Мы живем в стране, где вопросов к прошлому у народа ничуть не меньше, чем к настоящему, — так было и так, боюсь, будет еще очень долго. А где искать ответы на загадки минувших дней? Правильно — среди архивных документов, хранящих и важные свидетельства, и приметы, и сам дух былого. Рассказать об этом «Труд» попросил руководителя Федерального архивного агентства России.
— Андрей Николаевич, вы уже 10 лет возглавляете ведомство, в распоряжении которого находится огромное количество уникальных документов нашей истории. Не могу удержаться от вопроса: а какие самые удивительные из них лично вам удавалось подержать в руках?
— В прошлом году к 100-летию архивной службы России мы организовали выставку «100 раритетов российской государственности», куда собрали абсолютно уникальные документы. Начиная с самых первых, XI века, и до Федерального конституционного закона 2014 года о принятии Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации. Естественно, оригиналы. И большинство из них я держал в руках. А из наиболее удивительных там была, к примеру, Духовная грамота Ивана Калиты — первое свидетельство о Московском княжестве как о сложившемся владении, о начале передачи княжения от отца к сыну, а не от брата к брату.
Я, когда вижу такие документы, каждый раз думаю: сколько веков прошло, сколько раз Москва горела, захватывалась — а вот же уцелели, сохранились драгоценные свидетельства! И сколько моих предшественников вкладывали душу, чтобы обеспечить их сохранность.
— Вы как-то назвали Россию «великой архивной державой». Поясните, какой смысл вы вкладываете в это словосочетание?
— Это страна, у которой есть огромные архивные богатства, и она ими самостоятельно распоряжается. Кстати, мы единственная континентальная держава, которая на протяжении веков сохранила целостность своих архивов. Я подчеркиваю — именно континентальная, потому что есть, например, Британия, у которой с архивами тоже все нормально, владения этой империи были на всех континентах. И поскольку на территорию острова Великобритания нога захватчика давным-давно не ступала, у них это все сохранено.
У США по мировым меркам не слишком долгая собственная история. Зато они, оказавшись в эпицентре мировой политики, начали активно скупать и свозить к себе архивные документы со всего мира. В том числе связанные с русской революцией и русской эмиграцией.
А нам часто приходилось воевать, по нашей земле проходили захватчики. И, тем не менее, мы сберегли свои архивы с момента, когда возникло централизованное государство.
— Известно, что Польша на государственном уровне реализует специальную программу по сбору и возвращению своих архивных документов со всех концов света...
— Нас невозможно сравнивать с Польшей, которая теряла свою государственность, поэтому ее архивное наследие оказалось в разных странах. Хотя мы тоже ведем свою деятельность в этом направлении. Одно из последних наших серьезных приобретений — архив князя Феликса Юсупова. Уникальные документы, среди которых запись показаний, данных Юсуповым по поводу убийства Распутина, его переписка с женой Ириной, с великим князем Дмит-рием Павловичем, тоже участником убийства Распутина, дневники самого Юсупова и его матери княгини Зинаиды Николаевны, альбомы с фотографиями членов императорской семьи... Цена за весь архив выставлялась весьма солидная, а потому в подлинниках мы приобрели его часть, зато все остальные документы смогли скопировать.
Совсем недавно вернули из Франции документальную часть архива эмигрантских организаций — зарубежного Союза русских военных инвалидов, Русского общевоинского союза. Наталья Будниченко, дочь русского офицера и одного из последних председателей правления Союза русских военных инвалидов, много лет остававшаяся единственным хранителем этого наследия, сказала знаменательные слова: «Передаю бумаги домой...»
— И эти документы свободно можно увидеть, прочитать?
— Конечно. Они хранятся в Москве в Государственном архиве РФ.
— А как много архивов у нас остаются закрытыми?
— Практически все архивы федерального, регионального и муниципального уровней хранят в основном открытые документы. Есть закрытые для широкого пользования архивы, но их немного, как правило, они ведомственные. В системе Росархива лидер по количеству закрытых документов — бывший архив ЦК КПСС, сейчас Российский государственный архив новейшей истории, где в основном хранятся документы с 1953 по 1991 год.
— Если не ошибаюсь, в США есть закон, по которому рассекречивание правительственных документов происходит автоматически спустя 25 лет. Почему такого не происходит у нас?
