— Как вы знаете, сейчас в России будет небольшая ретроспектива ваших фильмов, все их сто раз видели, конечно, но многие только дома.
— Да, и прискорбно, что в наши дни большинство смотрит кино на маленьких экранах с плохим звуком. Поэтому замечательно, что вы получите эти фильмы на большом экране с хорошим, хочется верить, звуком. Это совсем не одно и то же, и ничто не сравнится с походом в кинотеатр, это особенный опыт погружения в новый мир.
— То есть вы верите в магию похода именно в кинотеатр?
— Да, это чудесно. Справедливости ради, сейчас в кино многие сидят, уткнувшись в телефоны, и даже разговаривают, что, конечно, возмутительно и все портит. Поэтому я вот что скажу: нужна полная тишина, нужен большой-большой-большой, хороший экран, большой-большой-большой, хороший звук, потом свет гаснет — и все становится прекрасно.
— Я почему спрашиваю — последний раз вы сделали фильм для кинотеатров 11 лет назад.
— Видите ли, Станислав, в чем дело. Арт-кинотеатры во всем мире исчезают. Поэтому полнометражное кино в опасности. Твой фильм просто не берут в кинотеатры, потому что он не соберет столько денег, сколько большие летние блокбастеры. Поэтому артхаус, насколько я понимаю, ушел на кабельное телевидение. Мне нравится, что там можно рассказывать длинные истории. Сейчас это, по-моему, самый лучший медиум.
— То есть все, вы навсегда завязали с полным метром?
— Нет, я никогда не скажу, что я завязал. В данный момент действительно нет полнометражного фильма, который я хотел бы снять. Но это потому что последние пять лет я работал над «Твин Пиксом».
— А вы сами пересматриваете свои ранние фильмы?
— Иногда, да. Всякий раз, когда их перевыпускают с помощью новых технологий, я иду пересводить звук, удостовериться, что копия хорошая, и так далее — и заодно смотрю их заново таким образом. А время от времени и просто так. Мне кажется, что в кино, как и в живописи, полезно порой вернуться к своей старой работе и посмотреть, что там, — это может вдохновить тебя на что-то новое.
— И «Твин Пикс: Огонь, иди со мной», и «Шоссе в никуда» провалились в прокате, и только со временем люди их оценили. Как так получается, на ваш взгляд?
— Мне кажется, это во многом зависит от момента. Когда вышел «Огонь, иди со мной», «Твин Пикс» очень много ругали, люди от него устали. И в негативной реакции на фильм это отразилось — возможно, будь это совершенно новая история, все было бы по-другому. Так или иначе, картину встретили ужасно. Но потом, как вы верно сказали, она постепенно стала брать свое. Что касается «Шоссе в никуда», то это был слишком необычный, странный фильм, и его люди тоже поначалу невзлюбили. Наверное, для таких вещей иногда просто требуется время. Именно об этом я говорю в связи с кинотеатрами. Как было в былые времена? «Голову-ластик», когда она только вышла, встретили без всякого энтузиазма. Но она оставалась в прокате на полуночных сеансах очень долго — и люди стали рассказывать друг другу про этот фильм, обсуждать его, увидели его новыми глазами. Это заняло много времени. Артхаусные кинотеатры, «полуночное кино» — сейчас все это просто исчезло. Я думаю, у многих фильмов был бы шанс на успех, оставайся они в прокате подольше.
— И вы теперь верите в интернет как площадку для дистрибуции?
— Нет, не то чтобы. Интернет, как и все цифровое, постоянно становится лучше. И возможно, действительно он позволяет открывать, оценивать какие-то вещи. Но по большому счету это все то же самое. К тому же качество картинки и звука не очень хорошее. Если, конечно, вы не установите дополнительные колонки и какой-то большой экран.
— Вы смотрите фильмы онлайн или, может быть, сериалы?
— Нет, я работаю, мне это все ни к чему.
— А вообще в интернете много времени проводите?
— Я иногда ищу в интернете инструменты. И читаю про них.
— Инструменты, вы имеете в виду…
— Я имею в виду, что вот прямо сейчас нахожусь в столярной мастерской, пробую разные инструменты. Некоторые из них новые — и если я захочу узнать, как с ними обращаться, я залезу в интернет. И еще я их там покупаю.
— Вы, насколько я понимаю, не очень интересуетесь чужими работами?
