Самый жестокий серийный убийца XXI века Александр Пичушкин (известный в народе как «битцевский маньяк»), отбывающий срок в колонии для пожизненно осужденных «Полярная сова», находится в тяжелом состоянии. Впервые об этом его мать рассказала журналистам этой весной. Есть основания полагать, что она не преувеличивает и что состояние Александра не улучшилось. Но, наверное, это тот случай, когда, кроме матери, вряд ли кто-то будет горько оплакивать смерть садиста и убийцы…
Впрочем, какое-то время назад у Пичушкина появились поклонники. В их безумных фантазиях он до сих пор представлялся как герой, движимый некой сверхидеей, эдакий «санитар леса», который убивал только опустившихся людей.
Чтобы развенчать это, обозреватель «МК» (кстати, в свое время брала у Пичушкина интервью в колонии для пожизненно осужденных) внимательно изучила его уголовное дело и нашла судебных экспертов, которые исследовали монстра. Этот материал даст ответы на три вопроса: что на самом деле говорил сразу после ареста маньяк, как близкие могли не подозревать о его «охоте» и что в действительности произошло во время судебной экспертизы?
Александр Пичушкин в основном совершал убийства с период с 2001-го по 2006-й в Битцевском лесопарке Москвы. Своих жертв заманивал чаще всего под предлогом забрать спрятанные в лесу вещи или помянуть его умершую собаку. В лесу расправлялся с помощью молотка, гвоздодера и т.д., тело (а иногда еще живого человека) сбрасывал в канализационный колодец. Задержан в 2006 году. Прокуратура и суд доказали как минимум 49 убийств, сам он говорил о 61. Осужден к пожизненному сроку, отбывает наказание в колонии «Полярная сова» в поселке Харп.
«Ты не бог, а дьявол»: первые признания маньяка
Впечатления от встречи с Пичушкиным были ужасные. Передо мной сидел уже тогда (это было больше пяти лет назад) нездоровый мужчина. Среднего роста, щуплый, с какой-то синюшной кожей, дергающимся лицом. И было поразительно, что говорил он при этом о своем «величии», о «праве решать человеческие судьбы и забирать души».
На фоне его неказистого болезненного внешнего вида это казалось одновременно и абсурдным, и страшным. Тогда я искренне порадовалась, что Пичушкин находится в колонии, на самом краю земли (поселок Харп расположен в Ямало-Ненецком автономном округе).
Интервью с маньяком развенчало его черный романтический образ. Ведь в беседе он представлялся больным, наполненным ненавистью и злобой. И никому не нужным (жалобы, что якобы сотрудники препятствуют его свиданиям с невестой, не подтвердились). Но новая волна «почитателей» снова пыталась романтизировать образ монстра. А истина спрятана в архиве суда, куда я и направилась.
Передо мной уголовное дело в 37 томах (с учетом количества жертв, это немного, сейчас даже в «экономических» делах зачастую доходит до 100-200 томов). Следствие шло больше года. Так что допросов было множество. Но первые признания маньяка, как некоторые считают, не только самые правдивые, но и неожиданные. И вот почему. Серийный убийца в день ареста еще не отошел от шока (даже если несколько лет ожидал, что его поймают), у него впервые появляется возможность кому-то излить душу.
«Прокурору города Москвы.
Сообщаю вам, что 16 июня 2006 года в 05:00 в ОВД Зюзино мною по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ, задержан гражданин Пичушкин Александр Юрьевич, работающий продавцом магазина «Гроссмарт». Следователь по особо важным делам Супруненко».
Этот документ подтверждает, что именно 16 июня маньяк был задержан, тогда же состоялся первый допрос. Привожу наиболее значимые фрагменты из него:
«Я хочу рассказать, как убил Марину М. 13 июня 2006 года. Мы с ней встретились в 9 часов вечера и пошли в магазин, находящийся рядом с метро «Новые Черемушки». Купили там пиво. Поехали в Битцевский парк. Сели на бревно, посидели немного, выпили пиво, разговаривали. У меня с собой был молоток, я ударил М. по голове. Она вскрикнула, с диким воем повалилась назад... Она захрипела, как обычно, как все хрипели.
