Подвиг народа-победителя

День Победы — особенный праздник. Его особенность состоит в разительном контрасте между тем пренебрежением, которое власть круглый год демонстрирует в отношении людей, переживших Отечественную войну, и тем умилением, которое вызывает у нее подвиг народа-победителя накануне Девятого мая.

Можно даже подумать, что это какой-то другой народ совершил подвиг. Какой-то бывший народ — несомненно, великий, но уже ушедший в историю. А вовсе не этот вот мелкотравчатый народишко, что топчется у власти под ногами без лекарств, медицинской помощи, кое-как перебиваясь на мизерную пенсию…

День Победы — особенный праздник еще и потому, что это лучший праздник из всех, что у нас есть. Но в преддверии этого праздника мне лично уже делается тошно от пафосных концертов, билет на которые стоит, как месячная пенсия. И от торжественных речей, которые произносят холеные чиновники в дорогих костюмах. И от георгиевских ленточек, развевающихся на «Мерседесах» и джипах. Потому что я знаю, что ветеранов войны не забирает «скорая». Их не принимают в больницу, пока родственники не дадут денег. А когда принимают, бросают в коридоре без присмотра.

Мне известно множество подобных историй от детей и вдов ветеранов, всю жизнь боровшихся с мужниными болячками, ранениями и травмами войны. Теперь эти вдовы доживают свой век, рыская по аптекам в поисках мифических бесплатных лекарств.

У них тяжелые неудобные очки, растоптанная обувь, корявая стрижка и запах нестираной одежды. Они редко себе стирают, потому что порошок дорог, а про химчистку и говорить нечего. Почистить брюки — двести пятьдесят рублей! Нет, это удовольствие для богатых. Поэтому они пахнут бедностью.

…Практически все наши пенсионеры, за исключением тех, кто вышел на пенсию в последние восемь-десять лет, так или иначе хлебнули войны. Это и ветераны, которых с каждым годом становится все меньше. И труженики тыла, работавшие без выходных, валясь с ног от голода и усталости. И люди, пережившие блокаду, и те, кто скитался по баракам в эвакуации, и те, чье детство пришлось на страшные военные годы. Все они болели, недоедали, развивались неправильно. В результате их теперь грызут такие болезни, которых можно было избежать. И еще у всех плохие зубы. Или вообще уже нет никаких зубов…

Ну да, они не сидели в окопах, поскольку родились чуть позже ребят призывного возраста. Но им тоже здорово досталось. Гибли отцы и братья, и на плечи ложился груз не по возрасту, и жизнь складывалась совсем не так, как хотелось. Война прикоснулась и к ним, лизнула огненным языком. Прямо или косвенно они тоже пострадали от нее. А теперь бьются головой об районную поликлинику и тщетно надеются вымолить квалифицированную медицинскую помощь. Но не вымолят, не получат ее никогда, потому что так распорядилась власть. Так она все устроила, так распределила государственный бюджет. Квалифицированная помощь — только за деньги, а вам, нестираным старикашкам, отписка в карточку и горячий привет, сосите валидол, подвиг народа-победителя бессмертен.

Разумеется, им и прежде ничего не возмещалось и не компенсировалось. Они и не ждали. Думали, что просто так сложилась жизнь, такое время им выпало. Но с развитием рыночных отношений ручеек лицемерия, разделяющий горькую повседневность и праздник Победы, стал выходить из берегов. Слишком велика разница между словами и делами. Слишком она явная.

Празднование Дня Победы сегодня окончательно задохнулось бы под ленточками и развлекательными шоу на военную тему, если бы не эстонские события. Затеяв перенос памятника, эстонцы освежили наш патриотизм, оборвали с него увядшие листы, как с лежалого кочана капусты. Но, кроме того, они еще и отвлекли на себя российских пенсионеров, переключили их недовольство. Теперь пенсионеры могут возмущаться не только министром Зурабовым.

Чрезвычайно своевременно выступили эстонские власти. Удружили российским правителям, помогли ослабить напряженность на социальном фронте. А самый замечательный подарок они преподнесли депутатам Госдумы. Ведь им совершенно не на чем было делать себе пиар. Снять Зурабова они не могли, реформу здравоохранения провести тоже не могли, даже пенсии повысить — и то не могли. А теперь вон какое поле открылось. Председатель комиссии по делам ветеранов Николай Ковалев сразу понял момент: мигом отправился в Таллин и нашел на памятнике шов от распила. Вот что значит — директор ФСБ, пускай даже бывший.

Молодец. Я, правда, все-таки не понимаю, почему важнее найти шов на памятнике, чем попытаться хотя бы на старости облегчить жизнь людей, переживших войну. Памятник-то бронзовый, а они вон живые до сих пор. Дышат, мысли свои думают.

А главное, ничего ведь уже не изменишь. Памятник перенесен, обратно не отыграть. Депутатские поездки, перекрывание трассы и веселый шабаш у посольства Эстонии, проходящий под охраной спецназа, — пустое занятие, махание кулаками после драки.

Впрочем, и драки-то особой не было. Нельзя ведь сказать, чтоб наши дипломаты костьми легли и сделали все возможное, чтоб воспрепятствовать переносу памятника. Зато теперь, когда он уже перенесен, у власти появилась отличная возможность канализировать протестные настроения не в маршах несогласных, а в борьбе против внешнего врага: не время жаловаться на жизнь, товарищи малоимущие, война продолжается, сплотимся против фашизма.

…Когда патриотизм набирает столь высокий градус, уже неприлично сомневаться в необходимости нагнетания антиэстонской истерии. Кто скажет слово «истерия», тот не патриот.

Патриот — это тот, кто привязывает георгиевскую ленточку на новую иномарку, взятую по ходу за сто тысяч баксов.

А если у кого-то нет иномарки, тогда он привязывает ленточку себе на пуговицу и идет к эстонскому консульству искать шов.

Ну а если уже и пуговицы нет или ходить человек по здоровью не может, тогда он тихо вспоминает военную юность, сосет валидол и доверчиво смотрит в телевизор сквозь толстые линзы очков. Праздник продолжается, товарищи малоимущие, подвиг народа-победителя бессмертен.

Юлия Калинина