Рабы Арбата

Заблудиться в лесу страшно, даже очень. Но есть, оказывается, испытание и похуже. Это когда ты живешь в огромном городе и в один прекрасный день вдруг понимаешь, что все вокруг — охотники. То есть людей много, а страшно, как в лесу.

Когда-то Наталья Васильевна Каляева была замужем, работала руководителем группы в «Мосинжпроекте», а в 1984 году родила дочку Аню. Задолго до описываемых событий в результате обмена въехала в трехкомнатную квартиру на Новом Арбате, 23. Великолепный сталинский дом, высоченные потолки, шестьдесят квадратных метров, замечательная планировка. По нынешним временам квартира, может, и небольшая, но дело ведь не только в количестве квадратных метров. Прелестная квартирка. С нее-то все и началось.

В 1994 году муж Каляевой нашел себе другую женщину. И вскоре Наталью Васильевну поставили на учет в районном психоневрологическом диспансере. К этому времени она уволилась из НИИ: дочь все время болела, а надо было готовиться к школе.

Сначала муж давал деньги на содержание ребенка, но через два года Каляевой пришлось пойти работать уборщицей в сбербанк «Россия».

В 2002 году соседи Каляевых начали жаловаться на то, что квартира находится в антисанитарном состоянии и по дому расползаются полчища тараканов. Приехала милиция, сотрудники ПНД № 23, и Каляевых отвезли в больницу имени Кащенко. Если я не ошибаюсь, именно там и был поставлен диагноз Анне Каляевой: шизофрения. Таким образом, мать и дочь Каляевы оказались в поле зрения милиции, ПНД и органов опеки муниципального образования «Арбат». Точней, в поле зрения оказались не они, а их квартира.

И вот в октябре 2004 года участковый инспектор ОВД «Арбат» Олег Анатольевич Дементьев начинает уговаривать Наталью Васильевну Каляеву продать квартиру и переехать в спальный район. Наталья Васильевна ответила отказом. Через несколько дней Дементьев приводит к ней господина Киселевича. Кто такой Матфей Дмитриевич Киселевич? Есть такая профессия: хороший человек. Вот Дементьев и объяснил Наталье Васильевне, что Киселевич ей поможет: в связи с болезнью Наталья Васильевна не обменяла паспорт, не получила страховой полис. У дочери тоже не было ни паспорта, ни полиса.

Чудесно! Киселевич все устроит. Так и вышло. 29 октября Дементьев и Киселевич приходят к Каляевой вместе с паспортисткой. Ты подумай, как удобно. Ей вручают новый паспорт, она расписывается где положено.

Через несколько дней Киселевич приводит к Каляевой помощницу нотариуса Марии Вячеславовны Романовой. Она заверила доверенность от имени Натальи Каляевой на Киселевича. Доверенность на приватизацию квартиры. 24 июня 2005 года нотариус Романова заверяет другой документ: доверенность Каляевой на регистрацию договора купли-продажи квартиры. И вот что интересно: на этой, извините за выражение, доверенности стоит гербовая печать нотариуса В.Н.Кузнецовой, а удостоверен «документ» подписью и печатью Романовой.

* * *

28 июля мать и дочь обедали на кухне, когда в дверь позвонили. Наталья Васильевна открыла дверь. Сотрудники ОВД «Арбат» выводят обеих женщин из квартиры, привозят — безо всяких объяснений — в отделение милиции и помещают в «клетку». У Каляевых начинается истерика. Дочь отправляют в психосоматическое отделение больницы № 20, а мать отвозят домой. Кто? Не догадались? Киселевич.

8 августа 2005 года в квартире снова появляются сотрудники ОВД «Арбат». На сей раз якобы по заявлению соседей о том, что Наталья Васильевна бегает по этажу и звонит в квартиры. Хоть бы одним глазком посмотреть на то, как милиция приезжает по такому поводу. Тут на драки-то никто не приезжает, а уж про звонки в соседские квартиры и рассказывать как-то неловко. Однако Наталью Каляеву привозят в ОВД и снова запирают в «клетку». А потом отправляют в уже знакомое нам психосоматическое отделение больницы № 20 с диагнозом «высокое давление». А я и не знала, что московская милиция госпитализирует граждан с гипертонией. И при этом, по счастливому стечению обстоятельств, появляется заявление, подписанное Анной Каляевой. Именно 8 августа Анна Каляева, находившаяся в тот момент в больнице, подписывает заявление о том, что она отказывается от своего права на приватизацию квартиры в пользу матери. Документ оформлял М.Киселевич. Не бойтесь, свои.

Потом Киселевич получает свидетельство о приватизации квартиры и заключает с некоей гражданкой Зелениной договор о продаже ей квартиры Каляевых.

Зеленина Антонина Глебовна, 1929 года рождения. Кто она такая? Понятия не имею. Наталья Каляева гражданку Зеленину в глаза не видела, потому что в момент заключения договора о продаже ее квартиры находилась в подмосковной психиатрической больнице. И о том, что квартира продана, она, разумеется, не знала.