Вопрос следователя: Что значит «как обычно»?
Ответ. Все так хрипели...
Далее я вставил ей в голову деревянных палок. Считаю, что так надо, иначе все будет не то. Она должна умереть с каким-то посторонним предметом, который не должен быть в человеческом теле. Так более надежно, так бы она точно умерла. Это такой ритуал, которому я следую в обязательном порядке. После этого я пошел домой. Одежда у меня не была испачкана.
Вопрос: Зачем вы убили?
Ответ: Я ее захотел убить, так интереснее. Я подумал: раз с ней общаюсь, просто выслушиваю глупые проблемы, то лучше ее убить».
Из этого допроса следуют, что Пичушкин с самого начала признал вину и охотно рассказывал о своих жертвах. Сначала о нескольких, кого, вероятно, он больше других запомнил.
«У нас в магазине работал грузчиком парень Махмуд. Я к нему испытывал симпатию. Как-то Махмуд присел на корточки, я посмотрел на его голову и подумал, что его я, пожалуй, не могу убить. Он был хорошим парнем, я его уважал и позволял даже надо мной шутить. У него было плохо с деньгами, я ему иногда покупал кофе, и меня это тоже не обижало. У меня был знакомый, похожий на него. Когда я возвращался домой, подумал: а почему это я не смогу убить Махмуда? И меня охватила злоба. Я решил: почему бы нет. Я действовал по сценарию. Предложил ему помянуть собаку. Мы купили пиво, сок, водку. Взял молоток. Это было 23 марта 2006 года. Мы пришли на это место. Там еще был рядом колодец. О существовании колодца я знал еще 14 лет назад. И сам пользовался раз 20. Мы поговорили, выпили. Махмуд собирался домой в это время. Я аккуратно достал молоток. Махмуд нагнулся за сумкой. Я в этот момент нанес ему удар. Он разогнулся, бросился бежать. Но не по дороге, а в сугроб. И он там завяз. Я на него напрыгнул. Потащил его к колодцу...»
В число таких особенно запомнившихся попал и Валерий Петрович, с которым Пичушкин расправился 14 февраля 2002 года.
«Я понял, что он приезжий. Он рассказывал, что был летчиком, а потом жил в монастыре, и у него проскакивали церковные словечки. Мы зашли на то место, как обычно. Я ему налил водки. Он сказал, что я бог и творю добро, так как ему тяжело, а я помогаю. Я сказал: «Пей». Он отказался пить. Я стал настаивать. Он говорит: «Ты не бог, а дьявол». Видимо, он все про меня понял. Он прочел стих про то, что на его могилу никто не придет. Он сказал: «Доставай нож или что там у тебя». Я достал, нанес несколько ударов, пока он не захрипел. Он мне говорит: «Все-все, ты меня убил». Я сказал, что не видел еще таких молчаливых мертвецов. После этого выбросил его в колодец».
Чуть позже на очередном допросе он расскажет про первое убийство подробнее (своего знакомого он задушил и сбросил в канализационный колодец). И из этого рассказа следует, что Пичушкин ждал разоблачения. А потом его осенило: никто тело не нашел и не найдет, а значит, он останется на свободе. К мысли о безнаказанности после этого первого убийства он все время возвращался. Он «накачивал» себя сценами жестокостей из фильмов, книг и т.д. В материалах дела есть перечень вещей, которые нашли у Пичушкина в комнате. Среди них фотографии с изображением похорон и мертвых тел, видеокассеты с порнофильмами, книги с названиями «Ваш друг Джек Потрошитель», «Ключ от морга», «Торжествующий мертвец».
А потом уже убийца Пичушкин стал маньяком...
На одном из протоколов допроса написано (орфография автора сохранена): «Я был рожден в не любви». И тут же зачеркнуто «в не» и сверху исправлено на «для». Стоит подпись Пичушкина: «Исправленному верить». Вероятно, он сам путался. Дальше есть еще одна значимая нестыковка.
