Испытание любовью длиною в 62 года, ровно как и годовщине Победы, вынес ветеран войны Иван Бывших. Иван Николаевич искал свою Лизу — тогда, в 1945 году, юную немецкую девушку, с которой познакомился в Германии и потерял, как думал, навсегда, — всю жизнь. Два года назад Лизу чудом удалось разыскать в Люксембурге. Встретившись в День Победы в Москве с бывшим русским солдатом, фрау Лизхен Вальдхельм решила, что это судьба. Так в один миг перевернулась вся жизнь: женщина решила развестись с немецким мужем, чтобы быть с Ваней. Целых два года она добивалась развода. Наконец случилось то, что должно было случиться еще 60 лет назад. Иван Бывших и Лиза женятся.
В самом центре города Красноярска красуется щит с надписью: «Лиза, я тебя люблю очень!» Неужели ветеран войны совсем потерял голову?
Переступаю порог квартиры Ивана Бывших.
— Вы проходите, я пока не могу начать разговора, жду звонка от Лизы, — в волнении говорит Иван Николаевич. — Ни о чем не могу думать, пока не услышу ее голос. Каждый день она звонит ровно в 8 утра. А потом в 10. А потом еще два раза вечером. Вот-вот, с минуты на минуту.
Но телефон молчит.
— Может, что-нибудь случилось, — нервничает старик.
— Может быть, закрутилась, домашние дела, — утешаю я его.
— Такого не может быть, — возражает фронтовик. — Я веду тетради звонков Лизы (их уже накопились десятки. — Прим. авт.), вот смотрите, здесь все точно. Подожду еще минутку и позвоню сам.
Как только телефон издает первый звук, Иван Николаевич хватает трубку. Ухожу на кухню, чтобы не мешать. Все время думаю, о чем могут разговаривать два влюбленных
Возвращаясь, Иван Николаевич так и светится от счастья. В его квартире настоящий музей Лизы: ее портреты и фотографии, открытки и письма от нее за
* * *
Иван Бывших оказался на фронте в 1943 году, тогда ему только-только исполнилось 19 лет. Парень из Сибири сразу приглянулся командиру: он единственный в полку свободно изъяснялся на немецком. Ваня, еще обучаясь в школе, самостоятельно выучил язык.
— Сначала меня назначили полковым рупористом — это агитатор, который выступает впереди взвода и кричит в рупор: «Дольчен солдатун!», «Гитлер капут!» — не без иронии вспоминает фронтовик. — Но когда мы взяли «языка», освобождая город Ярцев, и я, разговорив его, получил важные для нас сведения, меня назначили переводчиком полка.
Конец войны Иван Бывших встретил на Эльбе в звании старшины. А в августе 1945 года его полк начал продвигаться в глубь земли Тюрингии. По решению союзников эта область и некоторые другие земли и провинции Германии передавались в советскую зону оккупации. Штаб полка расквартировался в селе Хейроде.
— У вас, Иван Бывших, как переводчика приличный опыт работы с немецким населением, — сказал командир полка майор Баранов, вызвав Ивана Николаевича в штаб. — Назначаю вас комендантом села для поддержания порядка. Приказываю приступить к обязанностям немедленно.
По долгу службы новоиспеченный комендант отправился в семью зажиточных бюргеров Вальдхельмов, где проживал без регистрации солдат СС Гюнтер.
— Поднявшись на второй этаж, я открыл резную дверь и оказался в богато обставленной комнате, — вспоминает ветеран. — В первую минуту мне хотелось сбежать. За столом сидела юная особа. Я даже не рассмотрел ее лица, а видел только огромные черные глаза и пышные каштановые волосы. Я так растерялся, что, проверяя документы, никак не мог сосредоточиться, потому что все время оборачивался на девушку.
На следующий день в комендатуру пришла фрау Вальдхельм с той же девушкой, так поразившей Ивана Бывших. Женщины пришли лично поблагодарить коменданта за то, что он не арестовал их сына и брата Гюнтера, и даже пригласили его на ужин.
— Целый день я, словно чумной, гонял на своем мопеде по холмам и лесам Хейроде, убеждая самого себя, что просто изучаю окрестности, — вспоминает Иван Николаевич, рассматривая портрет Лизы, который хранит с 1946 года. — На самом деле я не знал, куда себя деть.
Когда семья Вальдхельмов собралась за столом и Ивана Бывших представили всем собравшимся, он никого из них не запомнил, кроме того, что девушку зовут Лиза.
