Мы так заняты своими делами, что забываем о людях, которые день и ночь берегут наш покой. Это очень трудная и очень неблагодарная работа. Но, похоже, важнее ее нет ничего на свете.
Мы часто ругаем работу «скорой помощи»: долго ехала, не то и не так сделала... А как на самом деле должна сегодня работать «неотложка»? Мы решили проверить это, проведя один день в дороге вместе с врачами Красногорской скорой помощи, признанной одной из лучших в России.
Мы, то есть врач Елена Зеликова, фельдшер Алевтина Молчанова и я, поднимаемся по лестнице. У открытой двери нас уже ждет мужчина: «скорую» вызвали для его тестя. Тестю 93 года. Очень худой и бледный, он лежит на диване и с испугом смотрит на врача.
— На что жалуетесь?
— Голова кружится. Раньше, доктор, никогда не кружилась, а сейчас кружится.
— Сколько вам полных лет?
— Ну 93, да я не об этом, говорю же, раньше не кружилась, а теперь кружится…
Достали «манжет», измеряют давление. Высокое. Елена Владимировна изучает полную корзинку лекарств, которая стоит возле дивана.
— Это все вы принимаете?
— Конечно. Вот лежал недавно в госпитале, все равно плохо себя чувствую, приходится самому разбираться…
— Скажите, чтобы не налегал на анальгетик, — просит зять. — Видит рекламу по телевизору и давай лечиться от всех болезней…
— Так ведь не я придумал, по телевизору говорят, — закипает больной. — Я сразу понял, хорошее лекарство…
Тем временем фельдшер пробует ввести лекарство — вена заперта. Со второй попытки удается. Пациент без остановки рассказывает о своих головокружениях, а Елена Владимировна слушает и объясняет, но это бесполезно. Античная драма: человек не принимает свой возраст, весь мир считает враждебным, его агрессия, как кислота, разъедает жизнь близких. Как быть?
Молча выходим на улицу, забираемся в машину. Елена Владимировна работает на «скорой» 30 лет. Она говорит: я еще в школе мечтала об этой работе, хотела помогать, быть нужной. Но мы превратились в сферу обслуживания. Пациенты не хотят идти в поликлинику, им проще вызвать нас — разве это дело?
Да, к вечеру я убеждаюсь в том, что для врачей «скорой» это больная тема: надоело лечить одно и то же, и из-за пустяковых вызовов можно не успеть, когда врач понадобится на самом деле.
Но ведь у этих вызовов есть объяснение, и отнюдь не пустяковое. В районных поликлиниках происходит нечто из ряда вон выходящее: дикие очереди, врач не смотрит на больного, а заполняет карточку, при острой необходимости попасть к специалисту не представляется возможным. На днях пациентка рассказала Зеликовой: после гипертонического криза у нее опасно поднялось давление, она вызвала участкового врача. Та подошла к подъезду, по домофону спросила, в чем дело, дала совет и уехала. А врач «скорой» придет домой, выслушает — это ведь тоже лечит. У всех своя правда, но летать на вызовы, чтобы измерить давление, очень обидно.
■ ■ ■
Красногорская «скорая помощь» — одна из лучших не только в Подмосковье, но и в России. В стране то и дело вспыхивают забастовки и голодовки врачей, и понятно, что если уж врач решился на такой шаг, значит, и в самом деле гиря до полу дошла. И для того, чтобы в этой лихорадочной ситуации не терять присутствия духа и упрямо, к тому же первоклассно, делать свое дело, нужен особый талант.
Главный врач Красногорской станции скорой медицинской помощи Владимир Васильевич Шичанин считает, что без особого таланта врач вообще состояться не может, а на его во всех смыслах боевом посту в первую очередь требуется оптимизм и любовь к людям.
Вот, скажем, по всей стране врачи жалуются на снижение надбавок, без которых практически невозможно выжить. А в Красногорске не жалуются. Как так?
Шичанин объясняет: мы разработали «Положение об оплате труда работников станции», которое меняется раз в несколько месяцев в зависимости от губернаторских прибавок к основной зарплате.
