12 июля 2015 год. Воскресенье
Шестой день
В пятницу по работе зашла к знакомому врачу. Приятный высокий русоволосый с умными серыми глазами. Мой ровесник. Обсудили рабочий вопрос. Я поздравила с рождением сына. Он поблагодарил, а потом печально заметил, что уже написал заявление по собственному желанию. Уходить не хочется. Привык. Только вот уже второй месяц заработная плата в размере восьми тысяч рублей никак не может способствовать плодотворной работе. С его уходом в отделении останется одна заведующая. Все потихоньку разбредаются. А что делать? Если когда-то элитная поликлиника, имеющая лучшие кадры, сплоченный, вышколенный коллектив, не может адаптироваться в новых условиях, не умеет зарабатывать деньги, а умеет только лишь хорошо лечить. Вообще последние месяцы в системе оплаты труда, твориться какой-то абсурд. Я, как оператор ЭВМ, напрямую не имеющий никакого отношения к обслуживанию пациентов зарабатываю в два с половиной раза больше заведующего любого из отделений поликлиники. А все потому, что наш отдел входит в структуру головной организации, а поликлиника считается филиалом.
Помню, как в марте на собрании главный врач на полном серьезе требовал от подчиненных заниматься поиском и привлечением пациентов. Все после того собрания вышли в полном недоумении. Заведующая рентгенологическим отделением никак не могла понять, как ей надо осуществлять этот самый поиск и привлечение. Ее коллега, не скрывая сарказма прокомментировала, что им всем, видимо, надо будет бросить прием страждущих исцеления, закрыть кабинеты и, выйдя на улицу, начать приставать ко всем прохожим с настоятельной просьбой написать заявление на прикрепление к нашей поликлинике.
Бред! Самые понятливые сразу же стали искать себе другие варианты трудоустройства. А большинство по инерции решили, что, мол, главный шутит, что никуда не денется, будет платить. Не будет! Это стало ясно уже в апреле, когда многие получили денег на треть меньше, чем обычно. А потом последовала реорганизация, целью которой было заставить филиал полностью перейти на самостоятельное финансирование, а потом, когда стало ясно, что быстро перейти на коммерческие рельсы учреждению не удастся, на самом верху все упорнее и упорнее стали обсуждать идею закрытия поликлиники и полного сокращения всего персонала. Сейчас это уже секрет полишинеля. Все знают, что осенью на работу ходить уже будет некуда. Люди уходят. Коридоры пустеют. Многие кабинеты закрыты. Пациенты возмущаются, удивляются, скандалят. А толку? Лечить-то все равно некому.
Больно смотреть на то, как чья-то невидимая рука уничтожает холодно и последовательно один за другим столпы некогда самой эффективной и гуманной медицинской системы в мире.
