Днём продолжал воспитывать Дмитрия Юрьевича Митрофанова.
Я знаю: когда он захочет, то за день может сделать столько, сколько другому не удаётся сделать за неделю, а то и за две.
Вот ведь человек! Природа наделила его вкусом, обаянием, умом. А жизнь не научила планировать и выполнять планы. Зато Дмитрий Юрьевич освоил принцип увиливания: как уходить от острых вопросов и от ответственности, как перекладывать свою работу на других. Плохо это, плохо. И в отличие от своего друга Павла Вячеславовича Померанцева, работающего заместителем исполнительного директора нашей фирмы, Дмитрий Юрьевич не владеет организаторскими навыками, а самое грустное — и не хочет ими овладеть.
Часа в три приехал в офис, и мы отправились в метро — встречаться с нашими учениками.
Первым, кого я увидел (на самом деле он увидел меня и подошёл), был Самарий Зеликин — знаменитый телевизионный режиссёр. Он приехал из Харькова завоёвывать Москву и сделал это за два года. Мы знакомы с ним более тридцати лет.
Он подошёл ко мне, внимательно посмотрел и чуть с издёвкой спросил:
— Узнаёшь?..
Я пристально его разглядывал и лихорадочно пытался вспомнить. Вдруг меня осенило, и я выкрикнул:
— Сократ!
Он захохотал. Мы обнялись.
Самарий Зеликин действительно похож на Сократа — его так и прозвали в журнале «Журналист», где мы впервые увиделись в 1968 году. Мне тогда было 28 лет, а ему — примерно 38; он казался мне солидным.
— Сколько тебе лет? — спросил я его в лоб.
— Семьдесят пять, — с усмешкой ответил он.
— Куда едешь?
— В Дом кино. Проводим секцию — будем обсуждать лучшие работы документалистов для телевидения.
Разговаривая с Самарием, я вспомнил Всеволода Вильчека, недавно ушедшего из жизни. Талантливейший социолог, умница. Он тоже работал в «Журналисте».
В метро время летит быстро…
Подошёл ко мне молодой человек, представился студентом МИИТА. Попросил, чтобы я подписал для его мамы книжку «Учимся говорить публично». Оказывается, мама — директор школы и прошла «СОЛО на клавиатуре». Почему я не взял домашний телефон Глеба, чтобы поговорить с его мамой?..
Краем глаза заметил, что к Евгению Алексеевичу Никитину подошла старушка — божий одуванчик и всё его пытает: что за программа, чему по ней можно научиться и пойдёт ли она на «Макинтоше».
Я давно заметил, что некоторые бабушки подходят к нам не для того, чтобы купить книгу или программу, — нет, им нужно просто пообщаться. Они могут минут двадцать задавать вопросы — а потом, вежливо поблагодарив, ретируются. Но ведь эти двадцать минут тот же Евгений Алексеевич не сможет общаться с теми, кто купит нашу программу…
И я «перевёл» старушку на себя, ибо умею сворачивать разговор и ставить точку, если общение бесперспективное.
Старушка забавная. Худенькая, в модной шляпке, но со старомодной вуалью.
— Мне, право, неловко, — начал я, — но вы отлично выглядите. Уже на пенсии — 55 лет есть?..
Старушка заулыбалась вставными зубами:
— Какое «55 лет» — 82 года мне! Вы мне льстите! Или вы дамский угодник?.. — и она мне подмигнула. А я в ответ подмигнул ей.
Спросил, как зовут мою собеседницу.
— Анна Сергеевна, — с достоинством ответила она. — Как лучших героинь Антона Павловича Чехова. Помните его «Анну на шее» и «Даму с собачкой»?
— Как же не помнить? Конечно. И фильмы помню. В «Анне на шее» играла Алла Ларионова, а в «Даме с собачкой» — Ия Саввина.
— Вот-вот, — согласилась со мной Анна Сергеевна, — всё верно. А мне кажется, я бы и в том, и в другом фильме сыграла не хуже, чем эти прославленные актрисы. Только не нашли меня режиссёры, не знали ничего обо мне… Я в те времена служила в небольшом театрике в Казахстане, — и она приподняла вуаль.
«Вот тебе и божий одуванчик!» — подумал я про себя.
— Анна Сергеевна, и что, вы действительно разбираетесь в компьютерах и понимаете, чем «Макинтош» отличается от IBM-совместимых?..
— Да, конечно, понимаю. «Макинтоши» часто используются, — она начала говорить, как будто отвечала мне на экзамене, — для дизайнерских работ, в редакционно-издательском деле. Я даже знаю, — добавила она, — что самая лучшая операционная система — это Линукс. Правильно? Вот ведь и у вас «СОЛО на клавиатуре» есть под Линукс. Я ведь на ваши сайты захожу — и на «Спокойное место российского Интернета», и на «ЭргоСОЛО», и даже на сайт, который вы сделали для зарубежных учеников. Английским владею, четыре года в Лондоне жила. У меня там сын работает. Правда, он компьютером почти не пользуется.
Около нас стал собираться народ — ждут, когда я закончу беседу с Анной Сергеевной и смогу наконец подписать диски и книги. А она не унимается и продолжает рассказывать о себе. Говорит довольно громко, эмоционально, пожалуй, даже восторженно. И все её слушают.
— Вот ведь как хорошо, — продолжала говорить с восторженной интонацией Анна Сергеевна, — что не на такси я поехала, ведь пробки кругом, а на метро, и вот встретила вас! За компьютером меня научила работать внучка, и я увлеклась. Каждый день брожу в Интернете. Я и программу хочу купить вашу для неё в первую очередь — для своей Вероники. Мне «СОЛО на клавиатуре» не нужно уже — я в Интернете скачала, по СМС оплатила и за месяц научилась! А внучка пусть проходит по диску. Там ведь и книжки все ваши есть — я их почитаю.
Вот тебе и бабушка — божий одуванчик…
И опять я себя ругал, когда Анна Сергеевна отошла от нас. Ну почему я не взял у неё телефона? Наверняка можно уговорить её вести на нашем сайте записки провинциальной актрисы. Или бабушкины рассказы…
Сегодня всех, кто покупал наше «СОЛО», я спрашивал, для кого — для себя или… Оказывается, большинство покупали для других — в подарок другу, коллеге, соседу по дому. А чаще всего — для детей, племянников, внуков…
Вернулись в офис к одиннадцати вечера. Подвели итоги. Всё просто замечательно!
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Одно плохо: я безумно устал. Посмотрел на Максима Андреевича Меньшикова — и он понял меня с полувзгляда.
— Владимир Владимирович, — участливо сказал он, — довезу я вас до дома, довезу. И Павла Вячеславовича Померанцева доставлю домой…
«Получаю письма: „Помогите стать актером“. Отвечаю: „Бог поможет!“» Фаина Раневская
