В прокат выходит «Бамблби» Трэвиса Найта, приквел «Трансформеров» Майкла Бея, действие которого разворачивается в Америке 1987 года. Ретростиль, очевидно, должен растрогать 40-летних родителей, которые поведут своих детей в мультиплексы всего мира. Но у бывших советских школьников сюжет про очеловечившегося боевого робота, скорее всего, вызовет и совершенно особенные ассоциации.
«Энергетический куб существовал еще до того, как время начало свой отсчет. Нам неизвестно, откуда он появился, но мы знаем, что он несет в себе силу, способную создавать миры и наполнять их жизнью. Так родилась и наша раса. Мы жили в мире и согласии, но, как часто бывает с великой силой, одни захотели употребить ее во имя добра, а другие — во имя зла. И началась война. Война, разорявшая нашу планету до тех пор, пока на ней не воцарилась смерть. А энергетический куб был утерян в глубинах космоса. Мы рассредоточились по всей Галактике в надежде вернуть его и восстановить свой родной дом. Осматривали каждую звезду, каждый мир. И когда мы уже потеряли надежду, сообщение о новом открытии заставило нас отправиться к неизвестной планете под названием Земля. Но мы опоздали…»
Таким вступлением (странно, что оно озвучивалось закадровым голосом, а не уплывало, растворяясь в космической дали, как в «Звездных войнах»), взятым как будто из графоманского научно-фантастического романа 1990-х вроде творений Эрнста Малышева или Юрия Петухова, открылась в 2007 году одна из самых прибыльных кинофраншиз нулевых. На сегодняшний день пять фильмов серии «Трансформеры» (а речь идет, разумеется, именно о них) собрали по миру без малого четыре с половиной миллиарда долларов.
Но началось все совсем не с кино. И даже по большому счету не с «энергетического куба». В 1983 году вице-президент фирмы Hasbro Джордж Дансей будто бы увидел на международной выставке игрушек в Токио фигурки из серии Diaclone и MicroChange — человекоподобных роботов, которые «легким движением руки» (точь-в-точь как брюки из «Бриллиантовой руки» становились элегантными шортами) могли превращаться в транспортные средства или предметы вроде аудиокассет или игрушечных пистолетиков. Дансей решил, что эта идея достойна продвижения на международный рынок (по той же схеме, как некоторое время назад Hasbro раскрутили свою серию солдатиков G.I. Joe, которая включала в себя собственно милитаристские куклы для мальчиков, серию комиксов Marvel и соответствующие мультсериалы) — и мир узнал о трансформерах.
Во главе угла стало бесконечное противостояние автоботов (положительных) и десептиконов (отрицательных), роботов (или, как потом их назовут, «инопланетян небиологического происхождения») с планеты Кибертрон, миллионы лет противостоящих друг другу на просторах Галактики. Вопрос о том, каким образом трансформеры-пришельцы умудрялись превращаться во вполне земные автомобили и предметы задолго до того, как в их поле зрения попала наша веселая планета, стоит оставить риторическим, но так или иначе игрушки серии имели сумасшедший успех. Так же, впрочем, как и комиксы, и мультфильмы. В 1986 году свет увидел полнометражный мультик «Трансформеры: Фильм», который по сию пору остается, пожалуй, самым интересным и художественно состоятельным высказыванием об оживших игрушках: достаточно сказать, что в оригинале трансформера Гальватрона озвучивал Леонард Нимой (инопланетянин-клингон Спок из сверхкультового «Звездного пути»), а Оптимуса Прайма — ни много ни мало сам Орсон Уэллс. «Фильм» не стал чемпионом проката (его обогнала по сборам даже анимационная история для дошколят «Мой маленький пони»), но сегодня он смотрится (а с учетом принимавших участие в озвучивании мэтров — и слушается) абсолютно великолепно. Но с того момента на большом экране ни автоботов, ни десептиконов видно не было — все они, включая порождения альтернативных вселенных (в одной из них трансформеры потерпели крушение на доисторической Земле и приняли облик динозавров), обосновались на телевидении и в видеосериалах.
