Одно из удивительных уголовных дел современной России — против начальника единственной в Москве тюремной больницы «Матросской Тишины» Александра Кравченко - завершено. Гособвинение запросило 9 лет лишения свободы, суд приговорил к 7 годам колонии с лишением специального воинского звания подполковника. Случилось это в День Конституции.
Ни сам врач, ни его коллеги так и не поняли сути обвинений. Изначально Кравченко вменялась взятка, но потом ее заменили на злоупотребление (285 УК РФ) и превышение (286 УК РФ) должностных полномочий. Первое выразилось в том, что начальник больницы освобождал тяжелобольных пациентов, чтобы разгрузить СИЗО Москвы и тем самым выслужиться. Второе еще круче: якобы, госпитализируя заключенных, Кравченко пытался таким образом заработать авторитет у криминального мира.
О ранее неизвестных обстоятельствах в деле тюремного доктора, включая его рассказ о работе за решеткой, — в материале обозревателя «МК».
Почти два года провел в СИЗО тюремный доктор Александр Кравченко в ожидании окончания следствия, а затем приговора. И хотя вменяемые ему в окончательном варианте статьи УК не тяжкие, и за них в принципе редко арестовывают, в данном случае суд не посчитал возможным отправить врача под домашний арест. Его дело слушалось в закрытом режиме, но многие детали были известны изначально. К тому же автор этих строк выступила в суде в качестве свидетеля защиты и рассказала, как во время членства в ОНК Москвы проверяла больницу «Матросской Тишины», общалась с доктором Кравченко. Он был чуть ли не единственным за всю историю тюремной больницы начальником, который гуманно относился к ее пациентам (и не утверждал, что заключенные симулируют болезни, как делали его предшественники). Помню, в коридоре суда познакомилась с женой Кравченко - оказалась, она тоже медик. Рассказывала: «В период острого дефицита персонала в медчасти СИЗО №4 он уговорил меня бросить работу в поликлинике и прийти в изолятор. А как ему откажешь? Так что мы оба в тюрьме и работали. Денег немного зарабатывали». Во время перерыва между заседаниями Кравченко просил супругу купить от него машинку самому младшему на день рождения. А старшие, по словам супруги, не могли понять — почему папа из тюрьмы раньше возвращался по вечерам, а теперь его нет.
Собственно, понять это не может и он сам. Следствие, требуя его арестовать, говорило про взятки. Но ни одного факта установить так и не смогло. Доктор действительно оказался честным и со своих подопечных пациентов ничего не брал (да и абсолютное большинство больных заключенных не имеют даже родных, чтобы те могли передать им передачки и лекарства).
Итак, в окончательной редакции Кравченко вменили, что по его вине были отпущены на свободу по болезни четверо заключенных. Вина заключалось в том, что под председательством Кравченко собиралась медицинская комиссия, которая вынесла решение о наличии у них заболевания, препятствующего нахождению за решеткой. На суде врачи, входящие в состав комиссии, заявили: они принимали свое решение добровольно, на них какое-то давление со стороны председателя Кравченко не оказывалось. А в одном из случаев Кравченко вообще не присутствовал — был в отпуске. Врачи настаивали: все освобожденные были тяжелобольными, и до сих пор их диагнозы (в том числе установленные в гражданских больницах — в частности в ГКБ № 51, куда вывозили сидельцев) никем не оспорены. К тому же окончательное решение выносил суд.
Следствие в качестве мотива освобождения заключенных назвало желание Кравченко «получить от руководства похвалу и поощрение, продвижение по службе, а также иное покровительство, посредством исполнения любыми способами ложно понятого им указания руководства по снижению количества спецконтингента». Проще говоря, решил выслужиться, разгрузив переполненные СИЗО.
Но, во-первых, четыре человека точно проблему с перелимитом не решили бы, об этом даже говорить смешно. Во-вторых, начальник СИЗО «Матросская Тишина» резонно заметил — Кравченко подчиняется не ему, а медико-санитарной части № 77 ФСИН России. Руководитель МСЧ Галина Тимчук суду пояснила, что снижение количества содержащихся в СИЗО-1 сидельцев никак не могло повлиять на поощрение Кравченко, а также на его продвижение по службе.
То есть нет ни мотива, ни потерпевших.
С обвинением в превышении должностных полномочий еще интереснее. По версии следствия, Кравченко госпитализировал одного арестанта, пользующегося авторитетом среди заключенных, не потому что он был серьезно болен, а чтобы улучшить его условия содержания и приобрести уважение в криминальном мире. Но и тут «осечка»: этого арестанта Кравченко даже не исследовал, его наблюдали другие доктора (четверо медиков), и они же устанавливали диагнозы, которые требовали лечения. К тому же условия в палатах больницы «Матросской Тишины» ничуть не лучше, чем в обычных камерах.
Еще до приговора я передала Кравченко вопросы, ответы на которых хотелось услышать. И вот его откровенный рассказ:
«Осенью 2018 года я перешел на должность заместителя начальника ФКУЗ МСЧ-77 ФСИН России, то есть стал вторым лицом в системе пенитенциарной медицины города Москвы. В мои обязанности входило курировать филиал «Психиатрическая больница» (при СИЗО «Бутырка». - Прим. автора) и филиал «Больница» (при «Матросской Тишине». - Прим. автора). С руководством многопрофильной больницы, находящейся на базе СИЗО «Матросская Тишина», все было печально. Если совсем честно - эта должность была настолько «расстрельная», что никто из московского и близлежащих регионов не соглашался на нее идти. Поэтому приходилось привлекать специалистов из дальних регионов России. Однако они, имевшие опыт службы в пенитенциарной медицине от 10 до 15 лет в других субъектах, не выдерживали и года работы в Москве. Как сказал один легендарный руководитель одного СИЗО: «Москва – регион специфический». Уж очень много здесь «политики», пересечения интересов. Регулярно возникают ситуации, когда ты получаешь одновременно массу ценных указаний от вышестоящего руководства из разных служб, зачастую противоречащих друг другу.
