В библиотеке «Дом А.Ф. Лосева» (улица Старый Арбат, 33) хранится огромная — более десяти тысяч наименований — коллекция книг, которую собрал за свою жизнь Алексей Федорович Лосев. Теперь это собрание — как дар А.А. Тахо-Годи, жены философа, — перешло москвичам да и вообще всем читателям, ищущим в книге доброго и умного собеседника. В беседе с сотрудницей библиотеки Аза Алибековна рассказывает о том, как формировалась та часть библиотеки Лосева, которую мы относим к учебной литературе.
Доктор филологических наук, профессор МГУ А.А. Тахо-Годи представляет читателям коллекцию учебников по классической филологии из библиотеки Алексея Федоровича Лосева
Не устаревшие тексты
— Среди подаренных Вами, Аза Алибековна, десяти тысяч книг много учебников. Известно, что Алексей Федорович преподавал в гимназиях до революции и несколько лет уже в советское время. Занимался он со студентами в
—
— Ходобай, Семенович, Адольф. Книгоиздатель Козман.
— Должен быть учебник Мора. А еще Эмиль Черный, Гибель и так далее.
Дело в том, что русское правительство во второй половине
При Лейпцигском университете основали семинарию специальную, учебную. Туда приглашали юношей из славянских стран для прохождения курса. Затем они обязаны были прибыть в Россию, преподавать в гимназиях, писать учебники и тем самым отдавать долг русскому правительству за то высшее образование, которое получили.
Там учился, например, знаменитый Фаддей Францевич Зелинский, филолог-классик с мировым именем, по национальности поляк. Там же прошел курс и учитель Алексея Федоровича, друг Зелинского, Иосиф Антонович Микш, чех по национальности. Все это были славяне. И вообще большинство студентов семинарии — чехи.
Эту серьезную акцию проводил Министр народного просвещения граф Дмитрий Толстой. Хотя, думаю, она не только не удалась, а наоборот потерпела крах. Многие гимназисты как раз латинский и греческий возненавидели
В начале
Однако существовали классические гимназии с обоими языками. Например, знаменитая
Алексей Федорович учился в Новочеркасской классической гимназии, где у него был замечательный учитель Иосиф Микш, известный переводчик русской классики на чешский язык. Кстати, его имя значится в чешской энциклопедии Отто в качестве не только переводчика и преподавателя, но и ученого. Так что авторы, которые писали учебники, были людьми чрезвычайно образованными также в плане лингвистическом.
Лосев эти учебники имел, когда учился, и потом, когда сам преподавал. И даже в первые годы советской власти без них было не обойтись, ибо
Еще раз подчеркну — многие из тех учебников достигали большой глубины и давали такие знания, что некоторые преподаватели нынешней кафедры классической филологии МГУ, той самой, которой я 34 года заведовала, не раз просили в подарок старые издания. И я каждого по мере возможности снабжала такими книгами.
Вот, например, знаменитый учебник Эмиля Черного. Его греческий синтаксис выходил в разных видах, дополнялся, исправлялся автором. Здесь интересны сопоставления с латинским языком, с древнерусским, с церковнославянским.
Алексей Федорович любил своих учеников, поэтому он старался такие вот полезные книги иметь у себя в нескольких экземплярах, чтобы раздавать студентам.
— В
— Как приобретались книги во время войны?.. Я тогда была юной студенткой и видела, что люди, покидая Москву, оставляли на тротуарах около Московского университета на Моховой горы книг. Кто хотел, мог их взять. А бывало и такое: закрыли по указу властей
Занимаясь с учениками, он стремился, чтобы каждый студент имел нужную книгу под рукой. Надо сказать, что ученики были очень неблагодарные, часто книги не возвращали. Приходилось потом для следующей группы их искать. Такое повторялось десятилетиями.
Возрождение филологии
— О каких книгах вы хотели бы еще рассказать?
— Стоит упомянуть известный учебник Григоревского по Коху и Кэги. Вышло множество изданий, даже в
Существовал также учебный словарь Эмиля Черного. И не только греческо-русский, но, что особенно важно, русско-греческий словарь. Конечно, есть большие словари. Но с ними работать сложней. А такой учебный словарь всегда под рукой.
