Первый матч мной был просмотрен при странных обстоятельствах. Я что-то делал и причем что-то несомненно важное, но потом все как в тумане. Смотрю Германия-Шотландия. Темный квас холодной пеной остается на усах. Крошки фиш и чипс сыпятся на пол. 5-1.
Нужно было как-то оказаться на стадионе. Прямиком в Мюнхен меня мог отправить, пожалуй, только метод дяди Ирвина.
Кадр из фильма «На игле» (реж. Дэнни Бойл, 1995).
Автор литературного первоисточника — Ирвин Уэлш
Впрочем, сочувствовать шотландцам я начал только из-за него.
Все же такие счета угнетают национальное самосознание сильнее, чем английские соседи.
Я был уверен, что старые шотландские хулиганы не зря совершили свой евротур. Вылазка на континент не будет удачной, если несколько немецких ультрас не проломят головой стойку мюнхенского бара. Они пьют свой радлер и злорадствуют, спускать это с рук нельзя.
Тем более кто пьет пиво с лимонадом, а не с виски? Пожалуй, и отвечать незачем.
Потом был матч макарон. За Италию я с детства, когда нет России. Очень симпатичная сборная при любых обстоятельствах. Но после Евро-21 как отрезало. Албанцев закатали домой, пусть овец трогают у себя на селах. Футбол не для них. Испания пыл остудила. И повезло, что остужение прошло в мягкой форме в виде минимального мяча. Если бы не кипер, двухметровый конкурент Матвея Сафонова, к слову, счет был бы близок к цифре 5 или 6.
Скорее всего, в оппозиции к пятерке поставили ответный ноль. Хорватов, точнее шашечных скуфо-дедов, с турнира спровадили, но слишком большими усилиями.
Как для человека, немного сопереживавшего одной из сторон, наблюдение за таким видом простолюдинного балета иногда болезненно. Но все окупается радостью за выход. Самый распространенный результат и тот эмоций не подмочил.
Чувства — будто только что был сыгран финал.
Я обнимал свою любимую графиню и целовал в обе щеки так, словно на пять минут поменял национальную принадлежность. Оказалось, все натяжения интриг, усилий и эмоций — напрасны и унылые албано-швейцары отправили футуристов наматывать пасту на вилку значительно раньше положенного по статусу времени.
Кстати, про уныние. Главная особенность этого Евро состояла в неприятном подтрунивании УЕФА над людьми, футбол любящими. Организаторы специально привезли неприлично много унылого — дворовые команды убивали футбол как могли.
К сожалению, у многих антифутболистов получилось выйти из группы. Мучения англичан и словаков преодолены с трудом. Но мучения продолжились. Вся сетка, где бултыхались англичане, — с футболом ничего общего, кроме мяча, газона и правил, не имело. Албано-швейцары тужились-тужились и вышли вперед первыми.
Но, но, но.
Англичане домучили единицы и прошли дальше.
Голландия в полуфинале пыталась навязать Англии футбол, но островитяне отказывались.
Видимо, по логике: кто породил, тот и право имеет на умерщвление. Футбольный бог им судья (надеюсь, он не позволит им завоевать трофеи когда-либо еще).
На другой стороне сетки мучениям и истязаниям предпочли игру в футбол. Погожий день начался с сильного четвертьфинального матча Испании с Германией. Кореш зарядил ставку и мы выдвинулись на место просмотра.
Однако, в уже привычный для просмотра бар, народа навалило, как на службу и сесть не вышло. Немного пришлось расстроиться и начать поиски. Оказалось, что в народном кафе на летней террасе футбол тоже не ценят. Пришлось идти в место, где подают подобие пива и сосисок, и смотреть на телефоне. Тайм я отсидел без напитков. Все же 220 рублей за сорт пшеничного из магазина, где его цена не выше 80ти — невыносимый крен к аудитории финансово безграмотных.
***
Я счел это за личное оскорбление и пиво покупать не стал. В перерыве мы аккуратно переместились в парк поближе к магазину с крафтовым. 250 сортов плотно расставлены по холодильникам и всю пятнадцати минутку я провел в неопределенности выбора.
Имперский кислый стаут стал отличным дополнением второго тайма. Германия давила и в общем играла здорово. Мы наблюдали заочный финал чемпионата Европы. Немцы сравняли и брать на душу грех молчания не стали.
Орать «гоооол» и ничего кроме.