С тех пор Иван Бывших находил разные поводы, чтобы зайти в дом Вальдхельмов. А потом предложил Лизе стать его гидом по изучению села. Так Лиза и Иван стали встречаться каждый день.
— Для полного счастья нам только не хватало музыки — как только представлял Лизу, у меня в голове звучало танго, — вспоминает Иван Николаевич. — Еще в боях под Ригой мне попалась в руки одна немецкая трофейная пластинка с красивой мелодией танго, которую мы, рупористы, часто транслировали через окопно-звуковую установку во время агитационных передач на противника. Эту пластинку я привез с собой. Оказалось, что Лизе тоже нравится мелодия Паула Гудвина. Мы слушали ее без конца, она словно стала гимном нашей любви.
— Ваниляйн (так ласково на немецкий манер называла Лиза Ваню), ты не представляешь, как я сегодня счастлива, — призналась она через месяц знакомства. — А все потому, что мне кажется, что крепко-крепко тебя люблю. Просто так, ни за что.
О романе русского солдата и немецкой девушки знало все село. Иван и Лиза, никого не стесняясь, жили в доме Вальдхельмов как муж и жена. Их не осуждали даже однополчане. Ведь на фронте было не редкостью, что русские или немцы влюблялись в представителей враждующей стороны.
— Есть фашисты, а есть немецкий народ, — говорит Иван Николаевич. — Это совсем не одно и то же. Да и мне был 21 год, разве любовь имеет национальность?
Чем больше Иван и Лиза привязывались друг к другу, тем сильнее их охватывала тоска. Они оба понимали, что их счастье не может быть вечным. Прошло полгода их счастливой жизни. Ваниляйн, как всегда, был в штабе, когда прибежала Лиза вся в слезах.
— Ваниляйн! — кричала она. — Ваш полк уходит в Саксонию!
* * *
Пока Иван Бывших работал комендантом, ему по долгу службы пришлось рассмотреть десяток дел, где самым типичным «преступлением» наших солдат были прошения на регистрацию брака с немецкими девушками.
— Да, я струсил, — говорит Иван Николаевич. — Перед глазами стояли бесконечные выписки из решений военного трибунала. Самое мягкое наказание — арест.
Когда поезд тронулся с вокзала в Хейроде, пройдя несколько десятков метров, вдруг резко остановился.
— Я мгновенно спрыгнул на землю и стал искать глазами мою единственную — Лизу, — вспоминает Иван Николаевич. — Она стояла в дверях вокзала. Мы в последний раз обнялись и поцеловались.
Когда поезд тронулся, Лиза успела сунуть Ивану в руку бумажку.
— Возьми и спрячь, — прошептала она.
Иван Бывших так и стоял в тамбуре, не замечая, как поезд проехал Торгау, потом Эльбу. Лишь спустя несколько часов Иван Бывших спохватился, что Лиза передала ему
Первым желанием Ивана Бывших было выпрыгнуть из вагона и помчаться к Лизе. Но он лишь спрятал письмо в карман и отвернулся к стене вагона.
* * *
Как только полк добрался до Днепропетровска, Иван написал письмо Лизе и оставил ей почтовый адрес городской почты. Это был риск, ведь письма к немецкой девушке могли быть интерпретированы как угодно, вплоть до измены Родине. Но Иван Бывших решился. Через месяц Иван услышал от своего товарища, что на почту стали приходить письма на немецком языке
— Когда я получил это письмо, то пришел в ужас! — вспоминает Иван Николаевич. — Ну почему именно на мою голову обрушилось несчастье?
Их переписка продолжалась десять лет. Лизины письма находили Ивана, куда бы его ни забрасывала судьба: в Смоленске, Томске, Свердловске. За это время Иван Бывших написал Лизе больше полусотни писем.
Иван Николаевич достает до сих пор сохранившееся письмо от Лизы за 20 июня 1947 года.
«Ваня, ах, как бы мне хотелось приехать в твою далекую Сибирь, которая стала для меня так же дорога и любима, как и ты сам, — пишет Лиза. — Жизнь в Хейроде идет без изменений. Меня здесь многие не любят и ненавидят. Но я все равно с гордой головой иду по своему родному селу и не обращаю внимания на косые и презрительные взгляды. Чем больше они меня ненавидят, тем больше я тебя люблю…»
Ивану Бывших было далеко за тридцать, он
— В начале 1956 года я был вызван на ковер к секретарю Свердловского райкома, — вспоминает Иван Николаевич.