— Там действительно есть такой закон, но с недавних пор есть и поправки к нему. Если это противоречит интересам национальной безопасности, никакого рассекречивания через 25 лет не будет... У нас есть норма о 30 годах, но она не действует автоматически. Чтобы перевести документ в открытый доступ, должна быть проведена процедура рассекречивания. А это процесс, участниками которого являются эксперты из нескольких ведомств. На сайте Росархива есть база данных, которая постоянно пополняется, где можно посмотреть, что и сколько было рассекречено и переведено архивистами в открытый доступ, прямо по годам.
— У Архива президента свой особый статус?
— Юридически это структурное подразделение Администрации президента. Сейчас перед ним поставлена задача — все, что касается периода до 1991 года, в течение двух лет передать на хранение нам. В систему Росархива.
— Наверняка многим государствам постсоветского пространства хочется получить что-то из наших архивов, касающееся их истории?
— Желающих что-то у нас получить всегда хватало! Но в 1992 году руководителями стран СНГ было подписано специальное соглашение по архивам Советского Союза. Смысл его: что у кого на момент распада Союза находилось, остается в его распоряжении. Все! Яркий пример — хранящаяся с XIX века в Москве так называемая Литовская метрика. Фактически это архив Великого княжества Литовского с XV по XVIII век. А что такое это княжество, если наложить его границы на современную карту? Земли собственно Литвы, а еще — принадлежащие ныне Белоруссии, Украине, Польше, России...
Все эти разговоры, кому что когда-то принадлежало, в пользу бедных. Главное, чтобы общекультурное наследие было открыто для изучения, а у нас именно так. Причем доступ к открытым архивным документам для граждан РФ и для иностранцев одинаков.
— Поисковая система Росархива сейчас позволяет заглянуть в фонды большинства архивов страны и найти там интересующий документ. Но чтобы его получить, я все равно должен послать запрос туда, где хранится бумажный экземпляр. Дойдет ли дело до оцифровки единиц хранения?
— На данном отрезке наша задача — это довести цифровой поиск до уровня описей. И мы здесь уже хорошо продвинулись, примерно на 50%. Оцифровка документов — долгая, трудоемкая и дорогая работа. Мы будем ее делать, но избирательно, в общественно значимых целях. Как, например, это было с документами советских воинов в годы Великой Отечественной. В результате появилась база «Память Народа», благодаря которой россияне, и не только они, имеют возможность прочитать о подвигах своих родных, их боевом пути, ранениях, наградах...
— Но это данные Министерства обороны!
— Конечно, это база создана на основе документов его архивной службы. Но туда вошли и сведения из других архивов. А сейчас такая же база делается по Первой мировой войне. Завершена оцифровка Картотеки бюро учета потерь. Для понимания — это почти 10 млн карточек с оборотами, то есть 20 млн сканов. Дальше сделаем базу послужных списков офицеров Русской императорской армии.
— Знаю, что Русская православная церковь проводит большую работу по созданию компьютерной информационной базы священнослужителей в ХIХ и ХХ веках.
— И мы ей серьезно в этом помогаем, особенно по спискам репрессированных и погибших священников. Плюс оцифровываем и передаем копии хранящихся в наших архивах церковных документов. Что касается перехода на цифровой формат хранения... Сейчас правительством поставлена задача: в рамках Агентства создать новую архивную инфраструктуру, которая будет работать с электронными документами. В декабре прошлого года было подписано постановление о строительстве комплекса в Обнинске для работы с цифровыми архивами. Мы его должны создать и запустить в ближайшие 5-6 лет.
— У многих людей при слове «архив» возникает образ холодного полуподвального помещения. А как это выглядит на самом деле?
— Во времена СССР большое количество архивов, даже областных, находилось в бывших церквях, порой с печным отоплением, где зимой архивисты сидели в валенках. С 1991 года на федеральном уровне мы ввели в строй больше архивных зданий, чем за все годы советской власти. Недавно было новоселье в Севастополе. Там здание архива Украина начала строить в конце XX века, а в 2007-м его заморозили. Когда я в 2014-м приехал в Крым, архивы города русской военно-морской славы хранились в жутком состоянии. А сейчас открыты новые архивные площади в Севастополе и Ялте, реконструируется здание архива в Симферополе. В этом году новые архивные помещения получат Саратов, Адыгея, Ямал... Сегодня есть только один областной город, где архив остался в бывшем церковном здании, — Великий Новгород. Но и там, надеюсь, вопрос о переезде вскоре будет решен.