«Мне почему-то было неприятно убивать успешных, удачливых людей, — заявляет Пичушкин. — Мне не хотелось это делать».
А потом он сказал на допросе: «В круг жертв я брал людей, которых хотел, чтобы они оставались со мной. Мне казалось, что если я жертву убью, то, что мне нравится в них, перейдет мне».
Он как будто сам себе пытался объяснить, кого выбирал на роль жертв. Но путался. В действительности он убивал того, кто попадется под руку, кого проще и легче заманить. Именно потому, анализируя его жертв, эксперты (на стадии поиска маньяка) не могли прийти к однозначным выводам.
Приведу еще фрагменты из первых допросов. Они, с одной стороны, демонстрируют безжалостность, с другой — обнажают недалекость маньяка.
«Удивительно, что даже незнакомые люди добровольно шли со мной в лес, я с ними душевно разговаривал. Говорил, что мне интересно, не пугал. Старался напасть неожиданно. Бывали случаи, когда человек понимал минуты за две, что будет дальше. Пугали меня, хватали меня за горло. Но в результате в живых никого не осталось, кроме одного. Это мой знакомый».
«Я не брал со своих жертв никаких вещей, так как считал, что я забираю у людей жизнь и душу и этого мне достаточно».
«Я ждал, когда ворвался ОМОН. Я сжег дневник, так как знал, что после убийства Марины меня арестуют. Я жалею не о том, что убил Марину, я жалею искренне о том, что не убил С. Трех дней не хватило. Повезло ей, хотя получил от нее письмо, где благодарит за второй день рождения. Обидно».
Пичушкин хвастается тем, что люди ему доверяли и что даже после его ареста одна из жертв нашла в себе силы поблагодарить за оставленную жизнь.
По соседству с монстром
И это порождает вопрос: как можно было жить и работать рядом с таким чудовищем?
Начну с работы. В магазинах, где он трудился (был грузчиком, продавцом), отзывались о нем хорошо.
Характеристика с последнего места службы, где у Пичушкина был график «два через два»:
«За время работы в универсаме зарекомендовал себя положительно. Работоспособность высокая, не считался с личным временем при выполнении поставленных задач».
Допустим, он действительно был исполнительным и сложно было заметить странности. Но как же дома?
Пичушкин жил в двухкомнатной квартире, где в одной комнате был он с матерью, в другой - сестра с мужем и ребенком.
Сестра (она сводная, у них разные отцы) рассказывала, что Александр пил запоями, которые продолжались до полугода. Но к моменту ареста он не употреблял алкоголь почти год. Когда пил, то обстановка в доме была нездоровая, случались скандалы (мама с ним ругалась).
«Я не могу сказать, что мы с ним часто видимся. Во-первых, потому что мы живем в разных комнатах. Во-вторых, потому что он часто находится на работе, я тоже дома не сижу».
В соседней комнате близкий человек постепенно превращался в маньяка, а никто об этом не догадывался. Получается, что родные даже простого человеческого интереса к нему не проявляли.
Из показаний сестры следует, что друзей у Александра не было, девушки тоже (но пару раз какой-то женский голос звонил на домашний телефон). Ничем не увлекался, но за здоровьем следил (занимался силовой гимнастикой, подтягивался, отжимался, поднимал гантели).
Интересно, что с Пичушкиным иногда оставляли ребенка, они вместе играли. А еще маньяк покупал игрушки своему маленькому родственнику.
Близкие рассказали, что в последний месяц перед арестом он был в отпуске и все дни валялся на диване, только гулять уходил ненадолго... Рассказали они также, что он почти не снимал рубашку в клетку. Собственно, все показания сводятся к тому, что «раньше много пил, потом перестал и лежал на диване». Родственники, как оказалось, мало что знали о Пичушкине и не особенно стремились узнать больше.
Но мать — совсем другое дело.
На следствии она рассказывала про сына довольно спокойно. Объясняла, что отец Александра пил, на этой почве супруги развелись, когда сыну было всего полгода. Воспитанием ребенка отец не занимался, умер от сердечного приступа. Второй муж (отчим Александра) погиб на стройке, придавило плитой. То есть мать растила двоих детей одна. Сын начал сильно пить с 22 лет (по словам матери), девушки у него не было (домой никого не приводил).
