Звучит тревожная музыка. Но не как в кино, когда ждёт западня, а быстрая, гитарная, пост-панковская. Тревожная, но не нервная, а будто бы отстранённая, как если бы музыканты решили «нарисовать с натуры» саундтрек к состоянию общества, но смотрели при этом не в окно, а в бетонную стену. Вокал Ильи Черепко-Самохвалова начинает звучать как бы перпендикулярно этому сосредоточенному и углублённому в себя аккомпанементу, но странным образом вполне соответствует общему настрою. В этом альбоме никто не смотрит ни на зрителя, ни друг на друга. Каждый, вперившись в стенку, играет и поёт своё. Каждое своё складывается во впечатляющее общее, ощущение от которого трудно сформулировать. Но название альбома представляется очень точным. Действительно, нарастает гул, который поглощает и трудолюбивую гитару, и стихотворные образы Черепко-Самохвалова, и все прочие отдельные компоненты. Очень плотная, но безэмоциональная игра инструменталистов создаёт определённый фон, которому подчиняются и мелодии, и тексты. Интересные стихотворные строчки работают вхолостую: ухо выхватывает их почти случайно, и слушатель едва успевает подумать «ну надо же так сформулировать», как ловкие образы вроде «бытонавтов» поглощаются и растворяются в том самом гуле тоскливо работающего где-то вдалеке отбойного молотка.
Всё это, разумеется, нелёгкое испытание для слушателя, привыкшего к более традиционным песенным формам. Но «Петля пристрастия» довольно убедительна в своём подходе - зрителю тоже почему-то хочется в это погрузиться. Не каждому, конечно, но многим.
К середине альбома «Петля пристрастия», похоже, спохватывается, что вокально-поэтические усилия Ильи Черепко-Самохвалова пропадают зря. «Гул» поначалу производит впечатление инструментальной пластинки, где голос солиста - всего лишь один из инструментов, направленных на создание густой и мрачной звуковой картины. От этого ощущения не избавляют даже подобие ярких рефренов, как в песне «Хлор»: грешным делом думаешь, что певец мог бы петь на этом месте любые другие слова. Но, начиная с композиции «Цветок», «Петля» возвращает Илью на первый план. Для этого не потребовалось никаких кардинальных корректив: но единственная фраза «ты самый лучший в моём цветнике цветок» перетягивает фокус внимания на текст и вокалиста, а остальные инструменты уходят на периферию восприятия, хотя и не становятся тише. В следующем номере с хитровыдуманным названием «Прксблннст» группа демонстрирует мелодические таланты: формально в саунде опять ничего не меняется, просто мотив припева заявляет о своём безусловном приоритете. А песня «Минотавр» вдруг документально подтверждает рецензентские домыслы о пении в стену: да, она повествует о лабиринте, из которого нет выхода, но эта безысходность не отменяет необходимости орать в микрофон и бить по гитарным струнам.
Алексей Мажаев, InterMedia