— Что из себя представляет современный молодой архивист, где он учился?
— Обычно это историки, филологи, юристы, поскольку пока основной носитель документов — бумага. Но уже сейчас появляется все больше специалистов в области IT. Чаще всего к нам идут выпускники Российского государственного гуманитарного университета, МГУ, Уральского федерального университета (там есть факультет архивоведения). Очень интеллигентные и ответственные ребята приходят из Православного Свято-Тихоновского университета.
— На какую зарплату они могут рассчитывать?
— Если мы говорим о федеральных архивах, то средняя зарплата по прошлому году составила 56-57 тысяч рублей. Сейчас нет проблем с заполнением вакансий. В муниципальных архивах вообще конкурс по 15 человек на место. Это обычно небольшие города, где в принципе нелегко трудоустроиться, да еще и с гарантированной зарплатой. При этом если в советское время высшее образование имели 60% работников районных архивов, то сейчас высшее у всех 100%.
— Из личного опыта я знаю, что правила работы у всех архивов разные. Где-то просят оформить читательский билет, а где-то про него не вспоминают. Где-то быстро отвечают на электронный запрос, а где-то тянут по месяцу или больше. Почему такой разнобой?
— Если больше месяца, это нарушение, на которое вы можете пожаловаться. А вообще год назад мы утвердили общий Порядок использования архивных документов в государственных и муниципальных архивах Российской Федерации. Мы унифицировали многие принципы работы, установили общие подходы. В этом году будут приняты новые единые Правила работы государственных и муниципальных архивов.
— А чем одни архивные запросы отличаются от других, почему одни бесплатны, а за другие нужно платить?
— Вообще, бесплатного нет ничего. Только за одно платит бюджет, за другое — конкретные граждане. Есть три вида запросов. Первые — запросы социально-правового характера, на подтверждение трудового стажа, наличие наград и т. п. Такие запросы в архивах выполняются бесплатно, то есть на средства налогоплательщиков. Вторые связаны с просьбами граждан рассекретить те или иные документы. Решение от нас не зависит, но мы такие запросы обязаны принимать, инициировать процедуру рассекречивания и информировать человека о результате. Тоже бесплатно. А третья категория — так называемые тематические запросы, значительную часть которых составляют генеалогические. За поиск и копирование нужной персонально вам информации возьмут деньги. Хотя никому не запрещено лично приехать и на безвозмездной основе поработать в нашем читальном зале.
Кстати, сейчас мы создаем специализированный сервис для удаленного использования документов — своего рода виртуальный читальный зал. Чтобы заказать копию документа, достаточно будет через свой личный кабинет оплатить его оцифровку. Технологически система почти готова, осталось подготовить для ее функционирования нормативную базу.
— Известна фраза Яна Берзина, руководившего советскими архивами в 1930-е: «Если раньше значительная часть архивных работников была на положении обслуживающего аппарата у научных работников, то теперь центральной фигурой архивного дела должен стать архивно-технический работник». А по вашему мнению, у кого сегодня должен быть приоритет: у ученого или у архивиста?
— Еще в дореволюционной России лучшие представители архивной профессии одновременно были и учеными, талантливыми исследователями. И мы от этой традиции не отказались. Архивисты готовят серьезные научные проекты. Например, историко-документальный сборник «Советский Союз и польское националистическое подполье». Это полная комплексная публикация документов по теме начиная с апреля 1943-го по лето 1945-го, с комментариями и объяснениями. И с ответами на многие вопросы, в том числе: что представляло из себя Варшавское восстание 1944 года?
— Реакция от официальной Варшавы уже была?
— А там цепляться не за что, с документами не поспоришь. Сейчас на нашем сайте выложен другой замечательный проект — «Мюнхен-1938. Накануне войны». 400 с лишним документов, подавляющее большинство которых обнародовано впервые. Мы даже нашли переписку Рузвельта с Гитлером, а немецкие коллеги подтвердили ее подлинность. Впереди публикация по такому забытому фронту Первой мировой войны, как Кавказский. Ее мы готовим совместно с армянскими коллегами...
Тонкая академическая работа, связанная с такими изданиями, требует от архивистов высочайшей научной квалификации и глубокого понимания истории.
Так что приходите, читайте, вникайте!
Юрий Ряжский