«Раньше у нас была собака кокер-спаниель, сын ее любил и часто с ней ходил гулять в Битцевский лесопарк. В 1998 году собака умерла».
Именно ссылаясь на эту утрату, маньяк десятки людей уводил в лес. Сердобольные москвичи расплачивались за то, что не могли отказать ему в просьбе разделить его горе, помянуть собаку.
Есть интересный фрагмент в показаниях матери: «В периоды, когда он пил, он общался с соответствующей публикой, то есть с алкоголиками. А когда он перестал пить, он начал ненавидеть эту категорию. Мне кажется, он и сам себя ненавидел, когда пил. Я видела, как он переживал, что напивался до скотского состояния, а потом у него появилось безразличие».
Мама, которая, повторюсь, жила с ним в одной комнате и каждый день, каждую ночь была рядом, говорит, что ничего не подозревала.
«Меня не настораживало, когда он поздно приходил, так как я считала, что он может и с женщиной время провести, и просто погулять. У Саши я никогда не видела ни крови на одежде, ни телесных повреждений. У Саши под столом, стоящим рядом с его кроватью, лежали вещи. Саша мне сказал, чтобы я их не трогала. И я не трогала. Если бы у меня были хоть какие-то основания беспокоиться и подозревать, что в действительности происходило, я повлияла бы на ситуацию».
На комплексную экспертизу в центр им. Сербского Пичушкин поступил 15 января 2007 года. Срок экспертизы дважды судом продлевался на 30 дней (уж очень необычный был пациент, требовал больше времени для изучения).
Один из работников Центра рассказал, как вел себя Пичушкин:
— Исследование было длительным. Оно включало много этапов. Он при этом, если можно так выразиться, красовался. Рассказывал о своей уникальности. Заявил, что родился в рубашке. Но медицинская карта из роддома это опровергала.
Пичушкин держался пренебрежительно, слова растягивал, иногда высоко закидывал ногу, фиксируя ее на колене другой ноги, курил, практически постоянно раскачивал туловище. При этом глазного контакта избегал. Во время разговора выглядывал как бы исподлобья.
Очень запомнилось, что лицо у него было асимметрично, в качестве реакции на вопросы он то выдвигал нижнюю челюсть вперед, то перекашивал ее.
Вообще, в начале пребывания в центре Пичушкин был напряжен, озлоблен, крайне неохотно отвечал на вопросы врачей и держался с пренебрежением, беседуя с докторами. Выказал недовольство режимным требованиям в стационаре, требовал к себе особого отношения.
— Все причины подобных маний, как говорят, кроются в детстве. Что он рассказывал? Что вы сами выяснили?
— Ничего особенного. В детстве он был совершенно нормальным ребенком. Единственный инцидент, о котором, кстати, писали СМИ: в 4 года упал с качелей, те ударили его по голове (неделю провел в Морозовской детской больнице). Проблемы начались в школе. Он не успевал с программой. Читал с трудом, задачи в два или три действия выполнить не мог. Первый класс едва окончил.
— Тогда его поставили на учет в ПНД?
— Да. У него выявили задержку речевого и интеллектуального развития. В итоге он попал в спецшколу-интернат для детей с тяжелыми нарушениями речи. Но даже там он учился очень плохо, о чем нам прислали справки. Помню, в них были пометки: «совершенно не справляется с решением задач», «не развито логическое мышление». В 1985 году ему ставили диагноз «смешанные нарушения развития». Задержка развития.
— И как же потом его сняли с учета?
— Хороший вопрос. Возможно, педагоги смогли действительно скорректировать его состояние. Но, скорее всего, он адаптировался, мимикрировал. Научился отвечать на вопросы так, чтобы это удовлетворяло врачей. В 1989 году дефектолог и психиатр посчитали, что он наверстал упущенное в развитии, и сняли его с учета в ПНД.