Как вы знаете, советские власти филологию и всю историю «закрыли» в начале
Лосев преподавал в Нижегородском университете. К тому же в Москве в начале двадцатых был голод. Молодые ученые из Нижнего везли продукты. Приходилось запасаться разными справками, подтверждавшими, что ты везешь свой — продуктовый — гонорар…
— А кому он там преподавал?
— У нас сохранились учебные планы, даже списки студентов. Мало было тех, кто учился в гимназии. Встречались и такие, кто школы не кончил. Представляете, какая подготовка? Вот что делалось. Разваливали все.
— Преподавание латыни и древнегреческого в школах в
— Все исчезло, все! Но в
— А университет так и не имел филологического факультета?!
— Ну да. Только во время войны — в сорок втором! — объединили университет и ИФЛИ; тогда и открылся филфак, а также кафедра классической филологии. В
Замечательный, опытнейший преподаватель. У Александра Николаевича до революции была своя гимназия. Располагалась на Знаменке, почти напротив огромного здания Генштаба, очень приятное здание с колоннами. Это и была гимназия Попова.
В ту военную пору в вузах разных городов открылись кафедры классической филологии. И поскольку тогда как раз Алексея Федоровича из университета изгнали как идеалиста-философа и перевели в Московский педагогический институт имени Ленина, он и стал профессором отделения классической филологии. Вот там у Алексея Федоровича я и училась.
В
В конце войны стали и вовсе возникать рудименты старины: школы вдруг разделили на мужские и женские. А постановление, исходившее от самого Сталина, требовало вводить логику и древние языки и дисциплину укреплять.
Личный опыт
— А как лично вы, Аза Алибековна, увлеклись древними языками?
— Латинский язык начала учить еще задолго до университета, дома. Мне прислал учебники дядюшка — брат моей мамы, профессор Леонид Петрович Семенов, — из Владикавказа, где был наш родовой дом. Он прислал учебник Сидорова. По нему и стала заниматься.
Меня поощрял в этом мой отец Алибек Алибекович, который закончил классическую гимназию во Владикавказе. Для него латинский и греческий были своими. Отец работал в ЦК партии (заведовал всеми школами страны). Он мне оттуда приносил (там прекрасная была библиотека) необходимые книги, не только латинские, но и французские: меня обучали с детства и европейским языкам.
С греческим познакомилась студенткой. Был факультативный курс греческого языка на факультете русского языка и литературы. Преподавал известный профессор Михаил Николаевич Петерсон. С первого курса я с ним занималась. Сам он — выдающийся лингвист, ему теперь посвящены специальные исследования.
— В то время те, кто заканчивал классическое отделение, шли в московские школы?
— Да. Но самое любопытное, что против древних языков в школе оказались родители. Многие подавали петиции властям: зачем детей пичкают ненужными знаниями? И добились своего: опять отменили древние языки. Но как раз в конце
— Получается, что Лосеву по совершенно объективными причинам приходилось в работе со студентами пользоваться старыми учебниками?
— И до сих пор Греко-латинский кабинет Юрия Шичалина переиздает дореволюционные словари: Петрученко. А как иначе?! Это же знаменитые учебные словари. Вон тут у нас стоят — целый строй.
Когда занимаюсь со студентами, достаю, показываю. Ребята просматривают их. Конечно, Шичалин хорошо издает. Он — мой ученик и аспирант, у меня писал кандидатскую диссертацию.
— У Юрия Шичалина одна из первых классических гимназий, возникших в наше время, да?
— Есть классическая гимназия при Санкт-Петербургском университете. Она даже раньше открылась. А Юрий и Елена Шичалины (она тоже моя аспирантка и диссертантка) открыли свою гимназию. Они большие энтузиасты древних языков.
Смущаться от того, что много разных учебников, не надо. Вот Елена Цыпилева, которая преподает греческий в нашем «Доме А.Ф. Лосева», использует современный учебник.
— Елена Цыпилева занимается по учебникам Славятинской.
— А самой Марине Николаевне Славятинской я
— Греко-латинским кабинетом Шичалина издан в трех книгах учебник Вольф-Малинаускене.
