Иллюстрация Галины Родионовой
Всю неделю лил дождь, а сегодня приутих. Днем даже выглянуло солнце, и как только чуть стемнело, заморосил дождь.
Макса в срочном порядке вызвали на работу. Ехать ему далеко, черти куда. Полчаса на электричке до вокзала. От вокзала ещё часов шесть на поезде. Как назло, зонта Макс с собой не взял. Хотелось побыстрей доехать, привезти бумаги, перепроверить оборудование, наставить штампов и следующим днем обратно домой, тоже в ночь.
До железнодорожной станции он шел быстро, хотя особо никуда не спешил. На жестком осунувшемся лице поблескивали капли дождя. Макс безразлично обходил лужи, иногда доставал из кармана смятый платок и вытирал лысую голову и лоб.
Чтобы дойти до станции, нужно было перейти мост. Макс поднимался по лестнице, и тут ощутил, что правый ботинок начал промокать.
На мосту скопился народ. Никто никуда не спешил. Все только смотрели по сторонам. Переговаривались, то и дело приподнимая и отставляя назад зонты. Отовсюду слышалось: «Погода попортила всё. Не видать будет ни хрена. И на какой там разгон облаков пятьдесят лимонов угрохали».
Макс остановился. Как-то совсем душно стало. Бывает же такое: мимо по одному и тому же месту ходишь-ходишь, а тут раз – накатывает, и ещё так, что хоть стой хоть плачь. На мгновенье, – нет никакого «просто» Макса, а вот есть счастливая семья Ерёминых, есть гордый и тоже счастливый Максим Ерёмин: величавая, крепкая глава семейства. Каждый раз на праздник Великой Победы Ерёмины приходили на мост, иногда с друзьями, гурьбой, а иногда, если все по дачам разъедутся, скромно, по-семейному. Стояли улыбчивые, с мороженым, посередине моста, Макс жену одной рукой приобнимет, а другой – держит на себе сына. А сейчас, да что сейчас…
Макс достал мобильник, посмотрел время. Через десять минут его электричка, следующая – через двадцать. Убрал телефон обратно. «Да черт с ним, с салютом, - сказал про себя, - некогда, к тому же – дождь». И пошел к станции мимо зонтов, сквозь гомон и сигаретный дым.
- Ровная тема будет!
- Да! всё по-Иисусу, но… не знаю, короче.
«По-Иисусу,» - повторил Макс, - «И кто только так говорит». Впервые услышал это дурацкое выражение от сына, с которым Макс уж полгода как не виделся. Тогда ещё резануло ухо, захотелось дать сыну подзатыльник… но не решился. «Кто я такой, чтобы учить пацана?» И не нашлось тогда сказать сил: «Я – отец, я и должен учить». Как и десять лет назад, но тогда этих сил не нашлось как-то вдруг, внезапно для всех, в первую очередь – для Макса, который тогда и ощутил себя «простым», а никаким не главой семейства Ерёминых.
Вспоминаешь, думаешь, а что толку-то? Все равно мерзко, и прохожие как будто над тобой смеются, над твоей трусостью. А те, о ком ты думаешь, родные люди, Бог один знает, где они. Хоть бы не видеть их никогда, ведь их лиц ты боишься больше всего. И сейчас, Макс, у тебя такая каша в голове…
- Я думаю, а не ломаюсь!
Макс оглянулся и увидел двух парней.
У одного сигарета в зубах торчит и кепка с надвинутым к носу плоским козырьком. У второго большие солнечные очки. Лиц почти не видно. Макс увидел на одном из парней кроссовки кислотного цвета. «Шут гороховый. Что один, что второй», - усмехнулся он и уже хотел пойти дальше. Но вдруг у второго, – всегда как будто разбитая толстая нижняя губа... и глаза добрые, хоть их сейчас и не видно. Стыдно смотреть в эти глаза. Всё-таки позвал:
- Александр!
Саша приподнял голову, и на лицо его упал свет. Он улыбнулся. Потом шепнул парню в кепке «я ща» и подошел к Максу.
- Здравствуй, - осторожно сказал Макс.
В ответ Саша хотел было протянуть руку, но не стал и просто кивнул. Молча постояли немного. Максим почувствовал, что куртка промокла в плечах. Сказать надо что-нибудь, только на ум ничего не приходит.
- Смотрю, ты причесон сменил? – начал Саша.
- Да… так. Просто...
- Надо тоже попробовать под ноль постричься.
Макс улыбнулся, едва заметно склонил голову набок.
- Что в очках? Сними, что ли.
- Да не, нормально.
- Ну, смотри сам.
Саша нахмурился и чуть приподнял очки. Максим увидел налитый кровью, вспухший глаз.
- Как-то не очень вообще с засветом, да?
- Да уж.
- Это мы в торговом центре... это… С нами девчонка одна была, по телефону всё трещала и не хотела общаться. Мой друган вырвал у неё трубу. Ну, а потом к нам понаехали братики её же. Мы отбились. Нормально. Вообще, всё по-Иисусу, мирно вышло. Нормально.
