Народный артист РФ Илья Резник отметил 80-летие. Воспоминаниями детства, историями о великих современниках и планами на будущее юбиляр поделился с обозревателем «Известий».
— Начнем разговор с ваших детских воспоминаний. Вы ребенком застали блокаду в Ленинграде. Со временем такие тяжелые впечатления стираются из памяти?
— Во время блокады наша семья жила в коммуналке на улице Восстания. Мне тогда исполнилось четыре годика. Помню, вышел на балкон, а небо совсем серое. Говорю бабуле: «Небо такое, потому что аэростаты солнышко закрыли?» Так и сказал. Еще помню, как бабуля дала мне кусочек хлеба, и одна крошечка упала в снег, я долго искал ее, пока бабушка не сказала: «Пойдем домой, у нас остался еще один кусочек, а эту крошечку пусть воробышек скушает».
Помню, когда раздавалась сирена в детском саду на улице Рылеева, мы прятались сначала под стол, потом в шкафчик, на котором был нарисован кораблик, затем нас уводили в бомбоубежище. Кстати, надпись «Бомбоубежище» осталась на этой улице до сих пор. В начале этого года со своим детским театром «Маленькая страна» (Илья Резник — художественный руководитель коллектива. — «Известия») я был с концертами для блокадников в Петербурге и эту надпись видел.
— Пережив ад, откуда люди брали силы жить, творить?
— Из грандиозных внутренних резервов. На исполнение знаменитой Седьмой симфонии Шостаковича музыкантов привозили на саночках, обессиленные люди не могли идти сами. Но — играли. Это был героический концерт. Из оркестрантов, которые репетировали, 27 человек умерли.
— Перенесемся во времена вашей юности, когда вы поступили в театральный институт.
— Я три года подряд не мог туда поступить. Конкурс был 102 человека на место. Трудился рабочим сцены в областной филармонии и упорно готовился к поступлению. На творчество меня благословил Ираклий Луарсабович Андроников (советский писатель, телеведущий. — «Известия»). Я тогда подрабатывал на Ленфильме в массовках и получил эпизод в документальном фильме «Загадка НФИ», который он снимал. Встретив Андроникова в коридоре по окончании работы, я попросил: «Вы не могли бы меня послушать, хочу в театральный поступать».
Прочитал ему «Скифы» Блока, отрывок из «Воскресенья» Толстого, и когда часов через пять уходил от него, Андроников сказал: «Вас примут». Я спросил: «Вы кому-то позвоните?» Он отвечал: «Нет-нет, но я уверен, что вас примут. Вы готовы». Так и произошло. Он внушил мне такую веру. Позже, когда Андроников приезжал в Ленинградскую филармонию со своими выступлениями, я обязательно приходил на его концерты, после заглядывал в гримерную. Там всегда было много народу с цветами, но он узнавал меня, кивал, спрашивал, как дела. «Отлично», — отвечал я, а он улыбался: «Я же говорил, что все будет хорошо».
— Окончив вуз, вы работали в театре Комиссаржевской со многими великими актерами.
— Да, среди актеров этого театра — Леонид Любашевский, который сыграл в кино Якова Свердлова, братья Боярские — Сергей и Николай, отец и дядя нашего знаменитого Михаила Боярского, Иван Дмитриев, который сыграл в «Полосатом рейсе» капитана... Кстати, в спектакле «Большевики» я сыграл главного редактора газеты «Известия».
— А когда вы открыли в себе поэта-песенника?
— Был дипломный спектакль «Океан». Мой руководитель курса, Татьяна Григорьевна Сойникова, говорит: «Резник, будете играть Алешу из ансамбля». Но как я буду его играть, если даже на гитаре не умею? «У Вас есть три дня». Освоил по каким-то аккордам, играл. А потом в Ленинграде появился наш знаменитый бард, путешественник, один из основоположников авторской песни в России Александр Городницкий. Он предложил мне исполнять его песни «Атланты», «Снег», «Кожаные куртки». Я приходил в клуб «Восток», где собирались барды. Туда приезжали Никитины, Визбор... Я впитывал всё, а потом сам начал сочинять под гитару.
Впрочем, песни занимают лишь 10% в моем творчестве, просто это на виду. А помимо них у меня 20 поэтических изданий и 10 детских книг, сейчас они выходят одна за другой. В этом году была опубликована детская повесть «Тяпа не хочет быть клоуном» и сборник «Мое ленинградское детство». Первая его часть — прозаическая. Рассказы о том, как я стал поэтом, как рождались песни. Вторая часть — произведения для детей: сказки, стихи, басни... Как стеклышки мозаики детские и юношеские воспоминания сложились у меня в пеструю картину.
— Вы не только актер, поэт, но еще и драматург. Расскажите о вашей опере-мистерии.