— Да! Надя Малинаускене (она тоже моя ученица) — серьезный знаток языков. У нее есть история латинского языка и начальный курс древнегреческого языка. Все свои работы она мне дарит.
Но главное, что у меня есть списки книг, которые всегда лежали на столе в кабинете у Алексея Федоровича. Среди самых необходимых — труды по истории языка, сравнительному индоевропейскому языкознанию, все, что связано с общим языкознанием и старославянским, и греческим, и латинским. И обязательно — учебники.
Вот учебник Козаржевского… Вот — Андрея Чеславовича. Есть латинский язык и греческий, разных годов издания. Эмиль Черный, пожалуйста, — греческая этимология. И Александр Попов для заочников. Учебники Мирошенковой, Федорова. Все это было под рукой у Алексея Федоровича, на столе. И, конечно, церковнославянский язык. Причем самые разные издания. Ведь каждый излагает
Обязательно надо иметь разные учебники, если ты занимаешься
Лосев — преподаватель
— Аза Алибековна, но Алексей Федорович вынужденно преподавал языки?
—
— Расскажите, каким преподавателем был Лосев?
— Очень важно, как человек преподает, как к студентам относится.
Какой он был в гимназии, знали те, кто у него учился. В библиотеку «Дом А.Ф. Лосева» племянница одной из любимых учениц Алексея Федоровича принесла ксерокопии стихов, ему посвященных. Три девицы, как пишут они в стихах, это Реформатская, дочь известного ученого, вторая — Маня Лорие, третья — Елена Воздвиженская, она всю жизнь дружила с Лосевым. Муж ее, Василий Иванович, был сыном последнего настоятеля Успенского собора в Кремле. Это была замечательная семья. Отец Елены — выдающий генетик Четвериков. А генетиков, как вы знаете, Трофим Лысенко крепко преследовал в
Так вот — троица девиц… Вы видели, наверное, картинку, как рыжеволосый молодой Лосев ими дирижирует в классе. А они зубрят исключения, склонения.
Алексей Федорович потрясающий, конечно, педагог.
Но бывали и семинары по античной литературе в связи с русской и зарубежной литературами. Писали рефераты, делали доклады. У нас дома многие сохранились.
— На вечере памяти Владимира Бибихина в декабре 2006 года Вы вспоминали об аспирантах, что приходили на Арбат, в эту квартиру.
— Да, вот за этим столом, где мы с вами сидим, и занимались по
Я сказала на вечере памяти Бибихина, что он хотел, чтобы издали — я вместе с ним — книгу об Алексее Федоровиче. Увы, не получилось. У меня есть семьдесят страниц в электронной версии на сорок страниц его текста.
Может быть, одна эту работу продолжу. Не знаю, как это будет. Надо обязательно комментировать его текст. Там упоминаются разные люди, о которых Володя представление имел приблизительное. Много фактических ошибок. К тому же он доверяет сплетням и слухам людей, прошлое которых ему не известно. Текст Бибихина надо пояснять.
— Мне встретился в коллекции книг учебник истории, на котором стоит владельческая надпись — Вальтер Филипп. У Алексея Федоровича с Борисом Пастернаком был общий ученик?
— Да. Филиппы — богатая немецкая семья. Великолепный особняк на Пречистенке. Если идти вверх, то по правую сторону. И его в 1914 году весь разгромили: началась война, магазины и дома немцев громили.
После разорения Филиппы переехали в Шереметевский переулок, тоже недалеко от Арбата. По Воздвиженке надо идти по левой стороне. Где Кремлевская больница, свернуть за угол. Это и есть Шереметевский, он выходит на Никитскую. Я сама пешком ходила в университет на Моховую через Шереметевский.
По левой стороне переулка, за оградой, огромный роскошный дом. Он действительно принадлежал Шереметевым, но в то время сдавали дом под квартиры. В одну из огромных — из
Мне рассказывал Евгений Борисович Пастернак, что, оказывается, Вальтер приезжал сюда в
О страсти к знанию
— Как мы видим, сейчас возникают настоящие классические гимназии. Возможно ли возродить интерес к древним языкам?
