Москва в отличие от респектабельного, спокойного Петербурга всегда слыла городом веселым и самокритичным. Хотя бы потому, что главный объект московских шуток — сам москвич. Вспомнив, что самоирония — обязательное условие здорового образа жизни, корреспондент «МК» погрузился в историю фольклора и выяснил, правда ли возле «Академической» есть памятник инопланетянину, а жить в Выхине позору подобно.
Где в Москве жить хорошо?
Жители Первопрестольной шутят: «Вся Москва уже давно разделена на зоны влияния китайских семей — САО, ЗАО, ЮАО, ВАО и самая главная семья ЦАО». Конечно, на самом деле округов больше (а префектов — и вовсе 12, как апостолов), и дело здесь только в созвучиях. Однако так рождается городской юмор.
— Топонимические шутки — неотъемлемая часть локальной самоидентификации в традиционной культуре. До эпохи массового образования, когда научная география, история, литература были уделом меньшинства, простые люди, например жители деревень или даже московских слобод, учили географию по эпическим песням, частушкам и разного рода шуткам, — объяснил «МК» фольклорист-москвовед Антон Размахнин. — До последнего времени в русских деревнях сохранялись шуточные частушки, которыми жители одной деревни награждали жителей других, окрестных. Фольклористы так и называют их — географические песни.
Не нарушая традиций, коренные москвичи смеются над районами как таковыми: мол, если живете на Соколе или Аэропорте — то с вами только о литературе и говорить, на проспекте Вернадского собрались люди науки, в Крылатском сплошь ценные партийные кадры, а вдоль Варшавского шоссе простые работяги… а уж те, кто живет в Жулебине или Лианозове, и вовсе слова доброго не стоят — ведь за МКАД, как известно, души грешных москвичей попадают только после смерти! Кстати, если вспомнить, что само название «Жулебино» возникло от прозвища его первого владельца — боярина Андрея Остеева, названного «жулеба», т.е. хитрец, — становится понятно, что над замкадочным районом неплохо пошутили еще несколько столетий назад. Впрочем, он такой не единственный — топоним Тушино возник, по прямому созвучию, от слова «туша»: внушительным весом обладал боярин Василий Квашнин. А в Хамовниках действительно заявили о себе хамы — правда, в ХIV веке так называлось всего лишь льняное полотно, а не невоспитанные москвичи.
— Еще до революции шутили: мол, в Замоскворечье встают, когда на Арбате спать ложатся, — говорит москвовед Павел Гнилорыбов. — Такая шутка пошла из-за тихих, сонных улочек Замоскворечья, их высоких заборов.
Несмотря на то что мнимые классовые границы на карте Москвы за последние лет этак тридцать размылись до неразличимости, все равно некоторые районы считаются круче соседних. Чем и пользуются риелторы. Сами жители тем временем ищут в территориальных различиях повод лишний раз уколоть соседа. Современная интернет-культура форумов и сообществ пестрит прижившимися в народе присказками: например: «Я не настолько влюблено, чтобы нынче ехать в Люблино», «Назвался зюзинцем — готовься назюзюкаться».
— Шутки о московских окраинах играют достаточно важную роль: они создают в сознании общемосковскую картину мира. Разумеется, она не полицентрична, как хотелось бы генеральным планировщикам московской агломерации, но она отражает сложившуюся ситуацию. При этом часть шуток про типичное население районов может перекочевать из 1980-х годов, а кое-что меняется, и сильно. Обычно при реконструкции района, и редко что-то меняется без замены домов, — продолжает Размахнин.
Действительно, сетования героини фильма «Москва слезам не верит» насчет того, что люди «сидят по своим квартирам, смотрят телевизоры и не знают, как зовут соседа», имеют под собой реальные основания — множество рассказов жителей многоэтажек.
— В свою новую квартиру я заселился раньше, чем устроился на новую работу. Подвоха не ожидал. Но однажды утром, в субботу, захожу в лифт с пакетом мусора — как водится, в старых джинсах, в майке… А в лифте — начальник, правда, не мой, а еще выше. В таком же виде и с тем же грузом. Как выяснилось, живет ровно надо мной. Вот и правда — маленький город Москва! И я вот думаю: а как поступать? Светскую беседу вести вроде неловко, а игнорировать — невежливо… Жена смеется: максимум можно субординацию соблюсти и пропустить его первым к мусорнику, — рассказал «МК» Никита, живущий в многоквартирном доме на юге столицы.
Как над ним шутить — он же памятник!
Еще до того как осенью 2016 года самым популярным анекдотом москвичей стало лаконичное: «В центре Москвы теперь лежит Владимир, сидит Владимир и стоит Владимир» — пошутить над памятниками было любимым делом горожан. По словам москвоведа Павла Гнилорыбова, когда на Тверской площади открывали монумент Юрию Долгорукому, из толпы одновременно послышалось два выкрика: «Похож» и «Не похож»: хотя вряд ли в 1954 году кто-то из горожан мог в лицо знать первого московского мэра, критического мышления жителям столицы было не занимать.
Ироничные прозвища получил не один столичный памятник — например, Вацлав Воровский во дворе МИДа — «Страдающий ревматизмом», а Федор Достоевский у Ленинской библиотеки — «Страдающий геморроем». Памятник вьетнамскому вождю Хо Ши Мину близ метро «Академическая» народ ласково прозвал памятником инопланетянину — на такие ассоциации наводит огромный диск, на котором изображено лицо товарища. Другое название этого же монумента — «Рубль»: портрет на диске живо напоминал москвичам юбилейную монету с изображением Ленина.
Кстати, над самим вождем революции — и над его памятником — москвичи не упускают возможности подшутить. Из поколения в поколение передается диалог-анекдот, который могли бы вести памятники Владимиру Ленину и Юрию Гагарину, стоящие в разных частях Ленинского проспекта.
