С тех пор как Джордж Лукас снял первые «Звёздные войны», кинематографисты всего мира хотят повторить его успех. В американской кинокритике принято считать, что Лукас стал пионером нового явления под названием «блокбастер». Такое кино собирает большие аудитории, потому что возвращается к линейному повествованию, мифологическому герою и широким мазкам. Такой подход близок жанру комикса.
Мастер Йода в фильме «Империя наносит ответный удар»
Российское кино пытается зайти на эту территорию со времён «Ночного дозора». Как ни странно, Жора Крыжовников в фильме «Родные» (он автор идеи и сценарист, режиссёр — Илья Аксёнов, известный сериалом «Мир, дружба, жвачка») пробует сделать то же самое.
История в фильме касается семейных отношений. По большей части — мужской линии, преемственности поколений. На материале, имитирующем реальность, авторы пытаются провести связь между дедом, отцом и сыном, связывающих три поколения — послевоенное, оттепельно-застойное и постсоветское. Концовка, разумеется, обнадёживает: все между собой мирятся, и происходит это благодаря представителю самого молодого поколения. В нём растворяются противоречия двух предыдущих. По схеме гегелевской триады «тезис-антитезис-синтез».
Зачем фильму нужна жизнь, взятая из блога на ютубе?.. Это стало языком нового хита. Лукас сейчас снимал бы «Звёздные войны» в переулках Чикаго и на мобильный телефон.
Другое дело, что это не выглядит как правда. Персонажи этого фильма (ни Бурунов, ни Шакуров, ни Пегова) не отображают среднего человека, живущего в современной России. Ставка на это есть — на концепцию «every man is everyman» (каждый человек зауряден и знаком). Я этих типажей в жизни не вижу. А ведь часть стратегии этого фильма в том, чтобы показать семью, в которой можно узнать свою — и потому пустить к себе в дом, они же как родные...
Постер фильма
Я не могу вскрыть череп Крыжовникова и посмотреть, пытался ли он нарисовать карикатуру. Но я могу увидеть, как он использует подход Лукаса, хоть и в другом сеттинге — сменив космос на фургон.
В чём я вижу проблему? В том, что, хотя фильм смотреть можно, сюжет увлекает, — за ним нет философии, он не прошит идейно. Он словно бы упражнение в семейном видео. Согласитесь, нечасто чей-то репортаж о поездке вызывает интерес. Здесь это достигается, но при этом ответить на вопрос, зачем это всё нужно смотреть, — затруднительно. В случае близких мы можем объяснить просмотр тем, что человек близкий, что дорог нам, что нравится...
У того же Лукаса в основании сюжета лежит метафора. Сын пытается переделать мир отца. Это вечный сюжет.
В фильме «Родные» сюжет, напомню, такой: в юности герой Бурунова убежал из дома своего отца. Теперь, спустя 25 лет, он обзавёлся собственной семьёй. И уже его сын собирается бежать, но теперь не только от родителя, но и из страны.
Герой Бурунова попал в ту же ситуацию, что и 25 лет назад, но уже в находясь положении отца. Он разъярён, он хочет из неё выбраться. Как это свойственно усталым рабам, замышляет побег... Он признаётся, что у него рак. Его последнее желание — съездить на Грушинский фестиваль. В поездке конфликт отца с сыном усугубляется. Это стержень истории. Ближе к концу они заезжают в гости к деду, третьему звену магического треугольника, и мы видим, что герои Бурунова и Шакурова враждебны друг другу, рана не зажила даже спустя 25 лет, в течение которых они не виделись.
Едет на фестиваль герой Бурунова, чтобы исполнить песню, которую он хотел спеть ещё 25 лет назад. Это песня, как мы понимаем из текста, должна была примирить его с отцом.
Следующие сцены фильма знаменуют крах главного героя. У него не получается. Песню он проваливает. Его отношения с отцом не восстановлены. И у него нет сомнений, что скоро он умрёт.
Сын (герой Трескунова) выходит на сцену и исполняет песню вместо отца — он знает её наизусть, потому что отец пел ему в детстве. Это объединяет отца с дедом и толкает отца в больницу.
… Возвращаясь к Лукасу. Он создаёт мифологию галактического мира. Есть Империя — и это отец. Есть повстанцы — это сын. Их борьбой обусловлено действие в фильме.
В «Родных» линейка основного конфликта включает трёх персонажей, а не двух. Есть Империя (дед), есть неудавшийся повстанец (отец), и есть неудавшийся повстанец номер два (сын).
Но сын выступает звеном объединения между отцом и дедом. Правда, так и непонятно, уедет он всё-таки в Канаду или останется дома. Это бы определило, чью линию он продолжает — отца или деда… И именно в силу того, что нет этого ответа, нет и сюжета.
Это тоже я бы, с вашего позволения, вёл от Джорджа Лукаса. Как только блокбастер стал технологией, принцип его создания мигрировал от позиции «я рассказываю историю» к позиции «я пытаюсь угадать, что мне сказать, чтобы меня выслушали».
Не скажу, что это грустно. Но в итоге ответного удара не наносит никто.
Глеб Буланников