Пример: с весны 2013 года надбавка составляла 6,5%, с осени 2013-го — 9%, а с июня 2014-го — 6%. На «скорой» по закону должны выплачивать 100% надбавки за работу ночью — они выплачиваются без перебоев. Доплачивают и за высокую категорию, и за выезды. Есть стимулирующие выплаты. Откуда деньги? Поскольку сохраняется дефицит кадров, накапливаются некие средства — именно они используются как стимулирующие.
Короче говоря, в результате постоянного мозгового штурма всех насущных проблем сейчас средняя зарплата врачей составляет 72 тысячи рублей, фельдшеров — 55 тысяч, водителей — от 55 до 57 тысяч. Естественно, медики работают на полторы-две ставки
На станции работают 500 сотрудников из расчета 18 круглосуточных машин (одна на 10 тысяч населения).
Вот интересно: сколько вызовов в год делает город с населением около 200 тысяч человек? 61 тысяча вызовов, то есть уровень нагрузки по нормативу 15 вызовов в сутки на одну бригаду.
Владимир Васильевич подводит меня к окну своего кабинета и говорит: видите, расстояния у нас не столичные, переезды сравнительно короткие, за счет этого удается экономить время, и люди успевают пообедать и выпить чаю. Больше всего загружены педиатрические бригады — к детям вызывают до 40 раз в сутки. А кроме того, зимой и болеют больше, тогда количество вызовов взмывает до 250 в сутки. Но это нормально. Главное, чтобы бригада успела «взлететь» не позднее чем через четыре минуты после вызова. Мы за этим следим очень строго. Пока возле станции на дороге не поставили металлический разделитель, который перекрыл нам прямой выезд на трассу, мы успевали доезжать до места вызова за 20 минут. Сейчас это сделать трудно, но мы все равно стараемся…
■ ■ ■
На второй день я отправилась на вызовы с доктором Александром Яковенко и фельдшером Сергеем Медведевым. Яковенко 45 лет, а Медведеву 27. Симпатичные джентльмены, излучают спокойствие, лишних слов не говорят.
Сначала мы поехали к мужчине с жалобами на боль в спине.
Входим в квартиру. Пациенту не больше тридцати лет, лежит в детской комнате с розовыми обоями и занавесками. Спина болит уже пятый день. Яковенко спрашивает: в поликлинику обращались? Жена отвечает: нет, думали, так пройдет.
После осмотра врач говорит: возможно, воспаление почек, нужно сдать анализы.
Жена: а вы его в больницу отвезете?
Врач: сегодня сдайте анализ, завтра будет ответ, и станет понятно, как быть дальше.
Жена: в больницу отвезите, там и сдаст.
Врач: не нужно в больницу, все можно сделать дома; зря вы врача из поликлиники не вызвали, уж давно бы начали лечение.
Жена: так вы отвезите его в больницу…
Следующий вызов — в большой торговый центр. Там водитель подрался с грузчиком — оба из Таджикистана. Входим в подсобное помещение. На полу кровь. У грузчика на голове рана, похоже, его толкнули, и он ударился об угол шкафа. Нужно зашивать, повезем в травмпункт. Пока фельдшер накладывает повязку, появляется водитель. Администратор говорит рабочему: он хочет попросить у тебя прощения, поедет с тобой и привезет из травмпункта. Рабочий кипит и из последних сил вежливо говорит, что сам разберется. Фельдшер сделал повязку с бантиком, рабочий смотрит на себя в зеркало и пытается его убрать: мужчины не любят бантиков.
Теперь наш путь лежит в Опалиху. Замечательный новый район, красивые дома, внутри ухоженные игрушечные дворики — не ожидала. «Скорую» вызвали к даме 77 лет, у нее подскочило давление.
Женщина лежит на кровати, в дверях испуганный муж. Инсульт, три инфаркта, она боится новых неприятностей. Доктор Яковенко делает кардиограмму, она ему не очень нравится: не все показывает. Тем временем женщина рассказывает, что они приехали из Запорожья, зять купил им квартиру и полностью обставил.
