Ночью носорог забился под пальму. Он смотрел из-под остановившихся часов в сторону второй розетки. Его, наверное, беспокоила красная лампочка фумигатора.
Unsplash
++++
Под десять я летел крайне бесперспективно, как запнувшийся на тычке бейсджампер. Парашют оббил меня о скалу, и я повис на стрелке. Время уходило обратно, разматывая механизм часов. Где-то около уха было потеплее. Значит, тут лежка солнечного зайца. Еще бы открыть сейф. Ружье подготовлено. Магнум дробь четыре нуля. На высоких гусей и дальних зайцев. Я зацепил за антабку ремень и начал тропление. Посвистывает рябчик, забыв про холод.
++++
Крестики не вовремя кончились. Впрочем, нужно включить свет. Наловить новых комаров. Вне темноты носорог не так близок к пальме. Рядом с сейфом жужжание. На пакете с тарелочками – Aedes. Застыл в ожидании. Резкое движение, вроде джеба. Теперь будет выжидать в банке. Нужно продолжить поиски.
+++++
– Зачм ты ведешь дневни? Та ещ и голосовой?
– Не знаю. Это во всяком случае дневник тот. Он оттуда. Где я еще злостный материалист.
– Не слишком внятное объяснилво.
Адам обычно словоохотлив после обеда. Рот продолжает жевание окончаний. Действительно, дневник я вел во время охоты. Эту штуку подсмотрел в документальной короткометражке про биолога. Аудиодневник выглядел привлекательно.
Сделали объявление по рациям, что скоро все, кто сдаст на военный билет последний экзамен, должны будут подписывать контракт. Но как тут подписывать, если не придумали ручку? Дублировать с карандаша в штабе нет сил. Но уже приходится выдвигаться и отгибать ветки куста. Вылазка за слоном может не самая верная часть плана. Во всяком случае, так кажется из первого быстрого счета. Лишимся фигуры на размене. Но зато тупой конь уйдет с клетки. Сетки от йода не смогут украсть моего счастья. Я знал это и не сопротивлялся. Механика мазка напоминает импрессионистскую школу, надавившую в юности. Все мы из юности, где уже знаем про дальнейшее, и остаток жизни выдан, чтобы подбирать основания и объяснения. И что мне сон, если в нем не показывают картинок?
+++++
Когда-то я освоил способность видеть и запоминать сны. При одном условии. Необходимо дробить сон, максимально долго оттягивая точку провала. На один провал один сон. Жар ночи обосновывал два провала и не более. Нужно было что-то еще. Какой-то крючок. Лежа потным, я давал кусать себя комарам до зуда. Провалы начались чаще. В тот момент, когда совершаешь прыжок за толлер, мозг отыскивает неочевидное. Концентрация. В четыре ночи я ловлю сезонных комаров и выпускаю на кожу. Они сосут мою кровь и обменивают жизнь на мои сны. На мои слайды цветные и черно-белые. На меня — единственно непаршивого. На меня — живущего в гармонии с собой внутренним и внешним.
++++++
Кикикикики с частотой в сто ударов на минуту. В музыкальных петлях есть что-то. Бас близок к барабанам, бьющимся в каждом свободном кубометре. Бас нежен и влекущ, как топи малой родины. Поэтому в девять утра с банкой пива и сухим Гелиос засвечивает шахты лучше. Щелкает спуск. Тканевые шторы пропустили очередную перспективу на диапозитив. Зеленое нужно непременно. Сукно на бильярде лучшее успокоительное, но ничто так не злит как миллиметры не-падения в место не-существования сукна. Зато как я управляюсь с французами. Настоящее необоснованное чудо. Поэтому на сильных так хорошо сегодня проминаю губы.
++++++
Фумигатора больше нет. И все равно беспокоит носорога что-то. Для кого это все было же? Кончилась жизнь комаров. Кончился единственно верный я. Но дикий кашель разорвет гортань, и в этой пустыне я вовсе не партизан. Надо же хоть как-то быть.
Егор Сомов