Но проблемы у него не пропали. С 16-17 лет у него отмечались беспричинные колебания настроения. То он становился замкнутым, медлительным, недовольным собой и окружающими, то испытывал подъем, становился подвижным, деятельным (он это называл «хорошие времена»).
— Правда, что накануне первого убийства он обращался в ПНД?
— 13 марта 1992 года он пришел в диспансер по месту жительства, жаловался на вспыльчивость, раздражительность и злобливость. Откровенно сообщил, что служить в армии не хочет. Его в итоге туда не взяли, но не потому, что он не захотел, а потому что военная комиссия оказалась бдительной. Ему выставили диагноз «дебильность в легкой стадии с психопатизацией личности».
Смотрите, 15 мая 1992 года комиссия признала его негодным к службе в армии, а 27 июня он совершил первое убийство.
— Тема мертвецов его интересовала, судя по найденным в квартире книгам, фото и фильмам. Он сам про это что-то говорил?
— Говорил, что один из фильмов, который произвел на него впечатление, — «Зловещие мертвецы».
— Он влюблялся?
— В 16 лет. Но девушка ему взаимностью не ответила, из-за чего он переживал.
— На Пичушкина несколько раз нападали до того, как он стал серийным убийцей. Что он про это рассказывал?
— Немного. А по медицинским документам мы видели, что в 1995 году он был госпитализирован с сотрясением мозга, с переломом черепа, в 1997 году - с ножевым ранением. Оба раза, если мне память не изменяет, был в состоянии алкогольного опьянения.
— Что он сам про себя говорил? Как он себя видел?
— Себя характеризовал так: замкнут, обидчив, излишне пунктуален, нетерпим к неаккуратности, к необязательности в людях. Среди прочего подчеркивал свойственное ему чувство юмора. Кстати, в доказательство рассказал действительно смешной анекдот из числа относящихся к черному юмору. Не скрывал, что с 21 года злоупотреблял спиртными напитками, выпивал до 1 л водки в сутки, что с 25 лет пил запоями, опохмелялся. В состоянии похмелья отмечались головные боли, сухость во рту, выступал холодный пот, его трясло, нередко пропивал вещи. Утверждает, что с 2005 года он прекратил злоупотребление дома.
— Про близких людей он что-то говорил?
— О своих родственниках высказывался достаточно холодно. Обвинял мать и сестру, что те подпали под влияние мужа сестры, который ему неприятен.
— Про первое убийство рассказывал?
— Про все рассказывал. Но про первое как раз менее охотно. О потерпевшем (приятеле по ПТУ) отзывался цинично и злобно. И вроде как все походило на какую-то игру, тот приятель вроде как только прикинулся мертвым. Судя по его рассказу, он только потом осознал, что убил. С оттенком нарочитости демонстрировал равнодушное отношение к случившемуся, указывая, что устал от многократных расспросов на эту тему.
А вот про все остальные рассказывал с удовольствием.
Часто с улыбкой на лице сопровождал свои рассказы обильной жестикуляцией, указывая, что испытывал потребность убивать людей. Перед выходом на охоту не находил себе места. Была прямо истерика, тянула какая-то сила, он подчеркивал, что его всегда тянуло к рекордам. Вообще, когда его спрашивали про убийство, он очень оживлялся. Речь становилась быстрой. На вопрос, что он чувствовал в момент убийств, отвечал, что сравнивал свое состояние с переживаниями наркомана. Гордился тем, что с легкостью заманивал своих жертв и успешно скрывал улики. Периодически перекладывал ответственность за свои поступки, говорил, что был как запрограммированный. В одном случае сказал: «Мы сидели на бревне, я долго размышлял, отпустить или не отпустить, но я был уже как зомби».
Еще он признавался: «Сколько раз мне хотелось все это рассказать кому-то. О, меня так подмывало рассказать».
Рассказывал, что чувствовал себя как на охоте, настраивался. Про тех, кого убивал, говорил, что он их «переместил».
— Что это означало?