* * *

В октябре 2005 года Матфей Дмитриевич Киселевич приходит к Наталье Васильевне Каляевой и предлагает ей продать квартиру. Ах! К этому моменту квартира была уже продана и даже зарегистрирована на имя новой «владелицы». Но для Натальи Васильевны эта квартира по-прежнему ее, и вот, согласно сценарию, Матфей Дмитриевич начинает уговаривать Каляеву все-таки продать квартиру.

Она, наконец, соглашается. Однако через несколько дней неожиданно выясняется, что по ходатайству органов опеки на квартиру наложен арест. И продать ее, увы, нельзя. Однако Киселевич, по словам Натальи Васильевны Каляевой, обнадежил ее. И 27 марта 2006 года арест с квартиры почему-то был снят.

А через две недели было зарегистрировано право собственности на эту квартиру — на этот раз на имя Анастасии Сергеевны Несчевой 1984 года рождения. Во всех сделках доверенным лицом Натальи Васильевны Каляевой выступал Матфей Дмитриевич Киселевич.

* * *

Между тем в марте Пресненский народный суд вынес решение о признании Анны Каляевой недееспособной.

Как только это произошло, Киселевич стал настойчиво предлагать свои услуги в качестве опекуна Анны. И только тут Наталья Васильевна Каляева наконец начала понимать, что Киселевич — мошенник. Она рассказывает о своих подозрениях старой знакомой Светлане Авданиной.

Они обращаются в агентство недвижимости, чтобы выяснить, не было ли каких-нибудь сделок с квартирой Каляевой. И 10 мая получают выписку из Единого государственного реестра прав на недвижимость, из которой следует, что квартира дважды продана и является собственностью Несчевой.

Тогда Наталья Каляева обратилась в Пресненскую прокуратуру с заявлением о возбуждении уголовного дела.

* * *

И тут Киселевич стал проявлять признаки беспокойства. Как-никак прокуратура может огорчить любого оптимиста. И 24 мая происходит встреча, в которой приняли участие Киселевич, Наталья Каляева, ее адвокат Кадянов и Авданина. Киселевич, почуяв запах жареного, сказал: предлагаю компромисс. Я даю вам деньги, и расстаемся друзьями. Каляева ответила, что ей нужно подумать. Спустя два дня нетерпеливый Киселевич вызвал Кадянова на новую встречу и объявил, что у него есть пухлое досье на семью Каляевых. В квартире наркопритон, мать и дочь много раз забирали в психбольницу, и если они не согласятся на 200 тысяч долларов, Киселевич знает, куда обратиться.

И в это самое время, как бог из машины, появляется сотрудник уголовного розыска ЦАО Алексей Крюков. Очевидно, произошло это потому, что Пресненская прокуратура заявление Каляевой направила для проверки в милицию. Ах, так? Киселевич звонит Кадянову и говорит: началось следствие, и я от всех своих обязательств отказываюсь. Дескать, я так не играю.

Крюков с энтузиазмом берется за дело. Однако вскоре дело у него почему-то забирают.

Представляю, с каким наслаждением выпил в тот день Киселевич рюмку-другую. Ведь он же говорил, что у него везде свои люди…

Не дождавшись ответа из Пресненской прокуратуры, Каляева пошла на прием в прокуратуру Москвы. Ее отфутболили в прокуратуру ЦАО, где 14 августа было зарегистрировано ее заявление о том, что у нее украли квартиру.

Прошло два месяца.

* * *

Когда Каляева с Авданиной в мае пришли на прием в Пресненскую прокуратуру, помощник прокурора Николаев сказал, что только ленивый не прислал им письма с просьбой объявить Наталью Васильевну Каляеву недееспособной, поместить куда следует и отобрать квартиру. По словам Авданиной, помощник прокурора упомянул несколько инстанций, в том числе департамент недвижимости и отдел опеки.

Сказал — и отпустил с миром.

Ну а что он мог сделать?

Это не такой простой вопрос, каким кажется сначала. Дело в том, что в нашей стране психически больных людей воспринимают как людей третьего сорта. А уж существование одиноких психически больных — это поездка в автомобиле без тормозов. То есть снаружи-то машина как машина, но управляет ею случай.

Внешне все выглядит вполне благопристойно. Есть психоневрологические диспансеры, есть психиатрические больницы, есть органы опеки и попечительства, есть суды, милиция и есть, наконец, прокуратура. Так много серьезных государственных учреждений, у каждого так много полномочий, но нет главного. Нет человеческого отношения, нет, если угодно, эталона поведения. И государство в лице сотрудников перечисленных выше учреждений фактически поощряет формальное, а по существу абсолютно безразличное отношение к таким людям.

Ведь в каждом районе в органах опеки есть списки одиноких психически больных граждан. Казалось бы — чего еще?