— Вы знаете, что Елизавета Вальдхельм в настоящее время проживает в Западной Германии? — строго спросила Ивана Бывших ответсек по пропаганде. — Ваши письма пересылают ей в ФРГ ее родственники из Хейроде, так же как и ее письма оправляют вам. Что вы намерены делать дальше? Жениться на ней вы все равно не сможете никогда. А какие последствия будет иметь ваша переписка, не мне вам объяснять…
— Вместо того чтобы крикнуть: «Это будет продолжаться всю жизнь!» — я трусливо и торопливо пробормотал, что напишу ей последнее письмо, где сообщу ей, что собираюсь жениться, — вспоминает Иван Николаевич.
Последнее письмо от Ивана Бывших Лиза получила уже в Люксембурге, куда переехала жить.
Уже через два месяца Иван Николаевич действительно женился. Прожил три года и ушел от жены с небольшим чемоданчиком в руках и переехал в Красноярск. Потом женился снова. Вторая жена сама выставила его за дверь. От этих браков у Ивана Николаевича двое дочерей и сын. Дети уже выросли, разъехались, и 30 лет Иван Николаевич прожил один. Жил одними воспоминаниями — старыми письмами и открытками от Лизы, потому что она его первая и единственная любовь. Он не пытался ни писать, ни искать ее. Ведь думал, что Лиза счастлива, у нее куча детей и внуков. Прошло 60 лет, разве она может помнить русского солдата Ивана?
* * *
И только в 1994 году история любви Ваниляйна и Лизхен получила новое продолжение. Письма случайно увидела дочь Бывших — Елена.
— Папа, напиши письмо Лизе, возможно, она живет по старому адресу и ждет от тебя вестей.
Иван Николаевич не решился напрямую написать Лизе. Он отправил письма бургомистру села и брату Лизы — Гюнтеру, встрече с которым обязан знакомством с Лизой, но фрау Вальдхельм так и не ответила.
Тогда Иван Николаевич написал книгу о любви к Лизхен. Разошлась она в основном по друзьям и родственникам. Они и стали думать, как помочь влюбленным встретиться вновь. Среди них и землячка Ивана Бывших — Анна Борщевская, которая переехала жить в Германию. Лишь спустя несколько лет долгих поисков Анна через родственников Вальдхельмов с огромным трудом разыскала Лизу, рассказала ей о страданиях Ваниляйна и подготовила к звонку из Сибири.
— Помню лишь, что мы оба рыдали, — вспоминает Иван Николаевич. — Представляете, не только у меня, но и у Лизы жизнь не сложилась. Она вышла замуж лишь в 43 года, потому что ждала меня. У нее больше не было детей, кроме нашей умершей дочки.
Елизавета Вальдхельм 20 лет прожила с мужем, но они так и остались чужими людьми: жили в разных половинах дома.
— Лизонька два года добивалась развода от мужа, — говорит Иван Николаевич. — У них в Германии все так сложно: брачный контракт, столько пунктов, которые нужно соблюсти… Каждый день разлуки для нас — вечность: ведь мы уже не молоды и каждый день может стать последним.
Иван Николаевич сидит за кухонным столом, обложившись горой книг. Он усиленно учит немецкий, он не практиковался в нем почти полвека. Лиза же совсем не знает русского, кроме того, говорит на немецком с люксембургским акцентом.
Иван Николаевич, как мальчишка, озабочен предсвадебными хлопотами. Вместе с ним мы идем в ювелирный магазин выбирать для Лизы обручальное кольцо. Иван Николаевич не на шутку придирчив: кольцо должно быть изящным, как Лиза, скромным, как Лиза, ослепительным, как Лиза…
— Лизонька мечтает свадебное путешествие провести в Париже, Лондоне и Риме, — говорит Иван Николаевич. — Это потому, что она не видела красоту наших Новосибирска, Свердловска и Ленинграда. Думаю, удастся ее переубедить. Ведь Красноярск ей безумно понравится.
Иван Бывших и Лиза Вальдхельм дали друг другу слово не ругаться по мелочам. Поэтому решили, что после свадьбы они полгода будут жить в Красноярске весной и летом, пока в Сибири тепло, а полгода — в Германии. Иван Николаевич мечтает приехать в Хейроде и пройти по дорожкам, по которым они гуляли с Лизой, взявшись за руки, и постоять на мосту, где он впервые 60 лет назад признался ей в любви.
Екатерина Беляева
