В эти дни мы вспоминаем московскую Олимпиаду, которая стартовала 40 лет назад. За официальной, парадной стороной грандиозного спортивного форума скрывалось немало «рабочих» эпизодов, недоступных для посторонних глаз. И многие из них оказались под контролем сотрудников госбезопасности. А курировал их тогдашний начальник 5-го управления КГБ генерал Филипп Бобков. О некоторых сюжетах, связанных с этим легендарным чекистом, скончавшимся год назад, рассказал один из ветеранов Лубянки.
фото: ru.wikipedia.org
— Минул ровно год, как от нас ушел бывший первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Филипп Денисович Бобков. — Мудрый руководитель, опытный оперативный работник, отзывчивый человек… В моих «памятных тетрадках», куда я на протяжении сорока лет работы записывал всякие любопытные эпизоды, есть немало таких, которые в той или иной степени связаны с Филиппом Денисовичем, — рассказывает ветеран КГБ, полковник в отставке, бывший сотрудник 5-го («идеологического») управления Комитета госбезопасности СССР Дмитрий Ковалев. — Нашлось и кое-что любопытное, относящееся к подготовке и проведению московской Олимпиады-80.
Сам я тогда работал в МГУ, курируя этот очень важный в период грандиозного спортивного форума объект. Естественно, выполнял порученные руководством задания, действуя «под прикрытием» — официально проходил по всем документам как член Национального олимпийского комитета СССР.
«Плиточный» рекорд олимпийского бассейна
— Уже приблизительно за месяц до открытия Олимпийских игр практически все объекты, задействованные в их проведении, были полностью готовы и введены в строй. Бобков лично объехал около 50 основных олимпийских точек. Хорошо запомнился мне его визит к нам, в Московский университет.
Огромная свита, человек 10–15, по правую руку от Бобкова — представитель НОК, по левую — генерал Л. «от милиции». Согласно утвержденному плану, в большом актовом зале МГУ должны были проходить конференции международных спортивных федераций. Предполагалось, что их члены будут заходить в основное здание университета через центральный вход и подниматься по лестнице наверх, в актовый зал. Но загвоздка оказалась в том, что на предполагаемом пути следования спортивных функционеров находился лифтовой холл, где постоянно толпились посторонние — сотрудники МГУ. Значит, могут возникнуть нежелательные несанкционированные контакты.
Филипп Денисович остановился в этом «проблемном месте» и тут же принял решение: «Так. Лифты мы отделяем щитами, на которых будет наклеена символика Олимпиады!..» Хозяйственники только за голову схватились: где взять и как смонтировать такие габаритные конструкции?! Ведь высота холла Московского госуниверситета — многие-многие метры… Но Бобков был неумолим: «Найдете и сделаете. Срок — три дня!» Куда деваться против такого генеральского напора? Нашли и сделали точно в назначенное время. Все заседания международных спортивных организаций прошли без сучка и задоринки.
Еще один важнейший объект — олимпийский плавательный бассейн на проспекте Мира. За неделю до его открытия приехало взглянуть на этого красавца руководство Международной федерации водных видов спорта. И тут выясняется — о, ужас! — бассейн выложен не тем керамическим покрытием! Почему строители не использовали предусмотренную в проекте финскую плитку, выяснять уже некогда. Всех волнует лишь один вопрос: что теперь делать? Хотя следы дефицитного импортного отделочного материала, конечно, быстро обнаружились (вмешательство чекистов сработало безотказно), но ведь времени на исправление косяка практически не осталось!
В ситуации такого цейтнота дело взял в свои руки Бобков. Филипп Денисович позвонил кому-то из знакомых на Украину, где, как он знал, есть отличная бригада плиточников, специалистов высшего класса. Генеральский звонок возымел действие. Уже на следующий день целый вагон украинских спецов прибыл в Москву, и буквально за три дня они переложили всю плитку в бассейне.
При повторном визите в «Олимпийский» члены федерации плавания были просто шокированы увиденным чудом «молниеносного превращения». Трогали руками новое покрытие бассейна, не веря собственным глазам… А Филипп Денисович стоял поодаль и улыбался своей фирменной бобковской улыбкой с хитринкой.
