Рецензия на фильм «Иррациональный человек»

Из-за леса, из-за гор едет Сёрен Кьеркегор: в недобрый час одним летним днём в город Провиденс, штат Род-Айленд, прибыл депрессивный профессор философии Эйб Лукас (Хоакин Феникс), поклонник континентальных мыслителей, русских писателей и шотландского односолодового виски. Он направлялся в зеленеющий кампус старинного университета, где ему предстояло занять должность преподавателя; на факультете философии Лукаса ждали с энтузиазмом, ведь такой видный учёный расшевелит жизнь факультета. Так оно и вышло.

Может, это просто чувство ритма изменило Вуди Аллену, но результат выглядит как хичкоковский приём из «Птиц» и «Психо», при котором сюжет после первой трети меняет направление и жанр. В первые полчаса «Иррационального человека» Эйб нехотя заводит роман с профессором химии (Паркер Поузи) и вяло, но с возрастающим интересом флиртует с умной студенткой Джилл (Эмма Стоун), — мы смотрим как будто романтическую комедию или фарс, окрашенный в приятные глазу цвета летней Новой Англии, и уже ждём укрощения Хоакина Феникса, превращения его, так сказать, из героя «Любовников» Джеймса Грэя в героя фильма «Она» Спайка Джонзи. Развитие персонажа происходит, однако совсем другого рода, и фильм, не сбиваясь с заданного ритма, преображается в триллер, а вопросы, заявленные на лекциях Эйба и в его диалогах с Джилл, начинают звучать с новой силой.

Род-Айленд находится у океана, и потому для романтических поездок обитатели кампуса выбираются на побережье, где, стоя на причале или на скале, подолгу вглядываются в ультрамарин. Там, за Атлантикой, — Европа, о которой в «Иррациональном человеке» говорят то и дело: кто-то хочет уехать в Оксфорд, кто-то — в Испанию или Италию; Эйб с кафедры толкует студентам немецких и французских философов, которых предпочитает англосаксонской аналитической традиции за интерес к метафизике. Если европейские фильмы Вуди Аллена по большей части рассказывали об американцах в Старом свете (только в «Мечте Кассандры» не было ни одного гражданина США), то герой «Иррационального человека», который Жан-Поль Сартра лелеет в кармане и при случае цитирует Симону де Бовуар, по сути, — европеец в Америке. Будучи американцем по паспорту и происхождению, Эйб Лукас — интеллектуал континентального типа, что-то вроде Гумберта Гумберта, несущего с собой, как заокеанскую заразу, тлен, декаданс и моральный релятивизм; вариант такого типичного голливудского персонажа, как «опасный иностранец». Кстати, о Хичкоке: в «Незнакомцах в поезде», с которыми у «Иррационального человека» есть явные сюжетные параллели, дополнительной жути антагонисту придают его европейские манеры, необычное для США имя Бруно и свободное владение французским — именно потому, что с другой стороны пруда, как выражаются в Америке, ничего хорошего не жди.

В самой континентальной Европе Аллен снимает довольно легкомысленные сюжеты — только «Вики Кристина Барселона» мрачновата в своих выводах о человечестве, но и там обошлось без убийств; самые же кровожадные истории режиссёра разворачиваются в Америке и Англии. Все беды — от Кьеркегора с Достоевским, так у Вуди было всегда, но для того, чтобы эти цветы зла взошли, их семенам требуется упасть в англосаксонскую почву. Название «Иррациональный человек» цитирует заглавие книги, в которой университетский философ Уильям Барретт полвека назад знакомил американских читателей с идеями экзистенциализма; именно о них больше всего толкует Эйб («эти твои послевоенные французские оправдания» — с раздражением говорит Джилл). В центр своих рассуждений он помещает свободу выбора — но оказывается, что в Америке, которая в национальном гимне величает себя «землёй храбрецов, страной свободных», такое видение свободы не находит понимания. В Род-Айленде, первом штате США, верят в моральный императив, а то и в Провидение, в честь которого, собственно, и называется его главный город, где находится университет.

Опытный зритель Вуди Аллена уже знает, что и Провидения не существует, и свобода выбора большого значения не имеет, поскольку причины и следствия наших поступков всегда имеют поправку на случайность. Режиссёр довольно лениво подбирает цитаты и отсылки, пользуясь обычно самыми расхожими (здесь у Эйба на столе лежит «Преступление и наказание» с выписанной на поля формулой «банальность зла», а лекцию о Сартре он заканчивает понятно каким афоризмом); центральную цитату для своего позднего творчества Аллен уже несколько лет назад вынес в эпиграф фильма «Ты встретишь высокого незнакомца» — шекспировскую, про жизнь, что рассказана идиотом и ничего не значит. Картина ни на секунду не перестаёт быть фарсом: Хоакин Феникс в полную силу использует свою удивительную способность говорить, не открывая рта, Эмма Стоун делает лица, ритмические фигуры нанизаны на бодрый джазовый лейтмотив. Как и всегда, «Иррациональный человек» — трагикомедия шума и ярости, в которой место рока занимают непредвиденные обстоятельства. Оставаясь верным себе, Вуди Аллен до сих пор остаётся лояльной оппозицией всевышнему, зная, что если Бог и есть, то он играет в кости.

Андрей Карташов

Источник