Гражданин Мирзоев, мчавшийся на большой скорости по Кутузовскому проспектув ночь на 22 мая, потерял управление и насмерть сбил припарковавшегося на обочине байкера.
Трагедия. Ужас.
Возбуждено уголовное дело, Мирзоев полностью признал вину. Он в больнице сейчас, в результате ДТП у него серьезные травмы.
Байкеры потребовали, чтоб суд его арестовал, иначе он может скрыться.
Суд не стал этого делать из-за того, что Мирзоеву предстояла экстренная операция, без нее он скончался бы.
Тогда байкеры окружили больницу и встали на круглосуточное дежурство. Чтоб Мирзоев не удрал до тех пор, пока его арестуют.
Хотя в подобных случаях подследственных вообще-то не арестовывают.
Практика такова, что если произошло ДТП со смертельным исходом и виновный признает вину, проживает в Москве, он не бомж, имеет работу, а Мирзоев ее имеет, — с него берут подписку о невыезде и до суда отпускают. Такое преступление не считается тяжким, поскольку оно неумышленное, ст. 264 УК предусматривает за него пять лет лишения свободы.
Однако у Мирзоева все шансы стать исключением из общего правила. Скорее всего, он все же будет арестован — по крайней мере, на два месяца, на время ведения следствия. И вряд ли ему сейчас даже дадут оправиться после операции.
Причина в том, что его ужасное, но все-таки неумышленное и рутинное преступление (в Москве и Подмосковье ежедневно в ДТП гибнут до 10 человек) усугубляется конъюнктурными, «политическими» обстоятельствами. Они переводят его в разряд резонансных, общественно значимых.
Первое такое обстоятельство: Мирзоев — чеченец.
Второе: байкеры дружат с президентом.
Первое усиливает вину Мирзоева. В глазах общественности он один из тех, кто понаехал, всех купил и творит что хочет, и все ему сходит с рук. Поэтому отпусти его под подписку — и общественное мнение вознегодует.
Второе обстоятельство усиливает правоту байкеров — в том смысле, что любимчиков президента лучше не обижать.
Выбирая меру пресечения, правоохранители учитывают и то, и другое. Хотя должны руководствоваться исключительно Уголовным кодексом и общепринятой судебной практикой.
Общественное мнение, национальность, личные связи, положение, статус участников преступления, сочувствующих и не сочувствующих им сторон не должны играть никакой роли. Чеченец, не чеченец, байкер, не байкер — перед законом все равны.
Но так не получается.
Вместо беспристрастного закона у нас борьба мотивов.
Правоохранители боятся промахнуться. Отпустят Мирзоева под подписку, пойдет волна, старшие товарищи скажут: «Зачем раскачиваете лодку?». А может, и не скажут. А может, и волна не пойдет. Но кто же заранее знает, пойдет или не пойдет?
Не имея конкретных указаний сверху, опасаясь неизвестно чего, не понимая до конца ситуации — кто за кем? что почем? — правоохранители опираются не столько на закон, сколько на собственный инстинкт самосохранения, выбирая самый безопасный для себя вариант наказания/пресечения.
Хотя, по-хорошему, подобные решения должны не удовлетворение вызывать, а наводить на людей страх.
Сейчас по конъюнктурным соображениям «закроют» Мирзоева на время следствия — за нетяжкое, но ставшее резонансным преступление. А в следующий раз кого? Вас?
