Той ружейной пальбы, похоже, никто не слышал, хотя стреляли довольно долго и патронов не жалели. Кровавое происшествие случилось километрах в тридцати от Казани — в чистом поле, где бетонным забором высотой в два с половиной метра огорожены 15 соток земли. На этом удаленном от всякого жилья участке молодая женщина Алсу поставила будки, бытовку и в середине марта поселила своих собак.
На участке собак было 34. И это еще не все — у Алсу их 40. Откуда они взялись, расскажу чуть позже, а пока — информация пресс-службы МВД Татарстана: «8 апреля 2019 года в полицию поступило сообщение от жительницы Казани об убийстве неизвестным шести собак на ее участке в Высокогорском районе. Прибывшие на место полицейские обнаружили тела животных с огнестрельными ранениями».
Уточним: шесть собак были убиты, три ранены
Малыш, Кадир, метла и вилы
Испытавшая потрясение Алсу боится и за оставшихся собак, и за себя. Она не хочет, чтобы в газете называли ее фамилию, не разрешает делать снимки, на которых было бы видно ее лицо. К прессе относится с недоверием, потому что некоторые СМИ, чьи сотрудники, не встречаясь с ней и не видя ее хозяйства, сообщили, что она содержит питомник. Но она же не разводит собак и для каких-то целей их не выращивает. Ее собаки стерилизованы и размножаться не могут. В финансовом отношении ничего, кроме расходов, у нее нет.
— Еще пишут, что обстреляли частный приют, — сетует Алсу. — У меня не приют. Это мои собаки! Мои домашние собаки!
— Может, правильнее — дворовые? — осторожно формулирую я.
— Нет, домашние! — настаивает она. — Я мечтаю обзавестись фазендой, где у меня будут и другие домашние животные. Козочек хочу завести… Какие-то женщины мечтают о бриллиантах и норковых шубах, а для меня главная драгоценность — животные.
Что ж, домашние так домашние. Тут надо пояснить, как у этой необычной женщины, имеющей диплом бакалавра лингвистики, а также высшее духовное образование, зарождалась любовь ко всему живому.
— У нас в семье был песик по имени Малыш, — рассказывает она. — Мне было лет 10, когда мы с родителями поехали в гости в деревню и взяли его с собой.
Там Малыш сбежал от нас и через некоторое время вернулся на двух лапах и, судя по ранам, проткнутый вилами. Мы его лечили, но он прожил всего полгода…
Позже, став уже взрослой, Алсу увидела на рынке больную собаку, беспомощно лежащую на холоде.
— Мы были с мамой, мама сказала: «Не смотри», — и увела меня. Два дня собака была у меня перед глазами, на третий я не выдержала и пошла на рынок. Там дворники сметали мусор, и собака едва уворачивалась от метлы. Оказалось, это был щенок месяцев семи. Я отвезла его на такси в лечебницу. Ветеринары сказали, что он скоро умрет.
Алсу, однако, выходила щенка, сама делала ему уколы, массаж и ванны — хвойные, солевые. Назвала его Кадиром (с арабского — Сильный). Он прожил 10 лет. После этой истории Алсу и решила, что не даст пропасть ни одной собаке, которая подойдет к ней на улице.
Семейство собачьих
Откуда же все-таки у Алсу набралось четыре десятка собак?
Года через три после того, как она подобрала Кадира, в ее дворе застрелили бездомную собаку. Стреляли и в щенков, но три из них уцелели. Взяла всех трех. Вместе с Кадиром стало четыре.
Алсу вспоминает, что одного из щенков по имени Эмилио она чуть было не пристроила — за ним приехал солидный человек, усадил его в Land Rover и увез в коттедж. Но вскоре вернул. Видимо, песик не вписался в интерьер.
С Кадиром и новыми щенками Алсу летом перебралась на дачу. Осенью по домашним обстоятельствам собак пришлось там оставить, и Алсу каждый день ездила их кормить. На пути к даче она встречала собак с щенками, то ли изначально бездомных, то ли брошенных хозяевами в конце сезона. Стала их на ходу подкармливать, и вскоре они уже ежедневно поджидали ее на тропинке — как по часам. А однажды явилась на дачу и увидела, что все они уже там — несколько собачьих семейств расположились на садовом участке. Как у себя дома.
Всю зиму ездила, кормила. Щенки росли.
— Мне казалось, что сумею пристроить их по объявлениям, — рассказывает Алсу. — Но не находилось людей, готовых их приютить. Некоторые брали и возвращал
Число собак не только не уменьшалось, но и увеличивалось.
Еще какая-то бродячая собака, которую Алсу не смогла поймать и стерилизовать, добавила ей целый выводок. Понятно, назревал крупный конфликт с соседями.
— Я нарастила забор, заткнула все дыры, — продолжает Алсу, — но щенки сделали подкоп и забрались на чужой участок.
Соседка написала жалобу в прокуратуру, районный прокурор «в интересах неопределенного круга лиц» обратился в суд. В его заявлении говорилось: «В ходе проверки установлено, что ответчик по вышеуказанному адресу в нарушение требований законодательства незаконно осуществляет деятельность по содержанию не менее 20 голов собак. В частности, собаки не находятся на привязи или в вольере… Не приняты необходимые меры, обеспечивающие безопасность окружающих. Не приняты меры к обеспечению тишины…»
Тут не поспоришь. Каким садоводам понравится такое соседство? И решение суда было вполне предсказуемым. Он признал деятельность ответчицы незаконной и постановил эту деятельность прекратить. При этом суд принял во внимание обещание Алсу, заявившей, что «в ближайшее время ею будет приобретен другой участок для содержания собак, соответствующий всем необходимым требованиям».