— В 1977 году мне предложили написать пьесу по мотивам произведения Шолома Алейхема. Но я решил, что лучше будет создать оригинальное произведение в стихах. Композиторы отказывались писать музыку — опасались касаться еврейской темы. В итоге там звучит музыка Юрия Шерлинга и Михаила Глуза. А оформил постановку художник Илья Глазунов. Перед тем как создать декорации, он пропитывался духом, ходил в синагогу. Премьера была в Биробиджане. Спектакль «Черная уздечка белой кобылицы» прошел 400 раз. Мы показали его не только в Москве, но и во многих союзных республиках. Первоначально постановка шла на иврите, мои стихи перевели с русского — всё ради того, чтобы показать, что у нас в СССР есть еврейское искусство. Спустя много лет, в 2006 году, в Театре сатиры обновленный спектакль с большим успехом шел целый год, но уже на русском языке.
— У вас никогда не было проблем из-за еврейской национальности?
— Ну как не было... В 1973 году у меня в Ленинграде состоялся концерт с участием Сергея Захарова, Эдиты Пьехи, Ирины Понаровской, ансамбля «Дружба», и тогда запретили писать на афише, что это авторский концерт и меня мелкими буквами где-то в конце упомянули. Тогда это для меня был удар. Но сейчас у меня другая жизнь. Я принял обряд крещения в храме Покрова Пресвятой Богородицы и с благословения Патриарха Кирилла написал 100 поэтических молитв и псалмов для Русской православной церкви.
— Вы работали с известными исполнителями, звездами эстрады. Какие у вас с ними отношения сейчас?
— Я дружу со своими исполнителями. 20 марта прошел мой концерт, и только первое отделение там длилось 3 часа 40 минут, а все мероприятие завершилось за полночь. В нем участвовали Тамара Гвердцители, Сосо Павлиашвили, «Самоцветы», Лариса Долина, Азиза, Мария Распутина и много-много других певцов и певиц. Алла Пугачева спела шесть песен.
— С Аллой Борисовной сейчас общаетесь?
— Она меня братом называет, я ее сестрой. Конечно, у нас были расхождения, раздоры — всё из-за каких-то мелочей слухов. Всегда было много желающих нас рассорить. Но через какое-то время мы встречались за чашкой кофе и забывали обиды. Она мне очень помогла два года назад, когда я попал в больницу, передала деньги на реабилитацию. Алла всегда стеснялась называть себя композитором, я был первым человеком, который сказал ей: «Ты великий композитор». Мы вместе с ней работали над песнями «Звёздное лето», «Три счастливых дня», «Как тревожен этот путь», «Окраина». Это всё ее музыка. И конечно, гениальная «Скупимся на любовь». Этой песней мы закончили мой юбилейный концерт в Кремле.
— Как сегодня обстоят дела с авторскими гонорарами? Раньше вы возмущались этой системой.
— Действительно, было отвратительно. Сергей Федотов, бывший глава РАО, который уже отсидел срок за многомиллионные хищения, платил копейки за мои 2 тыс. песен. Но сейчас новое руководство РАО и компания по защите моих авторских прав, которой я передал в управление весь мой каталог, пытаются изменить ситуацию к лучшему. В совет РАО входят Игорь Бутман, Стас Намин, Евгений Крылатов, Алексей Рыбников, Анатолий Кролл. Меня тоже пригласили, и я дал согласие.
— Вам исполнилось 80 лет. Чем вы сейчас сейчас занимаетесь, что вас увлекает, вдохновляет?
— Мы с супругой Ириной занимаемся детским проектом «Маленькая страна». Несколько человек из коллектива недавно брали в паломническую поездку по Италии, в Бари, к мощам святителя Николая Чудотворца. Надеюсь, в этом году опять туда полетим. Ребята из «Маленькой страны» читают мои басни, стихи, я провожу с ними мастер-классы. Одна наша девочка, солистка, без экзаменов после посещения занятий в течении двух лет в нашем театре поступила в Гнесинку. Вот оно, счастье! Я прислушиваюсь, как они читают мои стихи, басни. Понимаю, что не ошибся в написании произведений для детей, они получают удовольствие.
— Что бы вы с высоты своих лет пожелали себе 20-летнему?
— Работай, верь и мечтай. Люби и будь любимым.
— Вас всегда окружало много прекрасных женщин. Почему вы выбрали в жены Ирину?
— Моя жена должна быть женственной — и в поступках, и в облике, и в поведении. А главное, чтобы она меня понимала, важно заниматься общим делом, смотреть в одну сторону. Моя Ира меня любит так, как никто и никогда не любил. Она живет мною, моей жизнью. Я тоже никого не любил так сильно. Мы счастливы. В этом году, летом, мы мечтаем обвенчаться с ней в том же храме Покрова Пресвятой Богородицы в Крыму, где я принял таинство крещения. Отец Николай Доненко ждет нас. Там все прихожане ждут нас.
— В чем секрет долголетия?
— Я зашел недавно в театр Комиссаржевской и с радостью узнал, что моя давняя подруга, партнерша по спектаклю «Миллионерша» — Галя Короткевич — жива-здорова и по прежнему играет в театре. Ей 94 года. Сколько нам отведено земной жизни, столько и проживем. На всё воля Божия. По делам нашим и поступкам воздастся нам.
Марина Суранова
