Автомобильные пробки бывают полезными – вряд ли в будничной суете выделила бы время на прослушивание радиопередачи о безработице. Оказывается, если цифры достаточно низкие и охватывают население от 40 до 60 лет, то есть тот возраст, который работодателем отвергается с порога, то это фактор положительный. Поставленная в практически безвыходные условия вышеозначенная категория граждан, обременённая знаниями, опытом и зверским желанием устоять на ногах, исправно пополняет ряды частных предпринимателей среднего уровня. Иначе говоря, средний класс, этот столп современного общества, берёт начало в очереди неудачников на бирже труда. И история семьи, с которой чуть позже свела меня судьба, – яркое тому подтверждение.
Я везла итальянку Лауру, хозяйку небольшой альпийской гостиницы, на экскурсию в Суздаль. Эта поездка меня радовала, поскольку нет города на свете милее, чем этот, не поменявший своих границ с XVI века, весь в монастырях, как в перстнях, в чинных каменных домах с деревянными верхами, в старых вербах. Это даже не город, это нечто, чем, несмотря на наши грехи, наградили нас свыше и что охраняет нас от окончательного беспамятства.
Когда мы подъехали к двум белым столбам, обозначающим въезд в город, началась метель. Булки белого снега на домиках, окна, светящиеся теплом, и колокольни монастырей – меня распирало от гордости за свою отчизну. Лаура вертела головой и цокала языком. В Альпах тоже красиво, но в этой картинке была та хрестоматийная Русь, которую не каждому иностранцу дано увидеть и прочувствовать. А пережив подобное, они навсегда становятся нашими друзьями и союзниками.
Увы, в новом гостиничном комплексе с белыми палатами и рублеными избами на две-три семьи нас поселили только на сутки. Вечером в ресторане мы наелись пряных солёных рыжиков, на улице похрустели снегом, по два раза скатились на попах с ледяной горки и, счастливые, разбрелись по своим комнатам. Утром затеяли искать место, где можно было бы остаться на неделю.
В гостинице с плюшевыми шторами и натюрмортом с пионами на фоне рушника отказали – всё было занято детьми, приехавшими на музыкальный конкурс. Тогда мы дошли до главного суздальского туристического комплекса, под узорчатыми сводами которого была снята большая часть советских волшебных сказок. Там шёл фестиваль мультипликационных фильмов. По холлам и коридорам ходили толпы увлечённых людей и рассуждали о гениальности Котёночкина и Норштейна, о каком-то Пескове, который всё испортил, и анимации завтрашнего дня. Свободных мест не было. Разочарованные, отправились обедать в банный комплекс, то ли «Утюги», то ли «Уключины». Баньки-срубы были расставлены вдоль берега местной речушки, в центральной избе располагался отличный ресторан. Официантка Таня, посоветовавшая взять гречневые блины с луковым припёком, оказалась почти что ангелом и сосватала нас своей приятельнице. Через два часа мы отдыхали на сосновой мебели в маленьких номерах частной гостиницы.
Уваровы (фамилию владельцев я изменила по соображениям этическим и коммерческим) свой бизнес начали с громкого увольнения из оплота местного гостеприимства – туристического комплекса. Ира работала там в ресторане официанткой, а её муж Сергей был электриком. Все беды того времени – безденежье, увольнения, пустые магазины, миграция в большие города – коснулись и Суздаля. Город, который зарабатывал на жизнь исключительно туризмом, в неспокойные 90-е стал безработным: процент путешественников-самоубийц среди иностранцев был всегда низок, а соотечественникам было не до прогулок по монастырским дворам. Сергей Уваров пытался было бороться с местным начальством, даже сам разработал план спасения рабочих мест, но, понятное дело, его никто не слушал. Из всего множества дорог, открывшихся перед Уваровыми после увольнения, заказаны им были только две: отъезд с родной земли и нелегитимная деятельность в нелегитимных сообществах. В активе был дом на берегу речки, аккурат напротив красной монастырской стены, «жигули»-«копейка» и два велосипеда. Денег не было даже на еду.
Когда Ира узнала, что Лаура тоже хозяйка гостиницы, она провела её по всем своим владениям. Показала сам дом – кирпичный, в три этажа, баньку с маленьким бассейном, детскую игровую, небольшое строение, где размещаются домашние животные постояльцев, и гордость семьи – две лошадки какой-то замысловатой породы. Увидев всё это, Лаура крякнула и шёпотом осведомилась у меня, каким образом Уваровы заработали миллионы. В представлении Лауры покупать лошадей могут только очень богатые люди. Я адресовала вопрос Сергею, он жалостливо посмотрел на меня и пояснил, что лошадок они выкупили на местной живодёрне – возраст их солидный. «На лошадях мы не ездим, детей не катаем – они у нас просто доживают свой век в покое и довольстве. Вид дома с садом и пасущимися лошадьми на фоне реки и монастыря – самая лучшая реклама. Можно сказать, что лошади у нас работают на имидж».
