дмитрий Токман
*Выражение действительно ушло в народ, но его автор известен: это строка из «Песенки бюрократа», написанной советским поэтом Василием Ивановичем Лебедевым-Кумачом (1889 — 1949) для эстрадного обозрения Московского дома печати «Вопрос ребром» (1931) — прим. редактора.
