Жила-была женщина.
И к своим вещам она уж очень плохо относилась. Наверно, это оттого, что женщина душою износилась. А оттого и вещи эти, они ведь тоже износились. А оттого и вещи эти, они к ней плохо относились.
Да-да, всё так. Всё так и было. Но если ничего не позабыла.
Да, эти вещи к своей Хозяйке, такой незнайке, такой лентяйке, они к ней тоже относиться плохо стали.
Ведь от такого отношения, когда не видно улучшения, те вещи уж давно... давно устали...
Вот взять компьютер этой женщины. Стоял он весь... да, весь в пыли́... и пауки его, как сетью, и, как в седое лихолетье, уж паутиной оплели.
И от такой от жизни непростой сказал себе Компьютер: «Стой... Ведь ты же так здоровье потеряешь! Настанет время то простоя. И быстро выйдешь ты из строя... Кому я это говорю? Да ты и сам всё это знаешь...»
Потом всё так и получилось. А что с компьютером случилось?
Он аллергическим ринитом заболел. И оказался не у дел? Да, нет, по-прежнему работал, но только сильно уж гудел.
А как не заработаешь ринит? Когда кругом вот пыль лежит...
А может тот ринит — вдруг он совсем не аллергический? И то серьёзный ведь вопрос. И то вопрос не риторический!
Да, может то не аллергия? Быть может, в форточку надуло? Когда однажды зимним вечером из этой форточки тянуло...
Ну а Компьютер? Он наш Тьютер*!
Стоит, конечно, без движения. Но ведь достоин уважения.
В пыли был весь. И пыли взвесь... над ним всегда... всегда летала. И всё кружилась, и ложилась, на всех тихонько оседала...
Ну а железный этот Друг? Так и стоял, и всё чихал. И пыль вокруг железный друг — да, он всё время поднимал.
Ещё и кашлять начал Друг. И заражал он всех вокруг? Да нет, он никого не заражал.
А только... только позитивом всегда и всех он заряжал.
Диагноз был ещё неясен, но, думаю, что не опасен.
Но на лицо ведь все симптомы. И те симптомы нам знакомы.
Когда так страшно ты чихаешь. И пыль вокруг и поднимаешь.
И пылевые облака так высоко и поднимались, и пылевые облака на всех взирали свысока, потом уж тихо опускались.
Компьютер же гудел так строго. На облака смотрел с тревогой.
А женщина не понимала. И пыль с него не вытирала.
И пыль та стала опускаться, и проникать стала повсюду, ну а компьютер стал ломаться, кричать: «Работать я не буду!».
И тот компьютер, он как прежде... как прежде, уж не мог служить. Ну как тут объяснишь невежде, что пыль здесь не должна кружить?..
Компьютеры ведь надо те беречь. Они умны, хоть и шумны, и понимают нашу речь.
А как нам с ними подружиться? Ну для начала пыль над ними, да, не должна она кружиться.
А если пыль та всё же кру́жится, то и компьютеру не дру́жится.
А почему ему не дру́жится? Да потому что всё недужится.
Так вот и Друг наш тот железный. И что? Он враз стал бесполезный?
Да нет, он пользу приносил. Но только он стоял без сил...
Сначала стал компьютер тот медлительный, потом вдруг начал он гудеть. И он гудел всё выразительней. Потом слабеть стал и худеть.
И всё басил, и всё просил:
— Хозяйка, ну хоть вытри пыль. А то уеду я в утиль! Сама-то как в пыли живёшь?
А женщина сначала всё молчала. Потом, подумав, отвечала:
— Ну где ж те силы-то возьмёшь?.. Подумаешь, лежит здесь пыль! Такой уж моей жизни стиль.
Один здесь ты и возмущаешься. А пыль, лежит она на всех. Не ты один ведь задыхаешься. Но все работают. И без помех!
И на тебе ведь пыль всего лишь. А ты меня уже неволишь!
Да, на тебе ведь только пыль. Ты к ней привык. А знаешь, сколько горемык стоят в разводах, в жирных пятнах, в квартирах жутких, неопрятных?..
Да, сколько тех, твоих собратьев — сестёр несчастных или братьев, живя совсем как под бомбёжкой, стоят все в пятнах или в крошках? Иль в лужах чая пролито́го, а тут всего лишь только пыль — и что, спросить бы, что такого?
Подумаешь, какой ты нежный! А ведь уже не белоснежный. Пора... пора бы поумнеть. И не гудеть, и не реветь!
Пора... пора б тебе смириться... Но, всё ж, давай с тобой мириться!
Реальной жизни ты не знаешь. А от того не понимаешь. Ты трудностей не видел настоящих, в реальности происходящих.
Я пред тобой ни ем, ни пью, а только на тебя всегда смотрю.
Ни с чашкой, ни с тарелкой, ни с кусками я никогда к тебе ни лезу. И прикасаюсь чистыми руками я нежно к твоему всегда железу.
И руки об тебя не вытираю. Ни ем я на тебе и не играю.
Могли бы жить душа мы в душу! Ты не заснул? Меня послушай!
Хоть непонятный ты и умный, тебя люблю! Хоть ты и шумный.
Да, я тебя не понимаю. Но всё равно ведь принимаю.
Ещё я пред тобой благоговею. Когда с тобою всё в порядке, то я сижу, от счастья млею!
Когда же возникают неполадки, то настроением своим и я в упадке.
В твоей ведь власти счастьем наградить. Тебе запчасти я хочу всегда дарить!
В твоей ведь власти радость подарить. За все напасти буду я благодарить!
В твоей ведь власти счастья и лишить. И отношенья наши завершить.
Ты береги свои запчасти! Мне до́роги твои все части!
— Ну хочешь, принесу ведро воды и я сейчас тебя умою?.. Ведь не чужды́ и мне труды, и я люблю тебя, не скрою.
— Ты что, Хозяйка! Что ты! Что ты! Спасибо за твои заботы. Но всё же, знай-ка, ты, Хозяйка, что капля... капля лишь воды — и та доводит до беды...
Да, я хочу тебе признаться. Компьютеры ведь, что коты. Воды всегда они боятся! Но не боятся чистоты.
Да, очень я воды боюсь. Увижу воду, так трясусь!
Ещё не любим мы жару́. В жару так часто мы ломаемся. Всё потому что от жары всегда мы очень сильно маемся.
На мне ни ешь ты и не пьёшь, за что тебя благодарю. Но отдыхать мне не даёшь. А отдыхать ведь я люблю!
Потом так долго он чихал.
Потом подумал и сказал:
— Скажу тебе, не потаю — ведь тоже я тебя люблю!
А вытирать начнёшь ты пыль — настанет Сказка, а не Быль.
Наталья Майорова
