По этой теме есть много различной литературы. Действительно - чем глубже копаешь, тем интереснее находки, тем сложнее то, что всегда казалось таким простым и понятным. Кроме того, интересен, загадочен тот факт, что у разных народов в разные времена встречаются похожие мотивы, персонажи, монстры, даже поговорки... будто всё это берётся из одного источника и затем преображается, приобретая там и там уникальные "национальные" черты.
Марк Максимов, редакция "1001.ру"
Невероятные повороты и глубина мысли в простых и знакомых с детства формулировках. «Репка», «Теремок» и «Колобок» - философско-религиозные мотивы, мудрость древних славян и то, о чем никто никогда явно не задумывался.
«Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая..» - и маленькое человеческое создание радостно разводит ручки, чтобы показать, насколько же большая была репка. Русские народные сказки, известные с детства буквально дословно, чаще всего просты, односложны, коротки и даже несколько примитивны. Да оно и правильно – ребенок в курочко-рябовом возрасте еще не готов воспринимать тяжелый образ той же почему-то Мертвой Царевны или следить за всеми свадебными перипетиями Дюймовочки.
Однако, как известно, за каждым куском картона в декорации скрывается сложнейший механизм ее установки. И незамысловатые детские сказки не стали исключением из правила – нашлись те, кто углядел в этих сказочных прибаутках сакраментальный смысл, глубочайшее двойное дно, напрямую связывающее репку и Корни Рода, Колобка и лунный цикл, Медведя и подлинное, темное зло. Архаичные символы и глубоко языческие (или же, наоборот, христианские) мотивы лежат в основе перечисления репки-дедки-бабки-внучки, а из сказок, где фигурирует образ медведя, можно составить антологию абсолютного зла.
«Колобок, от кого ты ушел? – от Ницше»
Сказка про Колобка проста и понятна, её формула идентична большинству сказок: берем деда, берем бабку, добавляем какую-нибудь необычную штуку вроде говорящего кусочка теста - и дальше начинаем приключения. «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел» и так далее, известный каждому с детства мотив. И только от лисы хитрой Колобок не ушел.
Но так ли всё просто? Нет. Как утверждает Андрей Карпов в своем подробном символическом анализе народных сказок, это в первую очередь история о нравственном и психологическом выборе личности, о предназначении и открытие возможностей.
Начнем с начала. Вот Колобок, он испечен с заботой и любовью бабкой и остывает на открытом окошке. Открытое окно здесь воспринимается как символ возможностей, различных жизненных дорог. И тут начинается путь Колобка как личности. И путь свой Колобок начинает с бунта против предназначения. Он отказался от своей заготовленной печальной участи быть съеденным, он выбрал другой путь из того открытого окна.
«Предназначение Колобка – послужить тем, кто его создал таким румяным и аппетитным, послужить до конца. А если копнуть совсем глубоко, то выходишь на мысль, что предназначение всякой твари - служить своему Творцу. Личность свободна, и принять волю своего Создателя она должна добровольно. Колобок эту волю отверг. Но что ей предпочёл? В пользу чего он сделал свой выбор?».
После такого волевого решения Колобка можно смело назвать личностью ницшеанской – именно он в своих ранних воззрениях придерживался культа сильной личности, которая может идти по пути нигилизма и индивидуализма.
Но что происходит с Колобком дальше? Ведь его бунт против Создателя не имел цели – Колобок просто катится, куда глаза его глядят. И это, утверждает Карпов, есть прямое отражение сути человеческих решений, ведь многое совершается зачастую исключительно из чувства протеста.
«Это так узнаваемо. Мы тоже часто делаем выбор лишь из чувства протеста. Нам важно отвергнуть то, что предлагается, а к чему приведёт наш отказ, задумываться как-то не хочется. Интересно также, что в одном из вариантов сказки, путешествие Колобка начинается со слов: «надоело Колобку лежать, он и покатился…». Это тоже узнаваемо: что-нибудь сделать со скуки. Пусть будет абы что, что именно - не очень важно, важно – что это что-то новенькое, не то, что до сих пор было…».
Проводя дальнейшую аналогию с Ницше, можно сказать, что Колобок становится типичным представителем такой идеологии – он упивается культом собственной личности, своим безусловным превосходством, он впадает в крайность индивидуализма, не доверяя никому, кроме самого себя. Старания старухи для него не что иное, как предикат собственной личности – словно бы это только его заслуга.
