Ахматова не любила Макса Волошина. Она говорила: «У него счастливая судьба: поэты считают его художником, а художники — поэтом, и он пользуется всеобщим уважением».
У меня — судьба несчастливая, и по той же самой причине: священнослужители считают меня писателем, а писатели — священнослужителем, причем как те, так и другие не выказывают мне ни малейшего уважения...
Мало того, я даже ощущаю неприязнь, которую испытывает ко мне кое-кто из собратьев по перу... Хотя у меня регулярно выходят довольно толстые книги, меня никогда не зовут ни на какие литературные «тусовки». Есть, правда, одно подобное мероприятие, на котором я бываю ежегодно — вручение премии «русский Букер». Это объясняется тем, что ко мне благоволит «оргсекретарь Букеровского комитета» профессор Игорь Олегович Шайтанов.
Я вспоминаю 2003 год. В те времена деньги и на премию, и на церемонию выделял фонд «Открытая Россия», принадлежавший, как помним, Ходарковскому. Премия вручается в начале декабря, а 25 октября Михаила Борисовича арестовали.
Я помню голоса присутствовавших на вручении: «Тут какое-то недоразумение!»... «В ближайшие дни его должны выпустить!» и т.д., и т.п...
Минул год. В декабре
Я, помнится, тогда произнес горькую шутку:
— В свете того, что происходит с Михаилом Борисовичем, я предлагаю премию переименовать. Пусть теперь она называется — «русский бункер».
В те дни в Москве появился другой Михаил Борисович, который теперь живет во Франции. Это — мой приятель Мейлах, кто, кстати сказать, в восьмидесятых годах был «узником совести» и провел в заключении четыре года. Я ему свою шутку пересказал. И он, как выражаются профессиональные юмористы, ее «дожал» — совместил с известным афоризмом Пушкина из «Капитанской дочки»:
— Не приведи Бог видеть «русский бункер» — бессмысленный и беспощадный.
И вот что мне хочется к этому прибавить.
В середине семидесятых годов собрался уезжать из Ленинграда в Америку переводчик и критик Геннадий Шмаков. Он работал в Библиотеке Академии наук (БАН) и пошел на прием к директору, чтобы сообщить о своем решении эмигрировать. И как это было принято, Шмаков просил заблаговременно уволить его, дабы не подвергнуть свое начальство неприятностям со стороны партийных органов и КГБ.
Руководителем библиотеки в те времена был Давид Вартанович Тер-Оганесян — по общим отзывам человек достойнейший. Он поблагодарил Шмакова за предусмотрительность, а по поводу решения покинуть родину навсегда выразился так:
— Я понимаю: эта страна не для вас... И не для меня... И ни для кого...
Протоиерей Михаил Викторович Ардов
