Мы украли коров – это дар небес,
у нас украли коров – тут вмешался бес.
Готтентотская пословица в вольном переводе
Диалектика возникла не на пустом месте: самая человеческая природа являет собой лучшую из возможных иллюстраций к закону о единстве и борьбе противоположностей.
Источник: unsplash.com
С самого раннего детства нас учат быть хорошими и не быть плохими. Казалось бы, что может быть проще? Однако требуется прожить несколько лет, чтобы окончательно уразуметь: не всё так однозначно™. И во внешних событиях, и внутри нас самих постоянно существуют предпосылки и к плохому, и к хорошему. Более того – именно единство этих двух начал и лежит в основе индивидуальности каждого из нас.
В период работы над диссертацией – а было это в первой половине 90-х – мне довелось прочесть немало литературы, доступ к которой до того был просто немыслим. Я помню это ощущение, которое лучше всего выразил наш великий просветитель: «Открылась бездна звезд полна…»
Среди прочих мне особенно запомнился труд филолога и философа Игоря Смирнова «О поэтике», изданный в Москве в немыслимом 1977 году, а среди множества революционных постулатов, выведенных в книге, в память навсегда врезался такой: «Чтобы текст обладал индивидуальным смыслом, он должен быть двусмысленным». Ну, а поскольку человек, с точки зрения структурализма, – частный случай текста, его встроенный дуализм получает мощное обоснование.
Поскольку у каждого из нас есть постоянная универсальная лаборатория, весьма мобильная и не требующая дополнительных расходов, – а именно он сам, достаточно попробовать непредвзято отследить собственные поступки и их мотивы, чтобы убедиться: да, мы двойственны. И это ещё очень мягко выражаясь.
Нельзя сказать, что эта находка принадлежит исключительно двадцатому веку. Гёте в своём opus magnum писал о силе, «что вечно жаждет зла и вечно совершает благо», имея в виду силу инфернальную, надчеловеческую. В таком случае к людям вполне уместно применить ту же формулу, но в инвертированном виде: мы, будучи образом и подобием, всё время хотим как лучше, а получается как всегда. Умри, Виктор Степанович, лучше не скажешь.
По самой своей природе люди балансируют между двумя мирами, не принадлежа ни одному из них. Мы добры и злы одновременно, мы в равной степени подвержены влиянию божественных и дьявольских начал, в нас присутствуют ангельское и животное, дух и плоть, борьба между которыми на пике достигает самых драматичных, а подчас и трагических форм, давая неизбывную пищу для мировой мысли и культуры.
Любой социализированный человек, если он не прикован к постели, живёт одновременно в нескольких измерениях. Вот он на работе, решает стоящие перед ним задачи. Там он коллега, начальник или подчинённый, у него определённый язык, определённое место в иерархии и определённый образ мыслей.
Вот он приходит домой – и всё немедленно разворачивается на 180 градусов! Задачи становятся совершенно иными, иерархия, если не исчезает полностью, то сводится к условным двум-трём ступеням. Язык войны (а решение задач и достижение результатов – как ни крути, всё же требует того, что Кастанеда называл состоянием воина) меняется на любовный. Замедляется темп речи. Дистанция между членами семьи куда меньше, чем между сослуживцами. Дивный новый мир, да и только!
Но вот следующая ступень – человек уходит в себя. Там он сталкивается с внутренней реальностью, условностями, тайными желаниями, ценностями и оценками, которыми не с каждым поделишься. Там к нему приходят гениальные и чудовищные мысли, во сне он получает ключи к реальным событиям, которые, увы, сами сначала нуждаются в истолковании. И там – единственное место, где он ценен сам по себе. Не как специалист, не как муж/жена, отец/мать или сын/дочь – как сущность, как уникальное творение, которое может на равных, без посредничества, общаться со всем мирозданием, включая его создателя.