«Он не доверяет Зайцу. Он никому не доверяет. Он верит только себе. Он вообще полон восхищения собственной личностью. С какой любовью он описывает себя в своей песенке: Я колобок, колобок! По амбару метен, по сусекам скребен, на сметане мешан, в печку сажен, на окошке стужен».
Обманывая по очереди всех, кто попадается ему на пути, Колобок оказывается наивно окрылен своими успехами. И все-то у него кругом глупые и недальновидные, а он, пользуясь цитатой того же Ницше, один умный в белом пальто стоит красивый. Вернее катится, и это немаловажно: катиться в русском языке можно только вниз, что Колобок и делает в нравственно-моральном плане.
«Дальше Колобка ждал уже совсем непроходимый лес, и гибель в том или ином виде была для него неизбежна. Об этом же говорит семантика русского языка. Катиться (в отличие от «бежать» или «ехать»), можно только куда-то вниз. И рано или поздно, когда ты окажешься в совсем ненадлежащем месте, про тебя скажут – докатился».
Но вся житейская мудрость заключается даже не в сверхКолобке, а в нарушенном порядке зверей, которые встретились ему. По всем канонам должно быть как: Заяц, Лиса, Волк, Медведь - как самый грозный, злой и сильный. Но Лиса здесь стоит выше Медведя в иерархии, что символизирует простую истину: страшен не тот, кто физически сильнее, а тот, кто духовно опаснее. На хитрого Колобка нашлась еще более хитрая Лиса – и сгинул наш мучной Заратустра.
Репка – основа гуманизма или посылка от дедушки Фрейда?
Еще одна знакомая всем с пеленок сказка – это «Репка», сказка-игра с еще более примитивным сюжетом. Миллион повторов и отчетливая напевность делают ее доступной даже самым несмышленым малышам – дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, Жучка за внучку и так далее.
На деле же, «Репка» по своей глубинной идее способна сравниться с работами деятелей эпохи Просвещения: гуманистические мотивы в ней раскрываются широко и, главное, наглядно. Удивительно, но именно эта сказка выделяется наполненностью христианскими мотивами.
Сам зачин сказки уже заставляет задуматься. Вот дед, вот он посадил репку – хотя, казалось бы, какая репка ему, раз он дед. Не слишком удачный возраст для огородничества. Однако Всевышний вознаградил его труды, и репка выросла «большая-пребольшая». А дальше, собственно, весь сюжет крутится вокруг попыток вытянуть эту самую репку. И с самого зачина уже проглядывается основная идея – никогда не опускать руки.
Сам по себе образ репы, как утверждают исследователи этой сказки, становится символом связи с родом, житейской мудрости, уходящей в землю своими корнями. Отсюда в русском языке появилось выражение «дать по репе» - дать по голове, чтобы вспомнилось всё мудрейшее и важнейшее.
Дед зовет бабку, бабка зовет внучку – и, кстати, именно тут особо дотошные сказители увидели недочет. Отсутствуют Мать и Отец. Однако у христианской трактовки есть ответ на вопрос почему. Из языческой, славянской сказки эти персонажи были убраны в первую очередь ради магического числа 7.
«У христиан семеричная система восприятия, поэтому сказку сократили до 7 элементов - так же, как неделю сократили с 9 до 7 дней (у славян круговая, либо девятеричная система)».
Система образов в этой сказке напоминает построение модели идеального дома. Дед олицетворяет собой мудрость, именно он посадил репку в землю, он стал хранителем Родовой связи. Оно и логично – для славян, как и для христиан впоследствии, старший мужчина был главой семьи, а значит и мудрейшим в своем роде. Далее бабка. Она, конечно же, хранительница домашнего очага, женщина в доме, хозяйка, апостол традиций дома. Как раз они с дедом и становятся основой для дома и семьи. Утраченные в дошедшем до нас варианте образы Отца и Матери олицетворяли защиту и опору и любовь и заботу соответственно – но, так как в христианстве защита есть Церковь, а любовь – Христос, этих персонажей мягко вытеснили.
Таким образом, внучка становится символом потомства, продолжения рода; Жучка – символом богатства, ведь собаку заводили для сохранения достатка в Роду; Кошка олицетворяет покой и уют, а Мышка – благосостояние.