фото: kremlin.ru
…До начала Игр остается неделя. Главное событие дня — открытие Олимпийской деревни. Делегация Международного олимпийского комитета прибывает на это важное мероприятие. Во главе — сам президент МОК дон Хуан Антонио, маркиз де Самаранч. Высокие гости двигаются к цели по главному маршруту, проложенному через парк, и тут…
На соседней аллее, заняв парковую скамейку, расположилась в весьма фривольной позе сладкая парочка — туристы одной из европейских стран, которые приехали в Москву не на Олимпиаду, а просто так, погулять. Причем своим поведением молодые люди показывали явное равнодушие к происходящим вокруг эпохальным спортивным событиям, их целиком поглотил интерес друг к другу. Была ли это провокация, специально подготовленная сторонниками бойкота Олимпийских игр-1980, — сказать трудно. Но вызывающий факт налицо.
В столь непростой ситуации Филипп Денисович сразу оценил возможные последствия такого форс-мажора. Он слегка обогнал процессию МОК и сделал знак стоящим вдоль маршрута «представителям обслуживающего персонала», имеющим на груди таблички с фотографией и указанием фамилии и имени (в то время английское слово «бейдж» еще не дошло до Москвы). Ребята — конечно, они были «из наших» — поняли генерала моментально. Легким движением рук вырвали из грунта ближайший рекламный щит с плакатом «Москва приветствует Олимпиаду!» и заслонили им любвеобильный дуэт от делегации МОК.
В итоге члены Международного олимпийского комитета, идя по парку, так никакой фривольной сцены и не увидели. А Филипп Денисович, теперь уже отстав от делегации, показал сотрудникам «обслуживающего персонала» поднятый вверх большой палец: «Молодцы!»
Позднее молодые чекисты — слушатели Высшей краснознаменной школы им. Ф.Э.Дзержинского, которые «работали» с рекламным щитом, делились своими впечатлениями: «Это была лучшая оценка нашего труда».
Железный Феликс вне расписания
Дмитрий Ковалев поделился и еще несколькими колоритными эпизодами из своих «памятных тетрадок», которые также связаны с знаменитым генералом-чекистом Филиппом Бобковым.
— В 5-м управлении КГБ за работу по научной и творческой интеллигенции отвечал 1-й отдел. Как мы его между собой называли, «культурный»… Ребятам особо доставалось в период подготовки и проведения важных общественно-политических акций.
К юбилейным датам специально ставились театральные пьесы, снимались художественные и публицистические фильмы, организовывались праздничные концерты. Бобков всегда лично контролировал этот участок работы и принимал непосредственное участие в разрешении возникших проблем.
Неординарный случай произошел как-то в Малом театре, где в рамках «ленинианы» поставили спектакль, посвященный июльским событиям 1918 года — антибольшевистскому восстанию левых эсеров.
Одна из разворачивающихся перед зрителями картин. На сцене главари мятежа, они готовят Фанни Каплан к покушению на Ленина. По замыслу режиссера, это апофеоз всего действия. И тут… Неожиданно среди собравшихся на конспиративной квартире заговорщиков появляется Феликс Эдмундович Дзержинский!..
На репетициях эта финальная сцена была выверена до мелочей. Но такова уж театральная жизнь, которая может в любой момент преподнести сюрприз! Иногородний артист, утвержденный на роль председателя ВЧК, застрял где-то по дороге. В срочном порядке была найдена замена по принципу «чтобы подошла шинель Феликса Эдмундовича». Выбранный молодой актер очень волновался. Так, что перепутал время появления своего героя перед зрителями и вдобавок, не найдя штатного выхода из кулис, появился на сцене, проделав дырку в заднике.
Случилась не предусмотренная сюжетом мизансцена. «Заговорщики» в шоке: сам Дзержинский раскрыл их коварные планы и лично пришел арестовывать! А исполнитель роли Феликса Эдмундовича, от волнения напрочь забыв текст, сумел только выйти на середину сцены и выпрямиться там во всю длину своей знаменитой шинели. Потом грозно посмотрел на застуканных на месте преступления мятежников, выдержал 15-секундную драматическую паузу, погрозил опешившим «злодеям» указательным пальцем и произнес, наверное, самый короткий за историю театра монолог: «У-у-у!» После чего враги бросились врассыпную...
Наутро оперработник, курировавший Малый театр, стоял с отчетом в кабинете у Филиппа Денисовича. По рассказам старожилов управления, разговор получился достаточно интересным. Наш товарищ доложил, как накануне прошел спектакль, посвященный революции. И в конце, желая максимально смягчить суть произошедшего, как бы вскользь заметил: «Вот только с Феликсом Эдмундовичем произошла э-э-э... маленькая незадача…»
Филипп Денисович попросил прояснить «незадачу». Оперработник как мог рассказал про тот конфуз, который приключился на сцене вверенного ему театра.
«Я не понял, заговор-то был предотвращен или нет?» — попросил уточнить Филипп Денисович, со свойственной ему улыбкой.