В общем, я пришел к выводу, что пока «Больница» не начнет нормально функционировать, обеспечить качественную медицину для московского спецконтингента не получится, а если я не могу найти кандидатуру на место главврача «Больницы», то должен хотя бы временно ее возглавить. Как вы теперь понимаете, я сам предложил назначить меня на эту должность, и еще вынужден был долго отстаивать свою позицию, так как руководство было против, не хотело меня отпускать. На наведение порядка в больнице, исходя из моего опыта, должно было хватить трех лет, правда, без учета форс-мажоров. В числе которых, несомненно, была эпидемия COVID-19, начавшаяся как раз после моего перехода в филиал «Больница» в конце 2019 года.
Как и везде до филиала «Больница», основные свои усилия я направил на борьбу с некомплектом, параллельно с ротацией кадрового состава. На мой взгляд, ничто не поможет лучше вжиться в работу на новом месте как выход на ночное дежурство в роли рядового врача. Скажу вам, что первое дежурство в филиале «Больницы» за отсутствующего врача приемного покоя произвело впечатление даже на меня. Ведь днем многое просто незаметно, например, полное отсутствие освещения в коридоре дерматовенерологического отделения, а это около 60 метров, полная бесконтрольность передвижения спецконтингента по филиалу во время проведения вечерних процедур, удручающее состояние палат, коридоров и медкабинетов. На мой вопрос, когда здесь был последний раз ремонт, одна из старожилов ответила мне, что работает с 2000 год и при ней ремонта не было. На следующее утро я за свой счет приобрел две упаковки светильников для дерматовенерологии.
Свисающие на провода с чёрного потолка светильники в коридоре с облезлыми стенами - вот мои первые впечатления. И это в больнице в 2019 году, в столице России! Ну не только это, конечно, были там ещё благодарные глаза уже немолодой дежурной медсестры того отделения, вынужденной ночами передвигаться на ощупь.
Отдельно хочу сказать про начальника СИЗО. Должность начальника изолятора «Матросская Тишина» не менее «расстрельная», чем начальника филиала «Больница», находящегося на базе «Матросской Тишины». В октябре 2019 года, перед тем как перейти в филиал, я лично беседовал с начальником СИЗО-1 Сергеем Поздеевым о планах нашей совместной службы. А уже в ноябре того же года, за две недели до моего откомандирования, Поздеева молниеносно без объяснения причин поменяли на не менее достойного, но опять же без опыта работы в Москве, Виктора Пастушенко. Которого по той же схеме в марте 2021 года по непонятной мне причине опять поменяли на нового руководителя - Сергея Бобрышева. В отличие от предыдущих начальников СИЗО-1 Бобрышев до своего назначения служил в СИЗО-99/1 ФСИН России («Кремлевский централ». - Прим. автора), что, видимо, и помогло удержаться Сергею Александровичу дольше своих предшественников. Если говорить про неприязнь и разногласия, которые мешали мне работать, то это больше исходило не от Бобрышева, а из Управления медико-санитарного обеспечения ФСИН России, которой я подчинялся. С 1 января 2018 года весь вольнонаемный персонал подчиненного мне учреждения стал получать доплаты согласно Указу Президента о поддержке медицинских работников, а аттестованным медикам (тем, кто имел звания в системе ФСИН) в таких доплатах было отказано. Создалась абсурдная ситуация, когда на одном и том же рабочем месте, например в хирургическом отделении, вольнонаемный (гражданский) хирург получает зарплату 140 000 рублей в месяц, а его коллега, аттестованный специалист (со званием в системе ФСИН) - 45 000 рублей. С таким положением дел я категорически был не согласен и организовал письмо Президенту Российской Федерации с просьбой исправить явное недоразумение. Так как первым в списке подписавшихся под этим письмом была моя фамилия, то и ответ на это коллективное обращение пришел на моё имя. Как это обычно бывает - ответ составляли те же лица, которые принимали это решение. В ответном письме дословно было сказано, что в указе Президента говорится о повышении заработной платы медицинским работникам, а аттестованный состав получает оклад денежным довольствием, так что доплата медицинским работникам – это не про вас. Естественно, я считал и до сих пор считаю такое решение издевательством над здравым смыслом и не прекращал транслировать свое мнение. В ответ на мою позицию я начал испытывать постоянный прессинг, исходящий от куратора Московского региона от УОМСО ФСИН, а именно от России Эльвиры Степановой, которая, к сожалению, вместо помощи в решении такого важного вопроса увидела проблему в моем лице».
Не это ли стало причиной уголовного преследования Кравченко? Слова про то «был бы человек — статья найдется» как нельзя точно описывают историю с тюремным доктором. Мотивировка его «преступлений», на мой взгляд, настолько абсурдна, что когда-нибудь дело Кравченко будут разбирать в учебниках права как показательное. Как грустно шутили пациенты тюремной больницы, если уж доктор Кравченко - злодей, то те, кто его обвиняют, не иначе как инопланетяне, у которых иное понимание жизненных ценностей.
Сам он, услышав приговор, сказал: «В День Конституции вынесен очень важный приговор человеку, который неверно понял указания своего руководства и спас человеческие жизни. За это сегодня дают 7 лет».
Ева Меркачёва