— Я рад за всех, кто работает. Но дело в том, что я не синефил. Я люблю снимать кино. И работа занимает все мое время, я просто не успеваю смотреть на другие вещи.
— И вам не хочется быть в курсе? Вот «Ла-Ла Ленд», допустим, вы посмотрели?
— Нет-нет, не видел. Слышал, но не видел.
— Там про Лос-Анджелес, кроме всего прочего…
— Про Лос-Анджелес много фильмов, что ж теперь делать.
— Вы довольны своим портретом в фильме «Дэвид Линч. Жизнь в искусстве»? Эти ребята, которые его сделали, они, судя по всему, провели в вашем доме много времени, они ваши друзья?
— Да, мне очень понравился этот фильм. И да, Джейсон С (оператор и один из продюсеров фильма. — Прим. ред.) — мой друг, мы многое сделали вместе, и я привык к тому, что он все время находится где-то рядом.
— По поводу «Твин Пикса»…
— Вообще, мне нельзя говорить про «Твин Пикс».
— Ну что-нибудь в общих чертах. Когда вы поняли, что будете делать новый сезон?
— Примерно пять лет назад.
— Просто это была такая долгая история, вы отказывались.
— Да, были причины, по которым я не хотел возвращаться к этому. Но я никогда не терял любовь к этому миру и любовь к персонажам, которые его населяют, я их обожаю.
— И вы абсолютно довольны тем, что получилось?
— Да, полностью.
— И вы не чувствовали давления из-за высоких ожиданий?
— Нет-нет, об этом нельзя беспокоиться, Станислав, ты просто делаешь работу как можно лучше. А что дальше случится, от тебя уже не зависит. Ты надеешься на лучшее, но ты не можешь контролировать зрителей. Делай что должен, и будь что будет.
— Вы много времени уделяете своему благотворительному фонду, так?
— Да. Мы помогаем жертвам домашнего насилия — предлагаем пострадавшим женщинам трансцендентальную медитацию, которой нас научил Махариши Махеш Йоги. Также ветеранам, которые страдают от посттравматического синдрома: медитация возвращает им желание жить почти мгновенно. И конечно, школам. Очень много учащихся по всему миру страдают от стресса, они мучаются, их успеваемость падает, они дерутся, их окружают учителя, которые больше не хотят учить. Но мы даем им трансцендентальную медитацию, и в течение одного года вы получаете школу, в которую хочется пойти. Драки прекращаются, оценки становятся лучше, отношения улучшаются, ученики не мучаются, учителя снова хотят учить. Это прекрасно. И все, что требуется, — это техника, для того чтобы погрузиться в себя и почувствовать этот безбрежный океан чистого сознания, перейти в новое жизненное состояние. И мы, Станислав, должны нести этот опыт людям, чтобы мир был счастливее и двигался вперед по правильному пути.
— Давайте же обсудим вашего нового президента.
— Ой, нет, я политикой не занимаюсь. Конечно, я смотрю новости, там все время про это говорят, но мне не хочется.
— Но вы публично поддержали Берни Сандерса.
— Да, это правда. Потому что мне нравится Берни. Я вам так скажу. Коллективное сознание избирает президента и позволяет ему делать то, что он делает. И наверное, можно сказать, что в Америке сейчас довольно странное коллективное сознание, раз мы получили то, что получили.
— А мы теперь опять — империя зла.
— Да, но, с другой стороны, я был в России. Я в Москве прекрасно питался, погулял по Красной площади, был на выставках, поговорил с людьми о трансцендентальной медитации, встретился с прекрасными студентами киноинститута. Мне понравилась атмосфера. Правда, с пробками по дороге в аэропорт надо что-то делать, вот уж точно. Но, одним словом, все русские, которых я встретил там, были замечательные. И американцы тоже замечательные. Люди по всему миру замечательные! Все проблемы — от наших лидеров. А что касается людей, то у нас все хорошо, когда мы встречаемся. Вкусно пообедать, выпить, поговорить о вещах, которые нам интересно обсудить, — что может быть лучше.
— Вы обсуждали с Фростом «Тайную историю Твин Пикс» до публикации?
— Нет, Станислав, я вообще ее не читал. Это история Твин Пикс авторства Марка Фроста, и его одного. Я не хотел читать эту книжку, потому что не хотел забивать этим голову во время работы.
— А вы не беспокоитесь о каких-то несовпадениях, которые вылезут, и все такое?
— Ха-ха-ха. Нет, Станислав. Я вообще ни о чем не беспокоюсь.