— Надо, чтобы учителя сами были знающими, умели заронить в учениках интерес к языкам, литературе и культуре римлян и греков. Без языка понять в подлиннике нельзя ни одно явление культуры. Как хорошо взять хотя бы маленькое стихотворение Горация или Катулла, прочитать на латинском языке, объяснить, прокомментировать, заняться строением стиха, попробовать самому перевести.
Конечно, нужны преподаватели-энтузиасты. Мы уже упоминали Шичалиных. В Юридической академии заведует преподаванием латинского языка один из тех, кто сидел за этим столом в числе учеников Лосева. Это Михаил Нисенбаум. В
И, представьте себе, он решил перебраться в Москву. Остановился у своей бабушки. Работал дворником, маляром. Со временем ему город предоставил комнатенку. Он приходил к нам, занимался вместе с аспирантами. Теперь у него самого есть учебник!
Другой пример. Известный протоиерей и ученый — отец Валентин Асмус — тоже мой студент. Он сын Валентина Фердинандовича Асмуса, философа, который дружил с Лосевым.
Валентин Валентинович в университетские годы в основном все усилия прилагал к изучению греческого и латыни. Остальные предметы его мало интересовали. Но, сдавая языки, блистал! Он изучал древние языки, чтобы читать Отцов церкви. Теперь это ученый батюшка — отец Валентин Асмус. Кстати, его сын Михаил тоже закончил наше классическое отделение.
А Виктор Васильевич Бычков?! Профессор и доктор наук, крупнейший эстетик. У него есть труды по эстетике Отцов церкви… Это настоящий ученик Лосева. Сначала он имел техническое образование, затем пришел на философский факультет МГУ. Там увидел, что без классического образования не обойтись. Пришел на кафедру, просил разрешения посещать занятия по древним языкам. Полностью прошел и сдал все курсы. В дальнейшем прислал своего сына, Олега, который тоже получил классическое образование. Теперь Олег под Нью-Йорком, где есть специальный Центр по латинской патристике — профессор, специалист по латинским Отцам церкви; а отец — специалист по греческой патристике. Редчайшие специальности даже в плане международной науки.
Похвала классике
Так что наши классики — народ очень ученый и образованный, — продолжает свой рассказ А.А. Тахо-Годи. — И в разных жизненных случаях могут применять свои знания. Древние языки очень дисциплинируют, тренируют человека. Например, чтобы всегда помнить греческую грамматику, ее надо методично повторять. Учитель Алексея Федоровича, профессор Николай Иванович Новосадский, говорил, что, как пианист ежедневно повторяет трудные упражнения, так и я каждый день повторяю всю грамматику.
Сам Лосев, бывало, когда не спит ночью (бессонницей страдал), вспоминал все греческие глаголы, их спряжения и так далее. Я ему говорила, что от этих упражнений он и не спит,
— Но ведь есть мнение, что интерес к древним языкам падает по всему миру?..
— Объясняется это просто. Существует так называемая Болонская программа образования, распространяемая теперь и у нас. Надо, дескать, снижать уровень образования — для того чтобы можно было легче определять выпускников в средние и низкие сферы, куда человек с хорошим образованием не пойдет. Нет рабочих мест и денег для высокой науки. Программа связана с экономикой и политикой. И никакого отношения не имеет к улучшению процесса образования.
В Европе и США оставляют только отдельные очаги высокого образования в известных университетах.
— Расскажите о новых переводах с древних языков…
— Есть произведения, которые не переводили. Или переводили мало. Это поздняя литература греко-римского мира.
Перевели лет десять тому назад (Ю. Голубец) огромную поэму Нонна Панополитанского «Деяния Диониса» (около V века н.э.), 48 песен — по размеру «Илиада» и «Одиссея», вместе взятые, — очень трудная вещь. Переводят «Софистов — за пиршественным столом» для серии «Литературные памятники» под названием «Пир мудрецов» Афинея (переводчики — среднее поколение классиков, среди них О. Левинская, Б. Никольский). Профессор Н. А. Чистякова в «ЛП» издала новый перевод александрийской поэмы Аполлония Родосского «Аргонавтика», перевела Псевдо-Лонгина. Работает старейший, замечательный переводчик С.К. Апт.
Но эта тема не имеет отношения к нашему вопросу об учебниках в коллекции А.Ф.Лосева.
Беседу вела Ольга Козлова