***
В небольшой перерыв перед дополнительным временем сходили отлить и зарядились еще по пиву. Я взял какой-то десертный сорт и изготовился заранее праздновать победу футбола. К концу первого дополнительного тайма мимо проходили алкогольные бродяги. Исходя их принудительно проведенной нюхательной экспертизы, они были заряжены двумя литрами пива, вроде мотора и сверху чем-то крепким.
«Ну, я думаю: Испания!» — начал орать помладше и похмельней. «Посмотрим» — отвечал кореш. Тут для полного понимания происходящего необходимо экстерьерное дополнение.
Мы сидим на лавочке в парке. Рядом с нами на скамейке расположены банки с пивом. В ногах лежит пачка нового парламента, откуда сигареты были бережно переложены в старую пачку (причина — невыносимый дизайн новой). На пачке лежит телефон кореша, с которого мы и смотрим матч.
«Да сто процентов испанцы!» — младший и хмельной ложится у ног и смотрит в телефон вместе с нами. Ненадолго я ощутил себя хозяином несмышленого питомца или ребенка, который лег на грязный асфальт. Так он пролежал минуты две и ушел, раздав нам по кулачку.
... Второй тайм был, точнее, конец, был пропущен. Телефон разрядился, начался дождь и еще мы отходили в кусты. На гол мы не успели. Пришлось смотреть повтор. Но и в повторе было хорошо, как никогда не бывает на матчах Англии, Албании и прочих врагов футбола.
На второй матч того дня в бар мы все же попали. Я заказал себе бокальчик вишневого темного эля.
Но даже с элем дотерпеть матч Франции против Португалии не получилось.
Покинули питейное заведение на семидесятой минуте и отправились на район с помощью новейшего транспортного средства. Электросамокат вещь неоднозначная, но для себя я понял, что на нем не стыдно передвигаться, когда на улицах уже нет ни машин ни людей.
Полуфинал Испания-Франция просматривался тем же составом и в том же заведении, даже на том же телевизоре, в котором Францию мы уже видели. Предположения о провальной игре французов из-за смены нашей дислокации в четвертьфинале не подтвердились. Играли они плохо и в полуфинале. За что были прилюдно унижены испанскими детьми (действительно детьми, учитывая что автору первого гола в ворота Франции на момент исполнения удара было всего 16 лет).
Сладостное чувство справедливости усластило желудок вместе с бокальчиком эля. День просмотрен не зря.
Второй полуфинал было решено пропустить — стратегия спортивного образа жизни не предполагает настолько огромные пивные объемы в столь короткий срок. Однако полуфинал афро-голландцев с островитянами вышел не таким скучным, как все предполагали. Черныши из страны цветов и травки, забили уже на седьмой минуте. Островитяне отыгрались. Голландцы играли хорошо, но гол, увы, все же стал пропущенным, на девяносто первой минуте.
На финал я ехал немного разогретый.
Друг устраивал день рождения с обязательным условием — не меньше одного стакана виски с колой. Поступаться дружбой ни в коем случае нельзя.
Покинув покерную игру, я вызвал такси и домчал в бар раньше всех. Потом подтянулись кореша. Матч начался, и ставка по вратарям могла быть проиграна. Симон (вратарь испанцев) коснулся мяча от своего игрока в первые сорок секунд. Однако на это событие никто не зарядил. Через пять минут я вышел встретить свою герцогиню. Мы удачно заняли столик — наш телевизор не отставал (в баре, где мы просматривали все матчи, два телека и один всегда запаздывает на пару секунд).
Пиво принесли быстро, креветки и картофель относительно быстро. Испанцы загружали мячи в штрафную англичан. День кончался прекрасно. Первый тайм без мячей. После перерыва перестали показывать телевизоры. Пришлось потесниться четырем пар глаз на экране телефона.
Но пиво и сытые животы сделали просмотр сносным.
Испанцы вышли вперед.
Пропустили. Снова вышли вперед.
Островитяне остались вновь с носом. С горбатым английским носом.
Мы праздновали, словно уважали хамон больше обычного бекона и предпочитали вино пиву. Но надо понимать, что в тот вечер футбол отстоял себя. Игра победила антиигру.
P.S. Забавно, что по дороге мы встретили людей, которые не знают правил футбола, но зачем-то его все равно смотрят, хотя у них тоже безусловно есть право на радость, даже если они его до конца не осознают.
Егор Сомов
