Свой выпускной я помню отчётливо. Отмечали мы его бохато (фрикативное «г» южного диалекта здесь очень уместно) — в одном из шикарных залов гостиницы «Метрополь».
Плясали, объедались, смотрели на блестящие масла бразильянок в карнавальных костюмах, засыпали под скучного дядю, игравшего на гитаре фанк-латино, смотрели на шоу мыльных пузырей, а уж под самое утро пошли фотографироваться около памятника Маршалу Жукову.
Когда ехали домой в автобусе, солнце светило очень ярко: так оно светит на тех, кто не спал всю ночь, но будет спать весь день – мстит.
— Я даже спать не лягу, — говорил одноклассник, — сейчас сполоснусь, зайду в школу за аттестатом и поеду в институт.
И тогда никто не знал, куда в итоге получится поступить, да и получится ли вообще.
У меня баллы все по ЕГЭ вышли средние: чуть больше 70-ти по русскому и литературе (мои профильные предметы) и по английскому, кажется, чуть больше 80-ти — по результатам я значительно уступал большинству девочек-отличниц, которые тоже хотели стать журналистами, филологами, литераторами...
Я надеялся только на вступительные экзамены: вдруг получу высокий балл и поступить на бюджет получится.
На консультации в МПГУ журналист, пухлый, серьёзный, театральный, говорил что-то вроде: «У нас бюджетных мест очень мало, я возьму самых лучших. Мне нужны безумные волчары, которым сто вёрст не то что не круг, а тьфу — да растереть!» Девушки, конечно, влюблённо хлопали глазами в ответ… «И вот что я хочу от вас, — пылко продолжал журналист, — посадите напротив себя блондинку и расскажите ей историю, но так, чтобы она рот открыла от удивления».
Ну ладно.
День экзамена в МПГУ. Нужно написать сочинение на одну из предложенных тем. Я выбрал «Человек-оркестр». И тему воспринял буквально. Начал расписывать про всяких рок-музыкантов, какие они все из себя молодцы… мою работу, помню, оценили так: «Примитивный язык, тема раскрыта в лоб». Спорить не стал. Всё так. Ведь я же перед собой посадил блондинку, она постоянно извивалась и подмигивала мне — тут уж не до художественности.
Ещё поездка в МГГУ имени Шолохова. Их приёмная комиссия сравнительно недалеко от моего дома находилась, на Рязанском проспекте, в здании бывшей школы. Зашёл туда — много людей, все куда-то бегут, зелёно-оранжевыми плакатами с названием вуза все стены облепили. «Такая шарага», — сказала одна девочка брезгливо. Я подал документы, выбежал оттуда и никогда не возвращался.
Мы с одноклассницей стояли в очереди на подачу документов в РГГУ. Когда оставалось совсем чуть-чуть до входа, вдруг сгустились тучи и ударила молния прямо в здание университета… «Это знак, Тата», — шутил я, пока мы отсиживались с одноклассницей в кафешке неподалёку.
Я приходил домой, включал компьютер и постоянно проверял списки: пришли или не пришли результаты вступительных экзаменов… Когда они приходили, я всё больше огорчался.
А потом случился в моей жизни Литинститут. Там за вступительный экзамен я получил 95 баллов. Затем первый вступительный экзамен в самом институте я провалил, мне поставили за него 65 баллов. А я так старался, писал специально, сохраняя стиль своей вступительной работы, но, похоже, оттого все подумали, что, едва поступив, я начал повторяться.
Превозмогая огорчение, решил идти в Литинститут на третий внутренний экзамен, собеседование. Это был очень короткий, но милый разговор, из которого я помню лишь вопрос одного преподавателя:
— Ну что, аттестат завтра принесёте?
— А что, можно?
— Конечно.
Так я оказался в Литинституте. Меня зачислили в «первой волне».