— У нас золотой зять, — говорит она. — Мы на него молимся.
Фельдшер делает укол, причем я в который раз обращаю внимание на то, что люди этих уколов не чувствуют — виртуоз.
Доктор объясняет, что нужно обращаться в поликлинику, супруги не знают адреса, он дает телефон, говорит, как доехать.
— Зять у нас необыкновенный, — продолжает дама. — Я раньше думала, что такого не бывает. Так это не инфаркт? Какие вы внимательные, повезло нам с вами…
Садимся в машину и получаем следующий вызов. Тоже новые дома. Квартира еще пахнет ремонтом. Молодая семья: жена, двое маленьких детей и муж, который с трудом поднимается на кровати. Жалуется на боль в спине.
Оказалось, у него на крестце огромный фурункул. Болит несколько дней, в поликлинику не обращались: да ну ее, все равно не помогут. Фельдшер раскрывает чемодан.
Семья прописана в Нижнем Новгороде, здесь прописываться не собираются: а зачем?
Жена говорит: представляете, я сегодня третий раз «скорую» вызываю — сначала старшему ребенку, потом младшему, теперь вот мужу…
Младший бегает босиком по теплому полу, грызет яблоко.
С фурункулом шутить нельзя, Яковенко подробно объясняет, что делать, а жена продолжает улыбаться: нет, ну бывает же, три раза за один день…
Мне интересно: она и в самом деле не понимает, что трижды потратила драгоценные силы и время врачей, которые должны помогать в экстренных случаях, а не вытирать носы? Конечно, не понимает. На первом этаже дома, в котором они живут, медицинский центр, напротив — поликлиника.
— Мы никуда ходить не любим, — сказала она, закрывая за нами дверь — Чуть что, звоним вам.
Следующий вызов — к женщине 65 лет. Живет одна, только что вернулась из московской больницы, где десять дней лежала с гипертонией. Только вошла в квартиру, поставила на пол сумки — сильно подскочило давление.
Врач измеряет давление, спрашивает, приняла ли пациентка какое-нибудь лекарство до приезда «скорой»…
— Доктор, — говорит женщина — я вас умоляю, сделайте мне перед уходом укол магнезии. Я просила в больнице, мне отказали. Сделайте, а то впереди ночь, а я живу одна.
Давление 180, фельдшер делает свой виртуозный укол — пациентка хвалит его легкую руку, — ждем 10 минут, чтобы снова проверить давление.
— Доктор, — говорит она — уж вы сделайте укол, я вас отблагодарю.
Яковенко отвечает: в больнице вам его делать не стали, может, и не нужно было, как думаете?
— Доктор, зачем мне думать. Пока мы ждем, пусть фельдшер достанет шприц, сделайте мне магнезию.
Давление изрядно упало. Женщина машет фельдшеру рукой: набирай шприц. Яковенко кивает головой, фельдшер набирает лекарство.
— Мы сделаем укол, — говорит врач — но я вас должен предупредить. Мы вам снизили давление, лекарство будет действовать и после нашего ухода, а если добавить магнезию, у вас может начаться головокружение и рвота. И что вы будете делать ночью, одна?
— Не надо мне делать укол, уберите шприц, — говорит пациентка — закружится голова, а я одинокая, зачем же?
И провожает нас к двери.
■ ■ ■
Жизнь очень трудная, и у каждого работника красногорской «скорой» полно непростых проблем. Александр Яковенко, например, купил однокомнатную квартиру, теперь 15 лет будет выплачивать ипотечный кредит. Живут втроем, сын-подросток. Одна зарплата уходит на погашение долга, на вторую живут. Сергей Медведев тоже купил квартиру по ипотеке, работает день и ночь. При этом Яковенко раньше работал на московской «скорой», и там платили больше, чем здесь, однако он выбрал Красногорск. Говорит: здесь люди душевные. Доктор Зеликова тоже выплачивает ипотечный кредит…
Между тем, как ни старается главный врач обеспечить свою верную гвардию достойной зарплатой, есть объективные проблемы, от которых некуда бежать.
