Некоторые дети с раннего детства проявляют необычайно высокие способности — к музыке, математике или какой-то другой деятельности. На них возлагают особые надежды. Но лишь 3-5% удается эти надежды оправдать. Что происходит с остальными? И какие ошибки допускают родители? На вопросы журнала Psychologies отвечает детский психолог, доктор психологических наук Александр Венгер.
Psychologies: Говорят, все дети рождаются способными. Если так, к чему они (точнее, мы все) способны?
Александр Венгер: Любой ребенок, который рождается здоровым, без медицинской патологии, обладает тем, что Алексей Николаевич Леонтьев называл «способности человеческого рода». Он способен овладеть речью, научиться воспринимать музыку и воспроизводить ее голосом (то есть петь), играть на музыкальных инструментах, рисовать. Каждый ребенок потенциально может овладеть любой массовой профессией. Каждый способен успешно включиться в общественную жизнь.
Боюсь, что родители имеют в виду другое, когда говорят: «Мой ребенок — способный».
У каждого из нас «способности человеческого рода» развиты в разной степени. Как у Оруэлла, «все животные равны, но некоторые равнее других». Так и тут. Любого можно научить петь (бегать на коньках, ходить на лыжах), но одному этот навык дается легче, а другому труднее.
Это индивидуальные различия. Упорными занятиями и тренировками каждый способен достичь средне-высоких результатов в овладении каким-то делом. А выдающихся результатов достигнет далеко не каждый.
Для этого нужны особо высокие способности, одаренность?
Да, причем они бывают двух типов, — общие и специальные. Общие способности важны практически для любой деятельности.
Это способность концентрироваться, аналитически мыслить?
Совершенно верно. Еще — хорошая память, интеллект, критическое мышление… А специальные способности важны для какой-то определенной деятельности. Для художника — это способность создать целостный образ. Для актера — способность к тонкому и точному выражению переживаний.
Одаренность — особо высокий уровень развития этих способностей?
Некоторые ученые считают так. Но возможно, это другой способ видения, мышления. Скажем, мой младший сын был математически одарен, а старший сын просто способен. Разница между ними — 5 лет. Я даю им обоим решить задачу. Вскоре младший дает ответ. Я спрашиваю: как ты это понял? А он не может объяснить: ну это же так и есть. Чуть позже задачу решает и старший, но он, в отличие от младшего, может объяснить путь.
Обучение технике скорее загубит одаренность и превратит ребенка в ремесленника
Одаренные люди — сколько бы им ни было лет — с огромным трудом рассказывают, как они до чего-то дошли. Эйнштейн в дневниках описывает, что он представлял себе физическую задачу как напряжение и расслабление разных мышц. Решить задачу — привести это в некое гармоничное состояние. Когда равновесие найдено, задача решена. Но описать словами путь почти невозможно.
Родители иногда настолько субъективны и пристрастны к своим детям, что в каждом их действии, рисунке, движении мысли готовы разглядеть зачатки одаренности. Как понять, одаренность ли это, и как эту одаренность следует развивать?
Не думаю, что ее надо развивать. Надо способствовать развитию самого ребенка, а не его одаренности.
Почему?
Одаренность — это скорее предмет тревоги и беспокойства родителей, нежели повод для радости. Как сказал Козьма Прутков, «узкий специалист подобный флюсу, полнота его односторонняя». Такие дети бывают обречены на одностороннее развитие, у них часто нарушена социализация, т.е. способность легко общаться с другими.
Если ребенка, который, например, хорошо рисует, родители отведут в туристический кружок, он там заведет друзей и научится общаться. Но не потеряет ли он там время, вместо того, чтобы овладевать мастерством художника?
Любому творческому человеку необходимы впечатления. Походы дадут одаренному ребенку новый яркий опыт, который он потом отразит в рисунках. Сосредоточиться на каком-то одном направлении, вероятно, имеет смысл, но мы все равно не знаем как. Обучение технике, скорее, загубит одаренность и превратит ребенка в ремесленника. Ведь важнейшая ее составляющая — самобытность.
Помните «Портрет» Гоголя? Когда одаренный художник Чартков стал ради заработка писать портреты в определенной манере, он очень здорово набил руку. Но когда захотел написать настоящую картину, уже не смог этого сделать: рука сама шла по привычному пути. Особенно быстро это происходит с детьми: овладев стандартной техникой, они с огромным трудом делают что-то свое, оригинальное.
Когда же начинать овладевать мастерством?
Это зависит от вида деятельности. Скажем, балет требует раннего старта, а в ИЗО стоит обучать ремеслу не раньше 11-12 лет, — когда у ребенка уже накоплено то, что он хотел бы выразить. Музыкантам тоже приходится осваивать технику постановки рук очень рано.
Но я убежден: эмоциональное знакомство ребенка с музыкой (живописью, танцем) должно начинаться раньше, чем овладение ремеслом. С первых месяцев жизни полезно слушать музыку, позже — импровизировать в танце, рисовать, петь. А вот техника должна появляться позже.