- Ты тут с матерью?
- Не, один.
- А как мать?
- Да чё, живет. Нормально, короче. А ты далеко, на ночь глядя-то?
- На работу.
Молчание. Макс достал мобильник и сделал вид, что посмотрел время. Саша разглядывал зонты людей.
- Проснулся сегодня, - сказал Максим, - пошел умываться, а из крана вода со ржавчиной идет, и то – через раз, и трубы ещё трясет.
- Может, старые, менять надо?
- Да ну, не. Потом днем всё нормально стало. Наверное, кто в доме менял.
- Наверное.
Темно-оранжевое небо дрогнуло. Первые глухие хлопки донеслись до моста, а мост в ответ зашумел сильнее прежнего. Закричали:
- Да убери ты свой зонт, и так не видно!
- Вон, на набережной веселуха пошла.
- Чутка с Воробьевых видно. Надо было туда ехать.
- Не толкайся, слышь!
По небу расплывались красные, синие, зеленые кляксы. Поднялся ветер. Зонты затряслись. Люди поворачивали головы то туда, то сюда. И где-то очень далеко всё хлопало, бухало, шипело. И салют, и люди, и мост казались в тот момент жалкими, а растревоженное небо, извиняясь, неторопливо гасло.
Максим посмотрел на Сашину куртку и заметил - в кармане у того лежала пачка сигарет.
- Это что у тебя? – Макс указал на Сашин карман.
- Где?
- В кармане.
- Ничего.
- Не похоже, чтобы там ничего не было.
- Ну так это… мобила.
- Хорош. Если хочешь курить – кури.
- Что ты сразу, я не знаю прямо…
- Дай мне одну.
- Так ты же бросил, нет?
- Давай уже, разговоров много.
Саша вытащил пачку, протянул сигарету Максу.
- И зажигалку давай.
Саша дал зажигалку. Максим закурил, отдал сигареты с зажигалкой обратно .Александр вопросительно посмотрел на него и закурил сам. Руки у Саши были ещё детские. Два пухлых пальца с маленькими ногтями подносили к губам сигарету. «Сколько же ему лет?» - спросил себя Максим, и стало мерзко, стыдно.
- Александр, ты сейчас куда? Домой?
- На шашлыки. Тут, недалеко, - Саша обернулся к другу, тот кивнул ему.
Саша сказал Максу:
- Слушай, я пойду, ладно?
- Давай. И мне пора уже. Спасибо за сигарету. А ты бросай.
Они пожали друг другу руки вскользь. Максим пошел к станции, а Саша остался на мосту вместе с другом.
«Сломанный,» - вцепилось и застряло в голове Макса, - «И к чему оно? Сломанный». Слово крутилось, извивалось, повторялось снова и снова, пока он спускался по лестнице на станцию. «Сломанный,» - всё звучало в голове. Максим бросил бычок на железную дорогу.
Опять мысли… Вот этот пацан, который на мосту остался - у него ещё вся жизнь впереди, и жизнь, может, счастливая, а может – нет. А вдруг счастье было, а теперь уж и не будет. И не будет из-за того, что когда-то поставили его посередине комнаты и спросили: «Давай-ка, Саша, выбирай, с кем жить хочешь?» И вот живет он с матерью, с её пьяницами-братьями…
Холодно стало.
«Сломанный,» - отозвалось опять, - «Ты, Максим, сломанный, а теперь и он, наверное, будет сломанный. И кто же его починит? Никто, как и тебя. Сломанный. Твои неудачи – машину у тебя угнали, дом ограбили, запретили заниматься боксом, которым ты зарабатывал на хлеб, всё это – не важно. Сломан ты был ещё перед всем этим, сломан страхами, которые до поры до времени тебя пугали не больше безделушной голливудской страшилки. И вот, сейчас живешь с осознанием того, что работаешь не на той работе, держишься не тех людей, и только живешь-наживаешь. А всё то, о чем ты думаешь на самом деле - совсем не о том, не про то, другими словами нужно, и не о себе, а о нём, о пацане, о сыне твоем на мосту».
Макс посмотрел на часы. Через пять минут поезд. В телефоне открыл записную книжку, выбрал «Александр», приложил трубку к уху: «Абонент не отвечает или временно недоступен. Пожалуйста, попробуйте перезвонить позднее».
Максим сорвался с места и побежал вверх по лестнице, на мост. Людей там почти не осталось. Он искал кроссовки кислотного цвета. Огляделся. Побежал к тому месту, где расстался с Сашей, но там не было никого. Опять позвонил: «Абонент не…». Бросил трубку.
Под мостом зашумела электричка. Это была электричка Максима, который вдруг почувствовал, что промок до нитки. Он еще раз посмотрел на мобильник. «А что бы ему сказал? Максим, какая каша у тебя в голове».