Вот такие, условно говоря, непересекающиеся пространства. Можно ли при этом условии говорить о какой-то цельности, непротиворечивости или структурном единстве? Говорить-то можно, конечно. А вот достичь в реальности…
Ладно, спустимся с высот поэзии под лавку конторщика, как выражалось солнце нашей поэзии. У многих из нас есть автомобили. И многие из нас, находясь за рулём, досадуют на пешеходов, которые лезут под колёса, на обилие лежачих полицейских и светофоров, из-за которых толком не разогнаться даже до разрешённых шестидесяти. Но стоит лишь отдать машину в сервис на пару-тройку дней или просто отправиться на вечеринку с алкоголем, оставив средство передвижения на стоянке, – и мир внезапно открывается своей иной стороной: мы вдруг замечаем, как по-хамски ведут себя водители, как мало приспособлен город для безлошадного жителя, как опасно чувствуешь себя даже на тротуаре, не говоря уже о пешеходном переходе (до которого, к слову, надо ещё протопать метров четыреста).
Сознание с лёгкостью переключается из режима «водитель» в режим «пешеход», но никто не торопится объявить это распадом личности или приступом шизофрении. «А мы всегда за тех, кто побеждает!» – не без гордости пел Труффальдино. Мы прощаем себе свою дуальность, мы даже порою любим её и восхищаемся ею! Мы объявляем её залогом выживания и свидетельством гибкости человеческой природы. На самом же деле происходит простая и понятная вещь: мы оправдываем себя в любой ипостаси, в любом состоянии, в любой из многочисленных ролей, предлагаемых жизнью. Даже когда (моя любимая тема!) у нас нет денег на хороший продукт и мы едим плохой, у нас обязательно найдётся для этого эрзаца пара тёплых слов. Просто в порядке компенсации своего положения – дескать, не всё так уж безнадёжно.
Раз уж упомянул еду, то вот ещё один пример. Не замечали ли вы, что кто-то угощал вас чем-то, чего вы никогда не покупали, – и вам нравилось! Нравилось – но, даже осознав это, вы в дальнейшем вовсе не начали это покупать. Замечали? Вот также часто и с людьми: встретишь старого знакомого, разговоришься – ну чудо, а не человек! А набрать его номер раньше, чем лет через пять, почему-то не хочется. «Почему-то». Потому что жизнь сложилась без него, а менять её вроде как бы и поздно. Хороший человек? Замечательный! Хочешь с ним увидеться? Да нет, как-то не очень. Вот она, дуальность в действии.
Чем дальше живёшь, тем дальше отходишь от бинарности, от определений и оценок вида «плохо» и «хорошо», «добро» и «зло». Если негодяй напал на вас в тёмном переулке – это хорошо? Плохо. А если вы нашли в себе силы и дали такой отпор нападавшему, что он оказался на земле, это плохо? Да хорошо же! А если при падении он ударился головой о бордюр и через два дня умер в больнице – это как? Особенно актуальным этот вопрос становится после того, как вам, мирно возвращавшемуся домой, «шьют» сразу две статьи – о превышении пределов необходимой самообороны и о непредумышленном убийстве. И вообще, какой идеологический паттерн в такой ситуации вернее – готовность к собственной смерти или к чужой?
…Жизнь – непрекращающаяся борьба, и это известно отнюдь не только бактриану. Именно в борьбе антагонистических начал происходит любое развитие, формирование, созревание. И я не сомневаюсь, что у каждого случаются моменты, когда он понимает, что только что – случайно или преднамеренно, осмысленно или неосознанно – послужил злу. Гордиться здесь нечем, но и вешаться сразу не стоит. Достаточно просто отметить, что сегодня одно твоё начало проиграло другому. Ахурамазда отвернулся, и Ариман немедленно отгрыз своё. Хозяева поля чуть расслабились, и матч выиграли гости.
Главное – помнить, что это был не последний матч.
Дмитрий Токман
