Как сохранить баланс между романтизмом и реализмом? Не в литературе – в жизни.
Писатель Гюстав Флобер называл французское общество второй половины XIX века «миром цвета плесени». Не любил в людях пошлость, эгоизм, мещанство. Эти качества заглушали в человеке жажду к прекрасному, высокодуховному, вневременному.
Английский писатель XX века Сомерсет Моэм был противоположного мнения: «Идеализм – чаще всего трусливое бегство от жизни». Не любил в людях вечное витание в облаках, строительство невыполнимых планов, неприятие реальности. Такие черты мешали человеку обустраивать быт, занимать почётные должности, заслуживать уважение.
А с кем согласитесь лично вы? Я – ни с кем. Мне кажется, в таком вопросе нельзя честно ответить, не пойдя на компромисс.
Любой человек живёт, разрываясь, на два мира: духа и материи. Не нужно быть философом, чтобы осознать это и принять. Каждый из нас, в зависимости от ситуации, чувствует потребности либо физические, либо идеалистические.
Повторюсь – каждый. Рабочий на заводе, за смену устав до треска в конечностях, приходит домой и пьёт водку. Ему болезненно наскучил материальный мир, в котором он трудится, и хочется иного: новых сил, поднятого настроения, желания жить. Ужасно печально, что он видит всё это в стакане огненной воды, однако именно она позволяет переместиться в какой-никакой, но мир духа.
А разве профессор, работая над монографией, не хочет, чтобы за её публикацию выплатили гонорар? А писатель, которому нечего есть, не пишет ради денег? Помните огромные долги Пушкина? Вальтер Скотт, Бальзак, Достоевский – эти мировые гении часто не имели нормального обеда, потому им и приходилось писать в таком огромном количестве. Сравнительно немного творцов были постоянно обеспечены: им приходилось часто спускаться с Парнаса, отрываться от Касталийского ключа, возвращаться в обшарпанные квартирки и пить жидковатый чай.
Так что же главное? Держать баланс. Не позволять одному из миров стать перманентным, потому что мы рискуем потерять важнейшие вещи: либо красоту жизни, либо её реальность. Нельзя окончательно падать в мир философских измышлений или в бытовую бездну. Без аккуратного баланса можно одинаково сойти с ума: а какая тогда разница – от духа или материи.
Сравнительно немного творцов были постоянно обеспечены: им приходилось часто спускаться с Парнаса, отрываться от Касталийского ключа, возвращаться в обшарпанные квартирки и пить жидковатый чай.
Сам я подобный баланс обозначил, предпочтя журфак филфаку. И стараюсь держаться. Является ли это попыткой усидеть на двух стульях? Возможно.
Но на них удобнее.
Борис Поженин
