В ожидании текстов мы играли на «Колор Классиках» в игры. Выбор игр для «Макинтошей» всегда был, да и остался, небогат; на жестком диске (тогда чаще говорили «винчестер») нашлись «Тетрис» и «Лемминги».
«Тетрис» был классическим, черно-белым, изначальным, 1987 года издания, и в «выходных данных» было указано
Но наконец приходила и работа: в папке «Корректура» появлялись файлы, засланные дежурным редактором.
Компьютер сильно упростил процесс внесения правки. Ведь раньше для исправления ошибки, указанной корректором, наборщик должен был выполнить определенное механическое действие: поменять литеру при ручном наборе, переставить загнанную строчку или перелить — изготовить заново — ту строку, в которую «вкралась ошибка». А если уже сделана готовая, цельная печатная форма, то процесс исправления еще более усложнялся. И вот оказалось, что все можно делать просто на экране монитора. Наборщик не нужен. Не нужны и громоздкие строкоотливные машины. Тем более навсегда можно забыть о ручном наборе, мало изменившемся со времен первопечатников. Подготовленный в недрах компьютера текст, сверстанный, снабженный иллюстрациями, выводится на пленку в виде диапозитива и отправляется на офсетный станок, или, как принято выражаться в полиграфии, на офсет.
Из процесса оказался выброшен этап первичного, «граночного» набора с оригинала. Эти самые оригиналы вымерли за ненадобностью. Текст на экране — он же и оригинал (редактор его так же, как ранее бумажный, вычитал и заверил), он же и объект для корректорской правки. В случае же, если у корректора возникает вопрос по поводу сомнительных мест в тексте, он не отмечает его в письменном виде, а задает его, так сказать, очно, автору или редактору. И вопрос снимается тоже прямо на экране компьютера.
Легкость внесения правки позволила корректору «заходить» в ней дальше, чем раньше. Ведь в докомпьютерную эру любое, даже мельчайшее исправление — это дополнительный труд для наборщика. Так что нюансы пунктуации, мелкие стилистические огрехи, более точный выбор слова — такую правку корректор, как правило, избегал вносить. А теперь, когда ты сам себе наборщик, стало можно. Здесь важно соблюдать меру. Иначе придется столкнуться с разъяренным автором. Об этом, впрочем, я уже писал.
Мы освоили компьютер раньше и вернее, чем многие журналисты. Когда в редакции устроили собрание, чтобы наши новые гуру — системные администраторы — вкратце ознакомили широкие творческие массы с новой системой работы, оказалось, что многие акулы пера просто «не в теме». Задавали смешные вопросы:
— А что такое папка и где она находится?
— На рабочем столе.
— Нет на моем столе такой папки. Не выдали. Где ее взять?
— Рабочий стол — это экран компьютера. Папка — это такое виртуальное место хранения Ваших файлов.
— А что такое файлы? Где их брать?..
В такой наивности не было тогда ничего удивительного. Советские журналисты практически не знали компьютера, работали в лучшем случае на пишущей машинке, а как правило, просто диктовали свои тексты машинистке или отдавали ей рукописи на перепечатку. Некоторые творческие работники старшего поколения делают так до сих пор. Например, известнейший Мэлор Стуруа присылает свои заметки из Нью-Йорка по факсу… заполненному от руки. Длинные бумажные «простынки», исписанные сверху донизу, со всеми помарками, исправлениями. Машинистки все это перепечатывают. (Самих машинисток осталось у нас четверо, по двое в смену, — в докомпьютерную эпоху было двенадцать, работали по шестеро.)
Постепенно все творческие отделы стали обрастать «Макинтошами», и журналисты стали привыкать к новой технике. «Методом тыка» осваивали, как открывать и закрывать документы, как их сохранять, куда какой файл переместить. Печатали — на журналистском жаргоне это называется «ваять» — тоже «методом тыка», одним-двумя пальчиками, «мучительно ища букв», как один из героев Набокова. Слепой десятипальцевый набор мало кто освоил по сей день. Но «зрячий однопальцевый» некоторые довели с годами до совершенства, барабаня двумя пальчиками по клавиатуре со скоростью пулемета. Так набирает Стас Скобло, репортер, а ныне директор службы информации.
По сравнению же с нами, корректорами, а тем более с компьютерными верстальщиками журналисты в то время были, конечно, профанами в «Макинтошах». (Хороший заголовок: «Профаны в макинтошах».)
