Он не укладывается в текст — Борис Давыдович Литвак. Он выпрыгивает из строки, теснится в слове, он невыносимо объемен, мобилен и целеустремлен. Его страстность и азарт вызывают у окружающих бессильную улыбку, в которой ни капли иронии. Потому что его друзья, а половина родной Одессы его друзья или ученики, не могут соперничать с этим крепко пожилым пацаном в убеждении, что единственное предназначение человека — делать добро другим.
— Это ты сам такое придумал? Ты же переодетый профессор.
Профессор ты, Боречка, ты академик и президент человеческих душ. Потому что ты о них заботишься, а они избирают тебя с твоими помощниками как пункт спасения последней надежды. После того как везде от них отказались, детей приводят в «Центр реабилитации» к ангелу. Или сразу приводят. Там не отказывают никому.
— Слушай, потрясающая история: привезли мальчика из Чечни. Первое время он рисовал черное небо и танки, а через месяц нарисовал солнце и цветы. Это что-то значит? Особенно если учесть, что он сам начал ходить. Знаешь, сколько детей получили у нас помощь?
Знаю. Двадцать тысяч ребятишек из Украины, России, Узбекистана, Казахстана, Югославии, Грузии... К ним прибавьте сорок тысяч родителей, тысяч пятьдесят бабушек и дедушек, десятки тысяч братьев, сестер, друзей — и вы получите приблизительное число несчастных и благодарных людей. Многим из них Литвак вернул надежду на покой. Не один, разумеется. Не знаю, есть ли где в мире лечебное заведение, подобное тому, что в трудные, мертвые для строительства времена выросло на наших глазах в Одессе на Пушкинской улице, со своим выставочным залом, кукольным театром (который курирует Резо Габриадзе), обычным театром, крытыми спортивными площадками для мальчишек и девчонок с ограниченной подвижностью, с потрясающей диагностикой и оборудованием для страдающих ДЦП.
Теперь ко всему этому добавился компьютерный центр, где детей учат возможной профессии, и великолепная гостиница на двести мест, для мамаш с ребятишками, с лечебным бассейном, спортивными залами, столовой и садиком с «элементами диснейленда»... И все открыто для больных детей — бесплатно.
Официальное название этого чуда «Центр реабилитации детей-инвалидов одесского областного фонда «Будущее». Но таблички у входа нет, чтобы не травмировать посетителей словом «инвалид». На угловом эркере огромный ангел, которого в дар Центру вылепил одесский скульптор «чудесный хлопец» Миша Рева. Ангел покрыт сусальным золотом, подаренным другим «чудесным хлопцем», скульптором Эрнстом Неизвестным.
Термин «лучший человек» я впервые употребил применительно к моему другу Мише Чавчавадзе (художнику, глубочайшей и нежнейшей личности), который осиротил мою дружбу. «Лучший» — это не сравнительная степень, а класс людей. Лучшим был Миша, был великий детский хирург Вячеслав Францев, украинская крестьянка-художница Мария Примаченко, Андрей Дмитриевич Сахаров... По моим меркам, Боречка тоже лучший, дай ему Бог здоровья. Хотите — «из лучших». Если ревнуете к слову. Он невероятно живой, что особенно бросается в глаза, и честный боец.
В 1955 году у Бориса и Риммы Литваков родилась дочь — Ирочка. Родной завод из уважения выделил им комнату не в четырехкомнатной коммунальной квартире, с четырьмя счетчиками, а в двухкомнатной с одним соседом, громадным шлифовщиком Федей Даниленко, его женой Нилой и дочерью — ровесницей Ирочки.
— У тебя жена и дочь, у меня жена и дочь. Никаких отдельных счетчиков, замков в дверях и графика уборок. Строим коммунизм в одной отдельно взятой одесской квартире.
Случилось так, что Федя недолго прожил при коммунизме. Получив на работе туберкулез, он отправился в санаторий, где познакомился с председательницей колхоза из-под Умани, куда и отправился, предпочтя коммунизму свободу. Жена его на этой почве немного тронулась умом. Она высовывалась в окно и кричала: «Боря построил коммунизм!» — и размахивала лиловой майкой невозвращенца.
— Так я понял, что с коммунизмом надо поаккуратней.
Фединой девочке Литвак помог поступить в институт, а своя — Ирочка — в помощи не нуждалась. Умная, невероятной доброжелательности, она, закончив с отличием «Ломоносовский институт», затем и филфак университета, пошла работать в пароходство, где стала общей любимицей. То, что у нее рак, Ирочка поняла вместе с врачами, которые опоздали с диагнозом. Она сказала Боре, который ее любил, как никого в жизни:
«Папа, ты директор спортшколы, твои тренеры ходят по школам, выбирают самых высоких, здоровых и красивых, самых готовых к жизни людей. Ты создаешь им условия для их развития, хотя они и без тебя могут обойтись.
Ты не хотел бы подумать о слабых и больных, которые ничего не могут сами, которые обречены, если им не помочь?..»
— Ты знаешь, Юра, я абсолютно уверен, что она была от Бога. Для себя она просила — похоронить ее просто, чтоб была плита и трава. Для других — моего участия в их судьбах. Она дала мне это задание, думая и обо мне. Она дала мне работу, оставив одного по эту сторону жизни. То, что я делаю это, исполнение ее завещания. Занимайся теми, кем занимаешься, но есть и другие люди — несчастные. Помоги им. Построй им дом помощи.
И он построил! Все затраты на строительство и оборудование составили (внимание!) 2 миллиона 147 тысяч гривен, это даже не 400 тысяч долларов.
— Тебе объяснить, как это происходило? Ну например: четырнадцать лет я работал в автомеханическом цехе, у меня было огромное количество босяков, которые теперь работают начальниками среднего звена: механизированные колонны и все такое. Их техника работала практически бесплатно. Я звоню бывшим воспитанникам спортшколы, и они помогают, просто живым порядочным людям, и они делают то, что могут, а иногда то, что не могут, но делают, Юра! Директор треста «Бурвода» Иван Иванович Чижов дал 136 труб, каждая длиною в 17 метров, для фундамента практически бесплатно!
Бюджетные деньги — 50 тысяч долларов — выделил нам мэр Эдуард Гурвиц (который и теперь помогает Центру). Сначала мы с ним конфликтовали, но потом он помог расселить жителей снесенных домов на финальной стадии стройки и передать соседний детский сад для больных детей и двор, где теперь стоит многоэтажный пансионат-гостиница для приезжающих на лечение.
«Что тут творилось! 70 человек рабочих стояли во дворе, я, как Ленин на броневик, влез на крыльцо и рассказал им, что здесь будет. Слезы у них были пять минут, а работали они не разгибаясь семь месяцев...
Кто-то давал концерты, кто-то давал деньги, ученики спортшколы работали кто с утра, кто до вечера, пианино бабулька подарила и банку варенья. Это все здесь! До копейки. Я отвечаю памятью...»
Так строили храмы, миром. Всем миром. (Кстати, храм — небольшая чудесная часовня тоже построена.)
Сегодня Литваку исполняется восемьдесят лет. «Новая газета» гордится дружбой с ним и радуется его успехам и планам. Будь здоров, Боречка!
Юрий Рост