В 2007 свет увидели первые «Трансформеры» Майкла Бея, на тот момент — безоговорочного лидера очень громких, предельно пустых и невероятно прибыльных блокбастеров. За десять лет вышло четыре продолжения: «Месть падших» (2009), «Темная сторона Луны» (2011), «Эпоха истребления» (2014) и «Последний рыцарь» (2017). Сказать о них, честно говоря, нечего, кроме того, что они были очень дорогие, довольно длинные и по большому счету попросту глупые: представить себе книгу «Трансформеры и философия» (вроде тех, что издавались про Гарри Поттера или «Матрицу») вряд ли возможно. Чуть лучше прочих была третья серия, но и это не имеет ровным счетом никакого значения.
В подобного рода фильмах едва ли стоит искать постмодернистские отсылки к прочим явлениям современного масскульта, они абсолютно самодостаточны, цельны и не нуждаются во включении в общую культурологическую канву. Здесь, впрочем, тоже не обходится без исключений: в забавной сцене из первого фильма Бея, лицезрея царапины на стене секретного бункера, один из героев спрашивает: «Вы что, Фредди Крюгера сюда приводили?», на что другой персонаж отвечает: «Нет, у Крюгера было четыре лезвия, а здесь три. Это же Росомаха! Точно, Росомаха!» Но к собственно действию фильма эти шуточки отношения не имеют.
В случае с «Бамблби», похоже, концепция несколько изменилась. Это одновременно и спин-офф, и приквел: действие перенесено в начало конца 1980-х; вот уже год, как прошел по экранам мультфильм с Уэллсом и Нимоем за кадром, лидерами американского проката уверенно становятся космически далекие от проблем робототехники «Трое мужчин и младенец», «Роковое влечение», второй «Полицейский из Беверли-Хиллз» и «Доброе утро, Вьетнам» (самый прибыльный именно что фантастический фильм года — «Хищник» с Арнольдом Шварценеггером — занимает всего лишь двенадцатое место).
Девушка с мужским именем Чарли (Хейли Стайнфелд, стальная кроха из «Железной хватки» братьев Коэн и звезда киносерии «Идеальный голос») находит изрядно покореженного трансформера Бамблби (во франшизе он участвовал с самого начала и играл далеко не последнюю роль) на свалке и пытается ему помочь. Без масштабных сцен разрушения, разумеется, не обойдется, но сам факт перехода франшизы в стилистику ретро вряд ли случаен. Первое, что приходит на ум,— это, конечно, «Инопланетянин» (1982) Стивена Спилберга; поскольку он является продюсером «Трансформеров» с самого начала беевской саги, аллюзии весьма прозрачны. Странно и даже непростительно, что на какую-нибудь из ролей не взяли Дрю Бэрримор — в данном случае преемственность поколений была бы более чем оправданна.
Впрочем, куда более уместной кажется другая, чуть менее очевидная на первый взгляд ассоциация. В 1986 году в США вышел фильм «Короткое замыкание» Джона Бэдема, спустя пару лет ставший хитом советского тогда еще проката и любимой (на сто процентов заслуженно) кинокартиной отечественных школьников: забавная, трогательная и увлекательная история очеловечившегося боевого робота, сбежавшего из секретной лаборатории и подружившегося со звездой «Полицейской академии» Стивом Гуттенбергом (любопытно, что именно Бэдем в свое время был постановщиком ленты «Голубой гром» о разумном вертолете!). Это был самый настоящий культ: на фильм ходили столько раз, сколько он шел в ближайшем кинотеатре, не посмотреть его — значило расписаться в полной несостоятельности, и это притом, что по всей стране уже катился, сметая все на своем пути, видеобум, в волнах которого можно было увидеть совсем иных роботов — от «Терминатора» до «Робокопа».
«Это было наше если не все, то точно очень многое», как выражался совсем другой автор по совсем другому поводу. И после того, как последняя, прошлогодняя серия «Трансформеров» была недвусмысленно ориентирована на китайский рынок, возникает мысль: не станет ли «Бамблби» специальным презентом для зрителей в России? Всех тех, кто не играл в соответствующие игрушки до поры до времени (а когда они заполонили магазины, из них попросту вырос), но зато прекрасно помнит «Короткое замыкание»?
Станислав Ф. Ростоцкий
