Умер Георгий Натансон. Ему было 96 лет. Да, он считался долгожителем. Или, как в таких случаях говорят, последним из могикан. К концу 2017-го года они уходят так часто… Как будто кто-то там на небе выстроил эту скорбную очередь.
Про таких говорят: «Если бы он снял только одну эту картину (дается название), то уже навечно стал бы классиком. Натансон снял три гениальных фильма: «Шумный день» (вместе с Эфросом), «Старшая сестра» и «Еще раз про любовь». И если в первом случае действительно главную режиссерскую роль играл великий театральный мастер Эфрос, то остальные — абсолютное его авторское соло. Без всяких преувеличений и «Старшая сестра», и «Еще раз про любовь» — шедевры не только советского, но и мирового кино. Снятые в стилистике неореализма, они и сейчас смотрятся, будто созданы вчера, а не полвека назад. Натансон умел прошибать время, гнал это время вперед и так показывал чувства, отношения людей, как мало кто вообще.
Творческая муза у него была одна — Татьяна Доронина. Он снимал ее всегда и всюду, когда только это было возможно. Он преклонялся перед ней, обожествлял ее и чувствовал, словно самого близкого человека. Вывел ее из театра в кино и сделал суперзвездой.
Как мы познакомились? Это было 10 лет назад. Кто-то мне сказал в редакции: вот живет старый, забытый режиссер, может сделаешь с ним интервью? «Старый, забытый» — у нас всегда так. Но «Старшая сестра» и «Еще раз про любовь» не давали спать спокойно. Я должен, просто обязан с ним встретиться! Не сразу, но нашел его домашний телефон, позвонил. Бодрый голос, полный жизни и неисчерпаемого советского энтузиазма назвал адрес, подсказал, как проехать.
Мосфильмовский дом, построенный еще в 60-х. Небольшая, непафосная квартира. Он живет вдвоем с дочкой, прекрасной Мариной, супруги, к сожалению, давно уж нет. Накрыт стол, простенько, но со вкусом. Главный атрибут стола — пол-литровая бутылка русской водки. А вы как думали? Хлебушек, салатики… Ставлю диктофон. Ем, а больше пью, он рассказывает про себя. Про войну, про Пырьева, как начинал… Долго рассказывает.
Тут я чувствую — хмелею, надо срочно положить себя в горизонтальное положение. «Георгий Григорьевич, извините, мне лечь надо». Георгий Григорьевич все понимает, стелется кровать, меня укладывают и я засыпаю. Просыпаюсь (кажется, прошел час) в полной тишине, никого нет. Встаю, прохожу в другую комнату, а там… Натансон, и тоже лежит. Вот она, деликатность! Встал, мы опять к столу — можем повторить. Продолжаем разговор.
Вот такой это был человек — простой и скромный. Не видевший никогда больших денег и не требовавший их себе. Думающий исключительно о творчестве. А на самом деле выдающийся режиссер, пусть кем-то несправедливо и забытый.
Светлая память вам, Георгий Григорьевич.
Автор: Александр Мельман
