Итак, из родимых астраханских мест я отчалила 30 мая рано утром. Провожать пришли мама (с папой попрощались еще дома), сестренка Лена, друзья Лиля, Серега и Айваз. До Москвы я ехала на самом стремном, какой только можно представить, махачкалинском поезде: грязный, душный, пыльный, жаркий до одурения, полнехонький громких дагестанцев. До тех пор, пока поезд не тронулся, с трудом осознавалось, что я еще не скоро увижу всех машущих мне с перрона. Но как только поезд начал набирать ход, я не смогла сдержать слез. Перед соседями, прямо скажем, не очень приятно рыдать, запрокинула голову, закрыла глаза, но подлые слезинки находили щелочки в уголках и выкатывались сами собой. Мне, правда, было страшно, не знала, куда еду, что мне там делать одной, в этой далекой Америке. Никогда в жизни я не плакала, уезжая из дома, обожала ездить поездом на соревнования с командой спортсменов, на север к подруге кататься на лыжах, на летние заработки к морю, в другой город на праздники. Но не в этот раз, неизвестность пугала меня очень сильно. От отвратительной антисанитарии и, вероятно, после того, как я ловила пальцами слезы, боль в нижнем веке давала понять, что с утра отражение порадует меня огромным ячменем в полглаза. Только этого не хватало, через пару дней увижу американского работодателя, и он в ужасе выгонит меня, чтобы не распугивать клиентов. Слава маме, которая по первому кличу отозвалась и рассказала про незамудренную народную и, честно говоря, малоэстетичную примочку. Но я готова была присыпать и натирать чем угодно, лишь бы избежать назревающую катастрофу.
Через знакомых сестры я узнала номер абсолютно незнакомой мне девушки Нагимы. До сих пор вспоминаю с благодарностью, как душевно она откликнулась на мое смс о помощи. Нагима тут же прислала мне кучу сообщений с описанием подробного плана действий по прилету в Нью-Йорк, вплоть до номера кассы, цвета нужного автобуса, всех пересадок, названия отеля, где уже должны быть русские студенты, в том числе ее брат, с которым мы впоследствии очень подружились. Как же приятно осознавать, что зря наш мир считают давно и безнадежно очерствевшим. Я переписала все наставления в блокнот на случай потери, разрядки и прочих бед с телефоном и ощутила прилив сил и уверенности в завтрашнем дне. В поезде ни с кем не общалась, погруженная в глубокие размышления, вплоть до приезда в столицу, где я была уже утром, не очень ранним…
Ваша Мария Карнаухова
