С ужасом думаю о том, что и мне будет 65, если доживу, конечно. Не потому, что боюсь старости, которая неизбежна, а по причине другого страха — оказаться за демаркационной линией.
Понятно, что ограничительные меры продиктованы эпидемиологической ситуацией. Заболеваемость растет, больницы забиты, а старики, даже самые крепкие, — первые кандидаты на госпитализацию. Они в группе риска. У большинства к тому же накопились хронические болячки, значит, пожилые пациенты усилят и без того критическую нагрузку на медицину.
Им заблокировали социальные карты, чтобы не мотались туда-сюда общественным транспортом. В театрах уже прошли облавы, эту категорию населения не обслуживают и некоторые библиотеки. Хорошо, что пока пускают в магазины, аптеки и поликлиники. Впрочем, не все в пешей доступности, туда тоже надо как-то добраться.
Чудовищный случай обнародовала в социальной сети Янина Бугрова: «Сегодня мою свекровь, которой, на минуточку, 82 года, выставили из автобуса, причем далеко от Москвы. Высадили потому, что водитель не имеет права возить 65+, соцкарты отключены, а оплатить проезд деньгами не дали. Человек еле ходит!!! Ходит с палочкой, а еще у нее в руках было два литра молока, которые она еле несла.
Высадили черт-те где, и она была вынуждена идти пешком несколько километров. В войну, будучи маленькой 3-летней девочкой, она так ходила с матерью через поле, потому что у той был грудной ребенок на руках/ Где человечность?! Выбросили из автобуса как отработанный биологический материал. Хоть бы до нужного места довезли и предупредили. Это не защита, а травля стариков, которым и так пришлось не сладко в этой жизни. Мы не от вируса вымрем, а от бесчеловечности!»
Справедливости ради надо отметить, что в области социальные карты не заблокированы, а старушка оказалась в такой ситуации потому, что у нее московская регистрация и карта, которой она до карантина успешно пользовалась, больше не работает.
Но представила себе эту грустную картину — бабушку с палочкой, бредущую по обочине шоссе с двумя литрами молока, — и чернó на душе стало.
По сути, карантинные меры — некая солидарность общества, призванная защитить наиболее уязвимых его членов, стариков; но вот исполняется все это подчас так, что люди почтенного возраста чувствуют себя изгоями.
— Мне кажется, что водитель должен был предупредить старушку, что в следующий раз ее не повезет, а не высаживать из автобуса, — говорит писатель Галина Артемьева. — Я вижу в его поступке беспощадность к ближнему. Нам всем, кто перешагнул рубеж 65 плюс, еще в первую волну пандемии дали понять, что мы ненужный баланс. До 26 марта, пока не началась самоизоляция для пожилых и хроников, я жила активной жизнью. Потом честно не выходила из дома и все равно заболела! Позже выяснилось, что эта вынужденная гиподинамия, из-за того, что мы оказались заперты в четырех стенах, стала причиной многих смертей. Я выздоровела и очень благодарна врачам, у меня высокие титры антител, но мне нельзя ни в театр, ни в кафе, ни проехать пару остановок до поликлиники. Охватывает чувство абсолютного бесправия, и вспоминаются строки из «Золотого теленка»: «Ну что, старик? В крематорий пора?»…
Мы все в одной лодке — и молодые, и старики. И осторожность надо соблюдать всем, независимо от возраста, чтобы не подвергать опасности друг друга. И не забывать в это невероятно тяжелое время про человечность, хоть она и не прописана ни в каких инструкциях…
Елена Светлова
