В Санкт-Петербурге завершился ежегодный фестиваль «Пять вечеров». В этом году престижный театральный смотр отметил двойной юбилей: 100-летие драматурга Александра Володина, имени которого он посвящен, и собственное 15-летие. Логично, что нынешняя программа отличилась и глубиной, и охватом.
Бенефис Володина
Автор «Пяти вечеров», «Моей старшей сестры», «С любимыми не расставайтесь» и других пьес, ставших классикой, смотрел на петербуржцев в метро — с лайтбоксов на эскалаторах, и на свежем воздухе — с билбордов. Конечно, скромнейший Александр Моисеевич, будь он жив, смутился бы. Но Володин — достояние города и часть его культурной мифологии. Фестиваль издал бесплатную газету о драматурге, которая раздавалась перед показами. Были прочитаны тематические лекции, в киноцентре «Родина» состоялась ретроспектива фильмов по его сценариям. Но даже если оставить за кадром «гарнир» фестиваля, его главное блюдо — театральная составляющая — удалось вполне.
Не все спектакли были по произведениям юбиляра. Но фестиваль доказал, что постановка по тексту другого автора может иметь большее отношение к «володинскому», нежели интерпретация собственно володинского текста. Так, «Две стрелы» режиссера Владимира Мирзоева (московская студия «Белый шар») в качестве торжественного открытия фестиваля не прозвучали. Да, очевидно стремление донести произведение во всей полноте, не считая некоторых изменений: у Володина действие происходит в каменном веке, а у Мирзоева в условную перестройку. Но столь радикальное смещение не сделало историю ближе и острее, спектакль воспринимался как ряд скучноватых этюдов с приблизительными актерскими задачами.
Фабрика жизни
А вот молодой режиссер Надя Кубайлат, ученица Сергея Женовача, в спектакле «Фабричные» (московская «307-я студия») всё действие методично применяет один прием: стоящий в кулисе прожектор то вспыхивает, то гаснет, и актеры должны проговорить реплики при вспышке, а в кратком затемнении поменять мизансцену. Цепочка лаконичных, сделанных резкой светотенью мизансцен могла бы показаться чрезмерно жесткой, не органичной для раннего текста Володина (взята его первая пьеса «Фабричная девчонка»). Однако постановка смотрится на одном дыхании.
Визуальный «формализм» позволяет актерам иронично, но и нежно оттенить разыгрываемую историю «морального разложения» внутри благонадежного женского коллектива, они держат ее словно на расстоянии от себя, недоумевая по поводу реалий 1950-х; мы же любуемся «оттепельной» стильностью в работе художника Дениса Сазонова. Кстати, эффект отстранения, возникающий здесь, соответствует поэтике пьесы: жизнь девушек в общежитии мы видим через работу киношников, снимающих передачу о том, как ленинградцы готовятся к празднованию Октября. Делая акцент на героинях, не вписывающихся в социальные стандарты того времени, Кубайлат не стала приближать те реалии к нам. Но через пластический ряд и световой прием она выявила внутреннее измерение героинь — тайные желания, надежды, страхи, — то, что в 1950-е не могло быть сказано словом.
Оттепель чувств
Совсем иной ход в спектакле Саши Денисовой «Море. Сосны» по киноповести ее учителя Михаила Угарова (Центр имени Мейерхольда). Время действия — 1964 год, в основе сюжета лежит курортный роман Виктора и официантки Лики. История легко, обаятельно и смешно рассказывается несколькими артистами, прелесть драматургии в том, что ситуации, в которых оказываются герои, прокомментированы современным языком, полным чувственной и запретной для того времени лексикой. И если в других спектаклях программы тема «неправильного» человека, выпадающего из принятых норм (а она стала одной из ключевых для этого фестиваля), возникала довольно осторожно и целомудренно, то здесь она предъявлена во всей красе. Чего стоит сюжетный поворот, когда возлюбленные оказываются на нудистском пляже среди разного рода неформалов, раздвигая границы своей свободы. Это добрый, нежный и временами щемящий спектакль, ностальгически обращенный к той поре жизни человека, когда он молод, полон сил, открыт любви. Когда хочется остановить прекрасное мгновенье.
В фестиваль прекрасно вписался спектакль Николая Русского «Шпаликов» (екатеринбургский Ельцин Центр) по пьесе Рината Ташимова, посвященной известному сценаристу Геннадию Шпаликову, соавтору знаковых «оттепельных» фильмов «Застава Ильича» и «Я шагаю по Москве». Вряд ли авторы спектакля думали о Володине, воплощая другого драматурга той же эпохи как самобытную и масштабную персоналию, но сходство очевидно: ранимый, но смелый и себе на уме аутсайдер, не прогибающийся под цензурой и искавший спасения от проблем на дне бутылки. В заглавной роли на сцену вышел петербургский актер и режиссер Алексей Забегин, с одной стороны, точно наметивший образ неприкаянного «пьяненького», а с другой — играющий это именно как отношение к миру и философию.
Если в спектаклях, показанных в прошлом году, герои советского времени возникали в большей степени шаржево, как персонажи почти что кукольные, то программа этого года отличилась искренним стремлением театра расслышать ту эпоху. И взглянуть на нее сочувствующим человечным взглядом
Евгений Авраменко