— Юра, пиво есть?
— Есть, Владимир Ильич! — бодро рапортует Гагарин.
Самого Гагарина — из-за его внушительного вида — в народе называли Бэтменом, Железным Дровосеком и даже Трансформером.
В другой части города, на площади Дорогомиловской Заставы, монумент, установленный в честь города-героя Москвы, изображает трех героев советских реалий. Однако в народе памятник быстро получил исконно русское название «Сообразим на троих!»: рабочий смотрит на ресторан «Хрустальный», работница — на швейное ателье, а партизан — на пивоваренный завод им. Бадаева.
Неоднозначную репутацию приобрел памятник героям Плевны — из-за того, что там якобы назначают встречи столичные гомосексуалисты. Их, может быть, там встретить можно, но хватает у Плевны и нормальных, разнополых свиданий (и те, кто назначал их, еще в 80-х прозвали монумент «памятником девственной плеве» — символу нежной юности).
Дом с секретом
По словам Гнилорыбова, до революции самыми яростными шутниками были студенты и гимназисты — антагонисты петербургских «пыжиков». Илья Эренбург вспоминал, что в Столешниковом переулке располагался магазин всяких занимательных штук, где он постоянно покупал чихательный порошок, резиновых мышей и чесательную пудру. А Валерия Брюсова выгнали из гимназии за то, что он организовал тотализатор, где ставили на учителей.
Неудачное расположение — один из наиболее распространенных поводов для шутки. Например, как рассказывает Гнилорыбов, Театр МХАТ имени Горького на Тверском часто называют театром имени Дантеса — потому что ровно напротив располагается Театр имени Пушкина.
Острая на язык актриса Фаина Раневская в свое время неоднократно шутила, что живет «между хлебом и зрелищами» — то есть в доме на Котельнической набережной, равноудаленным от кинотеатра «Иллюзион» и булочной. Духовное и земное мешали актрисе одинаково: с утра пораньше начинали разгружать хлеб, а звуки фильмов доносились постоянно.
Гостиничный комплекс в Измайлове, который состоит из корпусов «Альфа», «Бета», «Вега», «Гамма» и «Дельта», москвичи, вспоминая детские передачи, прозвали «АБВГДейкой». А другую гостиницу — «Космос» на ВДНХ — окрестили «полстакана».
Шутка не только продлевала жизнь, но и помогала выжить в самые тяжелые времена, поэтому не гнушались москвичи посмеяться и над невеселыми явлениями. Когда пугающая махина Лубянки — здание НКВД — заняло два дома бывшего страхового общества «Россия», москвичи тотчас резюмировали: мол, был тут «Госстрах», а стал «ГосУжас».
Под землей
Согласно одной из легенд, впервые над московским метро пошутили в момент его создания — якобы кольцевая линия метрополитена была «в прошлой жизни» контуром от чашки с кофе, которую товарищ Сталин удачно поставил на продемонстрированный ему план подземки, и благодаря счастливому случаю московское метро стало единственным в мире с радиально-кольцевой системой.
В современной же Москве звание самой смешной линии негласно получила фиолетовая — Таганско-Краснопресненская, причем южная ее часть. «Если вы хотите, чтобы ваш друг еще раз захотел приехать в Москву, покажите ему «Новослободскую» в воскресенье вечером. Если нет, то «Выхино» в понедельник утром». «Если вам кажется, что вагон забит, дождитесь «Пролетарской» — такими шутками пестрят всевозможные сообщества в социальных сетях. Юмор достиг своей цели — сейчас признаться, что живешь где-то в Выхино-Жулебине, все равно что вслух попросить пожалеть.
А если вы хотите, чтобы упомянутый друг, приехавший в Москву (который, кстати, так и норовит остановиться у несчастного москвича седьмым на лавке!), уверовал, что все москвичи чокнутые, — отправьте его на станцию метро «Арбатская» или «Смоленская». Если друг иностранец — обязательно уточните: Arbatskaya blue — не забывая, что в английском языке нет разных слов для обозначения слов «синий» и «голубой». Все одно — blue. Когда жертва обнаружит, что в Москве две «Арбатских» и две «Смоленских», и все различных оттенков «блу», — спешно решайте, какие ориентиры еще придумать.
Хотя, если верить фольклору, настоящий москвич на метро не ездит — и готов был бы указать как постоянное место жительства «пробку на Кутузовском». Или на Ленинградке. Или на Волгоградке — и далее по списку, кому как повезет… Те, кто соответствует этому образу, придумали для себя нетривиальное развлечение: импровизированный чат в приложении-навигаторе для смартфона. Так и стоять не скучно. «Ищу девушку для совместного стояния в пробках. ЦАО, ЗАО», — высвечивается сообщение над магистралью, налившейся на экране бордово-красным цветом десятибалльного затора. Это ведь только в общественном транспорте знакомиться неприлично, а в личном — почему нет?..
— Московский юмор — зеркало московского мировоззрения: в меру циничного и склонного к самоиронии, — подводит итог Антон Размахнин. — Формальные признаки столичных шуток самые обычные, как во всех городах: склонность к рифме (Люблино, например, никак не могло избежать «влюбленных» ассоциаций) и вообще тяготение к поэтической формуле. Так проще запоминать и передавать шутки из уст в уста. Например, буквально за пару лет после революции 1917 года все москвичи успели ознакомиться с шуткой о памятнике Минину и Пожарскому на Красной площади: дескать, показывает Минин на Кремль и говорит: «Смотри-ка, князь, какая мразь в стенах кремлевских завелась!». Рифмованный анекдот оказался настолько устойчивым, что властям пришлось переставлять памятник.
Дарья Тюкова