Такая система образов создает идеальную модель семейного быта, по канонам христианской и гуманистской теорий. Помогай ближнему, не опускай руки, не стесняйся просить помощи – и ты будешь вознагражден.
Выводы от специалистов в интернете:
«Сильный и самоуверенный терпит поражение, а слабый и неудачник берёт верх. В противовес грубой реальности сказка встаёт на защиту слабых».
«Хотелось бы отметить что, прежде всего, эта сказка говорит о том, что в любой даже самой безнадёжной ситуации необходимо располагать поддержкой людей. Ведь зачастую мы не в силах самостоятельно справиться с нашими проблемами. Делая шаг вперёд, необходимо осознавать, что у тебя есть поддержка, и твёрдая опора, которая тебя не подведёт в самый не подходящий момент. Сказка учит понимать, что для решения конкретной проблемы необходима единая сила».
Но, порывшись в источниках, можно найти и совершенно противоположную интерпретацию этой сказки. У двойного дна есть еще двойное дно.
Интерпретация в соответствии с идеями Фрейда делает эту сказку не только не детской, но и, пожалуй, излишне откровенной. Русские народные пословицы вроде «Хороша девка, как мытая репка!» позволяют нам утверждать, что Репку можно рассматривать как женский образ дочери Деда. Собственно, это же объясняет отсутствие Матери, но наличие Внучки в ряду персонажей. Соотносясь с наиболее известной работой психолога «Табу и тотем», можно с уверенностью сказать о наличие инцестуального влечения. И всё остальное женское население дома (а оно, действительно, абсолютно женское) препятствует кровосмесительной связи.
И если так, то «Репка» резко переходит из разряда доброго и вечного в разряд вечного, но...
«Теремок» и «Семеро козлят» - по ту сторону реальности?
Эти сказки вполне можно объединить в их культурологическом анализе – по крайней мере, так решил Алексей Корепанов в своей публикации «Сказка – ложь?» (журнал «Порог», №5, 1998 год).
По мнению Корепанова, в основе обеих сказок лежит не что иное, как ксенопроникновение. Образ волка, как и образ медведя, рассматривается в качестве чуждого землянам образа внеземного разума.
«Аллегорическое повествование о попытке ксенопроникновения на одну из славянских территорий (под ксенопроникновением в данном случае подразумевается проникновение иного, нечеловеческого, разума - из ближнего или дальнего космоса, из параллельных или перпендикулярных миров и т. д.). Волк-пришелец, настойчиво стучащий в избушку к козляткам, пытается навязать автохтонам совершенно иное мировоззрение, совершенно иные моральные ценности, присущие иноцивилизации, но чуждые землянам».
«Теремок» же в данном контексте рассматривается автором и с точки зрения этнической проблемы – для него теремок становится своего рода аллегорией неких межэтнических связей, где сосуществуют в одном доме мышка и кошка, заяц с волком - и никаких вам конфликтов. Но проникновение чужеземца – медведя – нарушает сложившиеся связи и приводит к краху всего строя.
«Не исключено, что речь идет о какой-то территории, на которой с течением времени появлялись все новые и новые этнические группы (можно даже с большой степенью вероятности предположить, что это территория северного Причерноморья). Ксеновторжение (медведь) приводит к разрушению сложившихся между этими этническими группами связей ("затрещал теремок, упал набок и весь развалился"), однако, указанные группы не пострадали и впоследствии прежние связи были восстановлены ("лучше прежнего выстроили")».
Однако, несмотря на восстановленный строй, судьба чужака-медведя осталась неизвестной. Не исключено, что он вернулся в свою параллельную реальность, а может, остался в текущей реальности, таким образом завершив свою попытку ксеновторжения. Об этом данная история умалчивает.
Сказка – ложь, да в ней намёк, всем философам урок
Русские народные сказки, такие простые и примитивные, на деле могут иметь не просто двойное дно, но двойное в степени. Зачастую, если копаться в искрометных смыслах, заложенных в коротеньких прибаутках, то рассказывать такие вещи детям стоит с крайней осторожностью – да и взрослым тоже. Пожалуй, сказки стоит запретить в детских садах и перенести под своды факультетов философии – от греха подальше.
