От високосного года многие в нашей стране ждут, сообразно традициям, разных неприятностей. Они уже и проявились: не успел первый месяц
«Первые жертвы високосного года» — пошло-поехало на газетных полосах, замелькали фотографии и заголовки.
Давно говорится и пишется, что не нужно нагнетать негативные эмоции, что это непродуктивно, это программирование дальнейших неприятностей. А толку нет. Всем вроде бы ясно: как вы лодку назовёте, так она и поплывёт — но уже давно называют «Бедой», а никак не «Победой».
Давайте же взглянем правде в глаза и признаемся: нам это нужно. На всех уровнях нашей жизни мы питаемся отрицательными эмоциями.
Русский народ, как принято думать, особенно любит пострадать, поплакать, шапку оземь да лоб вдрызг, с применением H5C5OH — универсального усилителя эмоций.
Тут можно процитировать и Достоевского — иногда счастье человека в том, чтобы себе не хорошего пожелать, а дурного, — и популярное рассуждение одного старого софиста у Булгакова (о свете и тенях), и так далее.
Можно и не мудрствовать: каждый из нас расшатывал себе больной зуб — в прямом и переносном смысле этого слова.
Поэтому телевидение наше забито под завязку репортажами о трагедиях, воспоминаниями о трагедиях, рассуждениями о трагедиях, прогнозами о трагедиях.
Собственно, это и есть наша духовная пища.
* * *
На первом канале есть целый цикл под названием «Как уходили великие» — как умирали выдающиеся наши артисты, писатели… Со смакованием, с затенениями, с инсценировками, с надрывом. Никто не умер в благополучии, никто не дожил до так называемой своей смерти, всех так или иначе довели до могилы — непонимание, безденежье, невостребованность, опала, алкоголизм, интриги, крах личной жизни, всё это вместе взятое — чаще всего; такая уж у нас страна, такое уж у нас общество, такая уж у нас судьба талантливого человека.
Нечто подобное, думаю, снимут (возможно, уже начали снимать) и про Александра Абдулова.
* * *
Давно отмечено: когда негатива много, человеческая психика отключается, перестаёт должным образом реагировать. Боль, печаль, раздражение приедается, теряет смысл.
На Западе такую психотерапевтическую роль играют боевики, фильмы ужасов и чёрного юмора. На экране могут происходить неописуемые зверства, но зритель знает, что «по правилам» он не должен никому сопереживать, следует, наоборот, ухмыляться, иронизировать.
Впрочем, ещё Чехов, улыбаясь, говорил: за что я люблю западную литературу — на каждой странице убивают по десять человек, и никого не жалко, а у нас убьют одного — на два тома страданий.
Тут, конечно, и компенсаторное предназначение искусства — давать то, чего не хватает в действительности (уровень пренебрежения к человеческой жизни в российской реальности был и остался, как правило, выше, чем на Западе), но и психотерапия чистой воды. Смерти и злодейств не избыть, не избежать, не отменить, так по крайней мере стоит приучить людей воспринимать это не столь болезненно.
Так и приучают «мастера культуры»: у нас — избытком трагедий, у них — его обесцениванием. В итоге всё равно обесценивание и получаем.
В жизни то же самое. Если два человека скандалят изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, — они просто живут этим. Оскорбления, которыми они обмениваются, давно потеряли реальный вес и ценность, превратились в ритуал, не воспринимаются всерьёз ни объектом, ни субъектом, ни свидетелями.
* * *
Уже несколько лет правилом хорошего тона у нас считается не смотреть телевизор.
Ваш Роман Олегович Иванов