— По его словам, между убийством и «перемещением» существует огромная разница, «перемещать» нужно только хороших людей, с которыми никогда не ссорился и не враждовал. Рассказывал, что он как бы «забирал их с собой» (в тот период он начал заявлять, что все жертвы им были выбраны якобы неслучайно, что все они были интересными и близкими по духу и по ауре людьми). Цитирую его: «Нужно было слиться с ними в одно». А еще говорил, что «перемещенные» родились специально для него.
— Какая жуть!
— Кстати, при этом о своих жертвах он очень плохо говорил, когда мы начинали конкретно о них расспрашивать.
— Как именно?
— Пренебрежительно и цинично. В ответах использовал много жаргонных слов и ненормативные выражения. Презрительно говорил, что потерпевшие лукавили, только плакались, что жить не хочется, а когда чувствовали, что всё, цеплялись за жизнь. Демонстрировал брезгливость и отвращение, когда вспоминал о некоторых жертвах. Но это в целом его черта. Он очень презрительно отзывался не только о жертвах, но и обо всех своих знакомых, в том числе о коллегах по работе. Называл их стадом баранов, издевался над их примитивностью, с ухмылкой вспоминал о том, что ему нравилось их пугать.
— Что-то с ним происходило в Центре?
— Мы наблюдали разные периоды, в том числе полной апатии, безразличия. Он жаловался на повышенную чувствительность к запахам, из-за этого раздражался. Кроме того говорил, что его раздражают «шепотки о нем» по ночам, которые он слышит периодически в палате и коридорах. В какой-то момент он сильно обиделся, просил выдать ему вату для ушей (чтобы не слышать, как о нем судачат).
Вскоре он стал выглядеть не вполне опрятно: отрастил длинные волосы, за которыми особо не следил, длинные ногти на пальцах рук. В тот период во время беседы держался с некоторой оппозицией, смотрел на собеседника и демонстрировал свое нежелание поддерживать разговор.
— Это такое проявление гордыни?
— В том числе. Вспомнил один интересный факт. В отделении он признавался одной из медсестер, что испытывает к ней симпатию, что ему приятно получить лекарство из ее рук. Писал ей стихи. Ее звали Галина.
— И что же он ей писал?
— Сохранились записи.
«Галина жизнь сломала, сердце в клочья порвала, в душу ему бесстыже наплевала, разум его свела с ума, над ним она смеется и не любит ни черта».
Высказывал упреки, что медсестра Галина его избегает. Угрожал: «Все равно она у меня на крючке».
— Ого. Он только ей угрожал?
— Нет. Дежурным контролерам обещал: «Вырежу аппендицит без наркоза», «выдерну ноги». И смотрел на окружающих пронизывающим, холодным, устрашающим взглядом.
— Кошмар. Он сам признавал, что болен?
— Нет. Говорил, что он особенный, но не больной.
— И как же на фоне этого его признали вменяемым?
— Это же целая наука. Да, у него много нарушений (в том числе ошибки в понимании пространственных отношений, трудности произношения сложных слов при повторении, ограничения в зрительной памяти и т.д.), но слабоумием он не страдал. У него диагностировали шизотипичное расстройство личности, расстройство привычек и влечения в форме гомицидомании (влечении к убийству) с садистическим компонентом. Но он осознавал, что делал. Его признали вменяемым.
— Почему все-таки обычный, отстающий в развитии мальчик из Москвы превратился в «битцевского маньяка»?
— Все в комплексе. Тяжелые нарушения речи и отставание в развитии привели к аутизации. Следующим этапом «падения» были асоциальное поведение и серьезная зависимость от алкоголя. Все вместе породило в нем агрессивно-садистические интересы и влечение к убийствам.
Эксперты и следователи не могут выражаться языком обывателя. Но мы можем. Пичушкин чувствовал себя ничтожеством и думал, что если он отнимет у других жизнь, то его собственная станет ценнее. Не стала. В колонии «Полярная сова» его дни однообразны и унылы. Освободиться он сможет только на тот свет, причем о месте его захоронения никто не узнает.
Те, кто пытается им восхищаться и подражать ему, должны помнить, что он был и остается недоразвитым во всех смыслах, наполненным страхом ничтожеством.
Ева Меркачёва