Постоянное удержание в поле зрения и немедленная помощь в случае необходимости — ведь это уже дело техники. Платят сотрудникам опеки очень мало, и в основном все ограничивается оформлением документов да выступлением в судах. Есть, конечно, замечательные исключения, есть люди, которые пришли работать по призванию, но это все же исключения. А в основном психически больной человек помощи от опеки не получает.

Куда же обращаться? В милицию? Там даже заявления не примут, а если примут — положат под сукно, а оттуда — в корзину для мусора. А почему бы и нет? Жаловаться на это никто не будет. Бумаги для суда нужно оформлять, а кто этим будет заниматься? Адвокат? Ну, насмешили. Бесплатных адвокатов в природе не существует. Есть, конечно, перечень лиц, которым положена бесплатная юридическая поддержка, но это — фикция. Как говорил Ходжа Насреддин: ты мне — звон денег, а я тебе — запах плова.

Остается прокуратура. Орган, созданный для того, чтобы следить за соблюдением закона. У прокуратуры есть полномочия, которые дают ей возможность по-настоящему осуществлять защиту психически больных людей. Но ведь это работа, причем хлопотная. А если прокуратура через пень-колоду расследует убийства, притом что есть потерпевшие и они жалуются, ходят, требуют, — кто, скажите на милость, будет заниматься делами одиноких больных? Никто. Если угодно, такого рода работы просто нет в перечне услуг. На бумаге есть, а на деле нет.

Вот, собственно, это и есть конвейер, на котором собирают автомобили без тормозов. И собирают открыто, это не подпольное производство. Потому что отсутствие контроля — это не просто бездействие чиновников. Это питательная среда для смертоносных микробов.

Ведь все несчастья Каляевых начались с участкового милиционера Олега Дементьева, который в один прекрасный день узнал о том, что в хорошей квартире живут две больные женщины. А что же отдел опеки муниципального образования «Арбат»? По словам Натальи Каляевой, еще весной 2003 года к ним домой пришла начальник отдела опеки Елена Малиновская с мужчиной по имени Александр. Малиновская предложила продать квартиру и переехать в спальный район Москвы. Вскоре Малиновская снова посетила Каляевых — на сей раз вместе с участковым Дементьевым. Малиновская объяснила Наталье Васильевне, что раз она не платит за квартиру, их могут выселить — лучше квартиру все же продать. По словам Натальи Васильевны, весной этого года ее навестил тот самый Александр. Он сказал, что готов жениться на Наталье Васильевне, установить опеку над Аней — и все будет хорошо. Перед уходом отзывчивый гость оставил Наталье Васильевне номер своего телефона и уточнил, что, если она не примет его предложение, ее рано или поздно тоже признают недееспособной и квартиру все равно отберут.

* * *

Вот почему беспредельщики действуют спокойно и никого не боятся. Странно. Ведь улица Новый Арбат находится в двух остановках от Кремля. Ну и что? Ведь в Кремле вряд ли знают о том, что живут на свете Наталья Васильевна и Анна Каляевы, что обе женщины тяжело больны, а у них — великолепная квартира.

Но до Кремля — целых две троллейбусных остановки, а гражданин Матфей Дмитриевич Киселевич, уже дважды продавший квартиру Каляевых, трудится в соседнем доме: улица Новый Арбат, 25, юридический центр «Лоудор», вход со двора. Он до того обнаглел, что прислал Наталье Каляевой телеграфное уведомление от имени Анастасии Несчевой, дамы 1984 года рождения, якобы купившей квартиру Каляевых.

«Согласно договору купли-продажи от 6.4.2006 я являюсь собственницей квартиры … дома 23 по улице Новый Арбат. При покупке мной квартиры вы гарантировали мне освобождение квартиры в течение трех месяцев, которые были вам необходимы для приобретения нового жилья. Срок прошел, вы злоупотребляете моим доверием, требую добровольного выселения. В ином случае буду требовать принудительного выселения. Несчева А.С.».

Тут сам черт ногу сломит. Ведь, судя по «документам», Киселевич сначала продал квартиру некоей Зелениной Антонине Глебовне, 1929 года рождения, а уже гражданка Зеленина спустя три недели продала эту квартиру Несчевой. Неужто Несчева забыла, у кого покупала квартиру? Доверием новой «владелицы» злополучной квартиры вроде бы злоупотребляет Зеленина. Кстати, кто она? Живет ли такая женщина на свете или в игре принимает участие только ее паспорт? И кто такая Анастасия Несчева?

Один остроумный француз сказал: «Чего я не люблю у бедных, так это нахальства. Им ничего не дают, а они все просят и просят…»

* * *

Таких людей, как Наталья Васильевна и Анна Каляевы, много. Некоторым везет: у них нечего взять. А вот за квартиру теперь принято платить жизнью, тем более — за квартиру в центре Москвы.

Ольга Богуславская