«Так точно, Филипп Денисович! Все заговорщики разбежались… Один эсер даже парик потерял».
«Ну и хорошо! Молодцы. Идите работайте», — отпустил всех собравшихся начальник 5-го управления.
Другой случай произошел в том же Малом театре, когда его решили посетить Леонид Ильич Брежнев и председатель Верховного Совета СССР Николай Викторович Подгорный.
Шел спектакль, постановка которого была приурочена к очередному юбилею В.И.Ленина. Все, конечно, были напряжены: ведь в зале сам Брежнев… И тут приключился казус. К главному режиссеру, сидевшему в соседнем с генсеком кресле, подбегает в полной растерянности помощник и дрожащим голосом спрашивает: «Что будем делать с Подгорным?» Николай Викторович, услышав это, изумленно посмотрел на помрежа. А находившиеся поблизости ребята из нашего 9-го управления (охрана) заметно напряглись.
Актера Никиту Подгорного спутали с председателем Верховного Совета СССР
Но в чем же была проблема? Оказалось, один из артистов театра, Никита Подгорный, переволновавшись, что ему придется выходить на сцену перед столь высокопоставленными зрителями, решил снять напряжение известным русским способом, не рассчитал сил и…
На следующий день на утреннем совещании Филипп Денисович, которому, конечно, доложили «по линии охраны» о конфузе в Малом театре и о прозвучавших там «угрозах» в адрес председателя Верховного Совета, поинтересовался у начальника своего 1-го отдела: «Так что вы решили делать с Подгорным?»
Смеялись тогда все собравшиеся. Кроме, конечно, оконфузившегося начальника «культурного» отдела.
К слову сказать, упоминавшийся артист Никита Подгорный со своим коллегой — актером с не менее звучной фамилией Виктор Брежнев — засветились еще в одном «правительственном» эпизоде. Дело было так. Два друга отдыхали в Доме творчества. А там из-за нераспорядительности администрация возник «сухой закон» — в буфете пропало даже пиво. Друзья думали-думали, пошли в местное почтовое отделение и дали в одну из снабженческих организаций телеграмму следующего содержания: «Озабочены отсутствием пива в Доме отдыха работников театра и кино». И две подписи: «Брежнев, Подгорный». Филипп Денисович, узнав из доклада об инциденте, поинтересовался у оперработника, какие меры были приняты по данной телеграмме. А когда тот ему доложил, что снабженческая организация доставила в Дом творчества машину пива, сказал коротко: «Ну, артисты!»
КСТАТИ
О примечательном «олимпийском» эпизоде, также связанном с генералом Ф.Д.Бобковым, упомянул в своем интервью РИА «Новости» бывший председатель Комитета по физической культуре РФ и член президиума исполкома Олимпийского комитета России Валерий Сысоев.
Этот случай был связан с проведением велосоревнований и мог иметь «серьезные внешнеполитические последствия для СССР». А первопричиной стало стремление некоторых советских функционеров — организаторов проведения Игр — к перестраховке. Дело происходило на построенной специально к Олимпиаде-80 трассе для шоссейных велогонок в Крылатском.
«…Накануне гонки, когда должна была пройти тренировка всех команд, по всему внешнему и внутреннему периметру трассы расставили солдат внутренних войск, — рассказал Сысоев. — Они стояли так плотно, что никто не мог пройти — ни внутрь, ни наружу. Хорошо еще, что были без автоматов. Я, когда увидел это, был ошарашен. Ведь реакцию иностранцев представить было несложно, они бы нас раздолбали: вот, мол, какие порядки у коммунистов. Но, слава богу, иностранные участники к тому времени еще на тренировку не подъехали. Подхожу к человеку, отвечавшему за охрану трассы, а тот говорит: «Ничего не могу сделать, приказ: никого не пускать». Я объясняю: есть специфика велоспорта, на трассе велосипедистам обязательно будет нужна помощь команд — поменять колесо, подать питьевую воду, питание… А случись завал на трассе? Но тот ни в какую.
Конечно, никто это не сделал специально. Но мне-то от этого не легче. Бегу к телефону, звоню в штаб — трубку берет начальник 5-го управления КГБ Филипп Бобков. Я ему говорю: «Филипп Денисович, вот так и так. Вы же прекрасно понимаете, какой будет позор, если это увидит весь мир, как это на Западе раскрутят и преподнесут». Бобков все понял моментально. Дали команду, солдат сняли, оставили только на контрольных точках, и они не бросались в глаза. Никто в итоге ничего не заметил…»
Александр Добровольский
