За последний год в школах произошло больше 15 нападений учеников на учителей или своих сверстников. В чем причина: гормональный срыв, компьютерные игры или отклонения в психике? Может ли быть опасным ученик с умственной отсталостью? Чему и где учить таких детей? Что должен знать учитель про аутизм? Об этом корреспондент "РГ" беседует с профессором Российского государственного педагогического университета им. Герцена Светланой Ильиной.
Светлана Юрьевна, у нас сегодня чуть ли не все школы стали инклюзивными. Принимают слабовидящих, слабослышащих детей, учеников с ДЦП. А готова массовая школа учить детей с умственной отсталостью?
Светлана Ильина: Не всех таких детей можно и нужно учить в обычных школах. К сожалению, большинство родителей считают, что будет лучше, если их ребенок станет учиться в обычном классе. На деле это не так. Он, скорее всего, он окажется без коррекционной поддержки и продвижения в развитии у ребенка не будет.
В Санкт-Петербурге около 30 коррекционных школ для детей с умственной отсталостью, плюс в каждом районе города школы для детей с задержкой психического развития. В коррекционных школах учатся дети и с легкой умственной отсталостью, и с умеренной. Классы для учеников с умеренной умственной отсталостью называются "Особый ребенок". Это тяжелые дети и с каждым годом таких классов становится все больше. Дети с легкой степенью не являются инвалидами. Вы их в жизни никогда не отличите, и если они были в коррекционной школе, то, как правило, очень успешно адаптированы, пользуются компьютерами, общаются, и никаких проблем не возникает.
А если к такому в школе подойти и сказать: ударь вон того по голове - он плохой. Ударит?
Светлана Ильина: Они, конечно, внушаемые, но не до такой степени. Вот дети с умеренной умственной отсталостью, конечно, в меньшей степени отдают себе отчет, но психически они, как правило, вменяемы. Часто у них родители с высшим образованием, и стремятся создать для ребенка самые благоприятные условия.
Чему можно научить детей в коррекционной школе? Где "потолок" для них - дроби, таблица умножения, чтение Пришвина и Паустовского? Или они могут осилить программу средней школы, просто надо гораздо больше времени?
Светлана Ильина: В коррекционных школах - своя программа. Там не только таблица умножения, но и сложение, вычитание дробей, история Отечества, география, естествознание. Круг предметов достаточно большой. Но главное - социализация, получение навыков, которые помогут дальше в жизни, и есть специальный предмет - "основы социальной жизни". В таких школах оборудованы классы, где есть плита, холодильник, стиральная машина, комната-гостиная. Детей учат всему - от завязывания шнурков до пользования техникой. Самое важное - сформировать навыки самообслуживания, научить выбирать товары, делать покупки. В коррекционных школах дети могут учиться в течение 13 лет, после окончания школы или во время учебы могут посещать реабилитационные центры, где тоже идут занятия. Там можно быть и пять лет, и больше.
Что дальше? Их учат профессии?
Светлана Ильина: Ребята с легкой степенью умственной отсталости могут поступить в колледжи и получить профессию, например, швеи. Они трудятся озеленителями, сортировщиками, могут выполнять несложную механическую работу. С умеренной степенью найти работу сложнее.
Сейчас во многих школах учатся дети-аутисты. У них есть умственное отставание?
Светлана Ильина: Аутизм - своеобразное отклонение именно эмоционально-волевой сферы. Они с трудом выходят на контакт с другими людьми, очень оберегают свое пространство. С компьютером им проще. Его они допускают к себе и могут творить чудеса, очень легко справляясь с различными задачами. Не всегда, но часто расстройства аутистического спектра сопровождаются умственной отсталостью. У нас есть классификация аутизма, где выделены четыре группы. Четвертая группа - дети, у которых может быть умеренная или тяжелая умственная отсталость.
А гениальные аутисты, про которых мы иногда слышим, это первая или вторая группа? Есть известный вуз, где учатся и такие студенты. Они не знают, как дойти до столовой, но могут решить такие задачи, к которым их однокурсники и не подходят.
Светлана Ильина: Гениальность - тоже отклонение от нормы. Просто мы людям с гениальностью ставим знак "плюс", а всем остальным можем поставить "минус".
В Москве был случай, когда ученик принес оружие и застрелил учителя. Потом выяснилось, у него была шизофрения. Этот диагноз трудно распознать?
Светлана Ильина: Шизофрения - не умственная отсталость, интеллект может и не страдать. Но странности в поведении грамотный учитель может заметить: у таких детей есть особенности речевого развития. Они говорят много, долго, сложными по грамматическому построению предложениями. Но за фразами ничего нет. Если их попросить быстро нарисовать дом, они каждое окошечко будут прорисовывать... Сейчас педвузы переходят на новые образовательные стандарты, и на всех факультетах будет читаться курс по инклюзивному образованию, в том числе, и о детях и с умственными, и с психическими отклонениями.
Оказывается, у многих известных людей рождаются "особенные" дети? Этому есть какое-то объяснение?
Светлана Ильина: Причин того, что в семье появляется такой ребенок, много: генетические нарушения, тяжелая беременность, краснуха, которую мама перенесла во время беременности, возраст родителей. После 35 лет будущие мамы должны находиться на особом пристальном учете. После 40 лет риск очень высок. Зарубежная статистика показывает: если мама рожает после 40 лет, то на 10 детей 7-8 могут быть с различными отклонениями.
По каким признакам родители могут понять, что с их ребенком что-то не так?
Светлана Ильина: К трем годам ребенок должен уметь держать ложку, пользоваться ею, уметь ходить, сидеть. Важный показатель - речевое развитие. Если ребенок в три года говорит отдельными словами, то это серьезный сигнал обратиться к специалистам. И не только к логопеду, но и к психиатру. В этом возрасте ребенок должен говорить простой фразовой речью. Важно, как он складывает матрешку, играет с кубиками, вообще, умеет ли играть, как принимает помощь.
Ирина Ивойлова