Но в дальнейшем, как Алсу ни старалась, она не могла исполнить решение суда целых три года.
Кому респект и уважуха?
Легко сказать: «Найду другой участок». А как и где?
— Я не умела искать землю, — признается Алсу. — Это дело профессионалов. Пыталась научиться, устраивалась на работу в риелторские фирмы, меняла их, потому что наталкивалась на нечестный бизнес.
К тому же надо найти не только место, но и деньги. Родители дали Алсу 300 тысяч рублей. Появился человек, обещавший помочь ей купить землю и обустроить участок для содержания собак.
— Этот человек под видом помощи взял деньги, — говорит Алсу и показывает расписку. — А потом обманывал меня. Говорил, что проект тянет на миллион: 300 тысяч — мои, а остальное добавит он. Позже выяснилось, что он неоднократно судим за мошенничество и во время нашего партнерства отбывал условный срок.
Попытки вернуть деньги в судебном порядке ничего не дали. Пришлось для покупки участка взять в долг у друзей и знакомых. Алсу удалось купить около трех гектаров земли в безлюдном месте и огородить участок в 15 соток — так, чтобы рядом никого не было. До ближайшей деревни — три с половиной километра. Лая собак никому не слышно.
Конечно, ездить туда каждый день непросто — автобусного сообщения нет. Нет у Алсу и своей машины. Приходится договариваться с друзьями-волонтерами, такими же, как и она, любителями животных. В откликах на сообщения местных СМИ встречались обвинения в том, что хозяйка не кормит собак, что они неухоженные и заброшенные. Я и сам ехал взглянуть на эту свору с чувством некоторого недоверия. Ну какой же человек выдержит такой изнурительный режим: каждый день добывать в городе пищу для десятков собак, отвозить еду и воду за 30 километров, да еще освобождать участок от нечистот! Но собаки оказались чистыми, упитанными и вовсе не голодными. Алсу со своим товарищем привезла на грузовичке ящики с отходами мясного цеха — собаки не спеша перекусили и даже не доели привезенное.
В тот день у Алсу была еще одна задача: отвезти трупы шести застреленных собак на экспертизу. Тут я возвращаю читателей к происшествию, с которого начал эту историю. Вы помните: полиция в курсе, полиция знает, что делать. В сообщении пресс-службы, которое я уже цитировал, утверждается: «В настоящее время по данному факту в ОМВД России по Высокогорскому району проводится проверка, по результатам которой будет принято процессуальное решение».
Да, приезжали полицейские, осмотрели место происшествия, подобрали ружейные гильзы. Казалось бы, и на экспертизу собак должны были отвезти они. Но уголовное дело есть, а экспертизы все нет и нет: трупы животных пролежали тут 11 дней и начали разлагаться.
Пришлось хозяйке решать вопрос их транспортировки в частном порядке. В присутствии прибывшего дежурного участкового уполномоченного полиции она с приятелем погрузила трупы в грузовик и повезла в Казань, в лабораторию.
— И еще я не понимаю, — недоумевает Алсу, — почему дело возбудили только по статье «Жестокое обращение с животными». Кто-то пробрался через забор на мою частную территорию с огнестрельным оружием. Разве это не другая статья?
А кто пробрался и зачем? Ведь собаки уже никому не мешали. Раньше, на дачном участке, по словам Алсу, и яд им через забор бросали, и кислотой их обливали.
И находились люди, которые говорили, что это правильно — нечего, мол, устраивать псарню в садоводческом товариществе. Впрочем, такие найдутся и сейчас. И уже нашлись. Их мнения по поводу стрельбы по собакам можно почитать в интернете: «Молодец мужик! Вот бы улицы городов очистить от безнадзорных собак»; «Все правильно сделал»; «Мужику респект и уважуха».
Ну а некоторые характеристики хозяйке собак, а также прочим зоозащитникам из-за безудержной брани я тут приводить не решаюсь. Приведу лишь одно рассуждение, характерное для общей позиции противников Алсу и ее друзей: «Для меня ценность человеческой жизни не только на порядки — несоизмеримо выше ценности жизни всех бродячих и приютских псов планеты вместе взятых. Кто-то может иметь другое мнение, чем-то отличающееся от моего, кто-то же считает строго наоборот, ставя жизни и благополучие псин выше безопасности и благополучия людей. Это нормально, сколько людей — столько и мнений, но последнюю группу здравомыслящие люди справедливо считают зоошизой, одержимой псинобесием».
В этот тезис нетрудно вникнуть, несмотря на такие словообразования, как «зоошиза» и «псинобесие». Но как все это «здравомыслящие люди» объяснят псу Эмилио? Помните, щенком его увозили в коттедж, где он не вписался в обстановку? В обстановку своего нынешнего жилья он вписался замечательно. Пока я фотографировал его собратьев, Эмилио вальяжно лежал в стороне и спокойно посматривал на происходящее. Он чувствовал себя домашним.
Никита Гирин