Когда именно? Я бы ориентировался на верхние границы возраста, которые указывают профессионалы. Вот если педагог скажет, что начинать учиться игре на фортепиано после 7 лет уже поздно, то я бы скорее повел к нему ребенка в 6,5 лет, а не в 4.
А как вообще родителям понять, к чему склонен ребенок? Невозможно же перепробовать все виды деятельности, пока ребенок маленький?
Почему, это возможно. Набор видов деятельности у дошкольника ограничен. Он рисует, играет в игрушки, поет, активно двигается, забирается на горки и лестницы, танцует, играет на музыкальных инструментах — каких-то дудочках, фортепиано. Все это вполне доступно.
Но если, скажем, и фортепиано нет, и родители далеки от музыки?
В таком случае у ребенка вряд ли разовьются музыкальные способности. Даже если они от природы заложены. Атмосфера, которая окружает ребенка, крайне важна. Бывает, что семья далека от музыки, но в детском саду есть замечательный музыкальный руководитель. Он отметит хороший слух и чувство ритма ребенка.
Но все же родители должны и сами проявлять интерес. Не взирать равнодушно на рисунки сына или дочери, а радоваться им и хвалить особо удачные. Плохие хвалить точно не надо, но и ругать незачем. Даже взрослый человек имеет право на неудачу.
И вот, допустим, ребенок пробует всем этим заниматься, и что-то у него получается особенно хорошо. Его рисунки производят явно сильное эмоциональное впечатление. Он очень гибок и подвижен, выразительно поет или музицирует. В этом случае желательно записать его в хорошую школу или кружок, где он сможет развивать эти способности.
Вот там-то и начинает вырастать «флюс», ведь все усилия педагогов направлены на то, чтобы вырастить гения.
Перед родителями любого одаренного ребенка стоит дилемма: направить его по пути высоких достижений или нацелить на «простое человеческое счастье». Пока ребенок маленький, этот выбор остается за родителями.
И если он сделан в пользу высоких достижений, могу посоветовать папам и мамам только одно: принимать в профессиональном развитии ребенка минимальное участие. И максимально заниматься всем остальным. Увлечь спортивными играми, искусством, кулинарией, если ребенок загружен интеллектуально. И наоборот. А профессией пусть занимаются тренеры и педагоги.
Обязательно ли отдавать одаренного ребенка в специальную школу?
Ребенку с высокими общими способностями в обычной школе все слишком легко дается. У него не формируется упорство в достижении цели. Поэтому, когда он выходит из университета и начинает заниматься профессией, он опускает руки. Ведь в любой работе много рутины, которая требует усидчивости. Столкнувшись с неудачей, человек думает: «Видимо, я неправильно выбрал сферу деятельности».
Одаренный человек тем и отличается, что придумывает нечто новое, непривычное, вроде бы «неправильное»
Получает второе образование, иногда и третье, а на работе снова провал. Человек теряет веру в себя. По международным данным, только 3-5% одаренных людей реализуют во взрослом возрасте свои высокие способности.
Что происходит с остальными 95%? Среди них очень высок процент маргиналов, страдающих алкоголизмом, употребляющих наркотики. Они воспринимают свою жизнь как совершенно несложившуюся. Ведь в детстве был сформирован высокий уровень ожиданий.
Что могут сделать родители, чтобы их ребенок не попал в эти 95%?
Найти тот самый кружок, секцию, школу, где ему будет достаточно сложно. Если такой возможности нет — самому ставить перед ним задачи повышенной трудности. А кроме того — ориентировать его не на формальную оценку, а именно на процесс деятельности и на результат. Ведь одаренный человек тем и отличается, что придумывает нечто новое, непривычное, вроде бы «неправильное». И поэтому внешние оценки нередко бывают отрицательными.
А каков процент вообще одаренных людей в обществе?
Это зависит от критериев, которые мы применяем. Обычно называют 1% от общего числа населения.
Имеет ли смысл родителям тестировать ребенка, чтобы понять, насколько он одарен?
Это не требуется. Достаточно быть к ребенку внимательными. Если у него что-то получается лучше, чем у большинства других детей, найти способ реализовать эти способности в особой школе. А дома продолжать заниматься гармоничным развитием, делая упор на социальные навыки, умение выстраивать отношения с людьми.
Не всегда у детей просыпается любовь к тому, что у них получается хорошо. Например, ребенок рисует замечательно, а интересует его прежде всего футбол. В этом случае отдайте его в футбольную секцию, но все-таки постарайтесь привить интерес и к рисованию тоже — найдите увлеченного педагога, запишите в хороший ИЗО-кружок.
Впрочем, одаренному ребенку, скорее всего, прививать интерес не придется. Потому что дети так же, как взрослые, любят делать то, что у них хорошо получается. Чем очевиднее способности, тем охотнее ребенок этим занимается. Родителям остается лишь его поддерживать и отмечать успехи.
Алла Ануфриева