В тот день, когда мы с доктором Яковенко ездили на вызовы, четыре из пяти были фактически бесплатными. Как? Да вот так.
Мужчина с больными почками — военный, а это значит, что у него нет медицинского полиса и выезд «скорой» оплачен не будет.
У гражданина Таджикистана полиса тоже, разумеется, нет.
Дама, которая хвалила своего зятя, приехала из Запорожья и полис опять же получить пока не успела.
Джентльмен с фурункулом прописан в другом городе.
А отказать человеку, обратившемуся за скорой медицинской помощью, нельзя.
В первой половине 2013 года подобные вызовы действительно не оплачивались. Но со второй половины года расчет за такие вызовы пошел в виде коэффициента, на который увеличивается стоимость вызова к застрахованным. Молодцы экономисты территориального фонда ОМС и минздрава области — помогли.
■ ■ ■
И вот что получается.
В Красногорске полным-полно москвичей. Некоторые владельцы новых квартир в дорогих кварталах вообще считают, что они по-прежнему столичные жители, поскольку живут в нескольких километрах от МКАД, и очень удивляются, что их при необходимости не везут в московские больницы. Пока мы ждали очередного вызова, приехала бригада, и врач сказал, что у женщины начались роды и она оторопела, узнав, что ее не могут отвезти в московский роддом.
Так вот в прошлом году красногорская «скорая» из-за вызовов москвичей потеряла около 3 миллионов рублей.
Что же касается других иногородних пациентов, тут действует такой механизм. Скажем, пациент предъявляет страховой полис своего субъекта, и его вносят в ТАСУ (территориальную автоматическую систему управления). Программа его принимает, но вносит в счет Б (межтерриториальная помощь). Когда страховой фонд субъекта РФ проверит эту информацию, деньги за лечение пациента перечислят на счет фонда ОМС Московской области и уже потом перечислят в лечебное учреждение, оказавшее помощь. На это уходит два-три месяца, а таких вызовов не менее 30 процентов. Приходится фотографировать полис и первую страницу паспорта — тогда меньше проблем с регистром застрахованных лиц. Так удалось уменьшить количество неидентифицированных пациентов с 30% до 23% — и все благодаря закупке планшетов, так что научно-технический прогресс добрался и до Красногорска.
■ ■ ■
Работа на «скорой помощи» требует от человека особых качеств, в первую очередь постоянно быть готовым к работе в чрезвычайных обстоятельствах. Все врачи говорят, что из 15–20 вызовов, на которые выезжает в течение суток одна бригада, настоящих «скоропомощных» бывает два-три. Все остальное — давление, острый живот, уколы и т.п. Но это вовсе не значит, что на это «и т.п.» не нужно тратить нервы. Нужно, и еще какие. Общение с людьми — это постоянный стресс. Пока мы ехали на вызов, врач рассказал мне, как их вызвали к алкоголику, который допился до зеленых чертей, и у него заболело сердце. Приехали, включили кардиограф. А потом его жена сняла с него все провода и сказала, что у нее сердце работает хуже, чем у него, и ей тоже нужна кардиограмма. И при этом в комнату впустили огромную собаку, которая без труда разместила врача и фельдшера по нужным ей местам.
Всякое, конечно, бывает, но все же на «скорой» подолгу работают только такие люди, которым не жалко отдавать. Свои нервы, здоровье, время — чтобы чувствовать себя нужными. Если вдуматься, это большая роскошь, а за всякую роскошь приходится платить. Вот они и платят — сумасшедшей жизнью.
Я спросила у Шичанина, почему 27-летний фельдшер Медведев не поступает в медицинский институт. Он ответил: Сергей Петрович Медведев — человек на своем месте. И руки у него золотые, и драйв от работы получает. И нет ему цены,
Весь мир трясет, и всех нас трясет, но в каждом городе на любой широте должно быть такое место, где через четыре минуты после поступления вызова кто-то бросится тебе на помощь. Неправильная у нас медицина, а красногорская «скорая помощь» как будто об этом не знает. И работает так, как будто не все на этом свете зависит от денег