Вспоминать время становления Ира не любит, как не любит с тех пор картошку, что очень несвойственно нашему человеку:
– Страха не было, как не было денег и уверенности в завтрашнем дне. Мы невольно стали заниматься тем, что умели лучше всего. Пошли помощниками по хозяйству в дом состоятельных москвичей – они наезжали в Суздаль два раза в год, а в остальное время гостили их родственники и знакомые. Сергей следил за тем, чтобы были свет и тепло. Я принимала гостей, готовила, убирала, мыла. Вот тогда у нас и возникла идея устроить в своём доме гостиницу. Решающую роль сыграли воспоминания об унизительном увольнении из туристического комплекса – пусть будем зарабатывать чуть-чуть, но станем хозяевами своих копеек. Первые два года ели только собственную картошку. С растительным маслом. Ничего другого сажать было нельзя – Сергей затеял переделку дома, и места на огороде уже не было, да и огорода самого не было. Все деньги уходили на стройматериалы. Рабочих не нанимали – мужу помогал брат, строитель по специальности.
После того как всё было построено, оборудовано, зарегистрировано и были получены соответствующие документы, Уваровы разместили немного рекламы и стали ждать туристов. Но вместо туристов к ним, как полагается, зачастили проверки – в общей сложности «Гостиный двор Уваровых» за четыре года закрывали шесть раз, без каких либо внятных причин. Жаловаться было особенно некому, поскольку в этом городе все друг другу немного родственники. Лаура слушала это всё в моём очень тщательном переводе и с моими комментариями, поскольку специфику тех лет нездешний не поймёт. И задавала вопросы, которые обнаруживали её европейскую наивность.
– А как давно ваша семья в гостиничном бизнесе? – решила сменить тему Ирина.
– Последние двести лет.
Мы с Ирой переглянулись. Вы себе представляете?1 Двести лет! За эти двести лет случились: война с Наполеоном, война за независимость с Австрией, Гарибальди, Вторая мировая война. Это не считая мелких политических и экономических катаклизмов, с которыми сталкивается любой регион на протяжении двух веков. А семейству Пильц, по-нашему Грибовых, это ну никак не помешало держать гостиницу. Никто её не отобрал, не снёс.
Испытания Уваровых закончились после того, как Сергей пригрозил, что, если его не оставят в покое, он сам публично сожжёт свой дом-гостиницу. «Терять мне нечего – я живу впроголодь уже несколько лет, меня доят все, кому не лень! Сожгу всё к чёртовой матери!» Рассказывают, что он стукнул кулаком и смахнул хрустальную пепельницу со стола городского начальника. Так никто и не понял, что помогло – отчаянный поступок, предстоящие выборы в местные органы, точка кипения, которой достигли такие, как он, или всё это, вместе взятое, – но Уваровых оставили в покое.
– У них гостиница хорошего европейского уровня. Всё очень продуманно, – сказала на обратном пути мне Лаура. – Только продуктов на «шведском столе» многовато. Можно бы поэкономнее… – В итальянке заговорили рачительные немецкие корни.
«Самое главное наше завоевание – это то, что мы не боимся завтрашнего дня, даже если разоримся. Во-первых, есть опыт, а это – самый главный капитал. Во-вторых, мы сами всё решаем. Овладели навыками, которые никогда не позволят нам умереть с голоду. Я умею печь хлеб – когда поставщики подводили и задирали цены, пришлось купить мини-пекарню и освоить и это производство. Теперь ещё калачи к завтраку свои подаём». Я слушала Иру и живо вспомнила свои ощущения после увольнения. Выходило, что самое ценное – это вера в себя.
Психологи считают, что право выбора – эта неотъемлемая часть цивилизованного общества – понимается каждым индивидуумом по-разному. Для одних – это вещь привычная, для других – предмет роскоши, подлежащий прогрессивному налогообложению. Но независимо от этого в жизни каждого человека наступает момент, когда это право он реализует. Мы вслед за кем-то совершаем прыжок в неизвестность, и успех этого аттракциона зависит от правильно выверенных формул соответствия собственных возможностей, амбиций и мужества. Возможности есть у всех – мы все что-то умеем делать хорошо, главное это в себе увидеть. Амбиции тоже есть у всех, а если в недостаточном количестве – посмотрите в глаза родным: они очень хотят вами гордиться. Мужества – этой способности ввязаться в «драку» без каких-либо надежд на успех – нам тоже не занимать. Решимость сделать тот самый прыжок – вот что надо обязательно иметь в себе, ибо «для того, чтобы открыть новый континент, требуется как минимум, чтобы берег, от которого ты отплыл, исчез из виду».
Ольга ЗЕЛЕНКОВА
